Служба - Воронов Владимир - Страница 82

Пробный камень в пограничный огород запустили под шумок басаевского налета на Буденновск: кто, мол, границу не устерег?! И кого волновало, что граница та — не государственная и пограничники к ней никакого отношения не имеют! Тогда не выгорело: полетел не Николаев, а Степашин. При Барсукове «активные мероприятия» в прессе против пограничников становятся почти дежурным блюдом: кто виноват, что в Чечню потоком идет оружие и валом валят толпы наемников-паломников? Кто не уследил, не пресек? — Они! А вот раньше-то, мол, граница была на замке… От столь нехитрой посылки рукой подать до главной: пора бы уж этих карацуп вместе с их Индусами, Джульбарсами и прочими пограничными псами, вернуть подлинным хозяевам…

Звездный час, казалось, пробил в январе 1996-го: в Кизляр ворвался Радуев. Тут уж подсуетились на всю катушку, шепнув нужное президенту на ушко. И тот пошел метать молнии в адрес Николаева, якобы пропустившего боевиков «аж через две границы — чеченскую и дагестанскую…». Великое географическое открытие! А тут еще вдобавок «случайно» проходит телесюжет о задержанной ФСБ на границе Дагестана с Чечней группе пограничников: якобы везли продавать большую партию оружия чеченцам. Удивительное совпадение! И какие пронырливые телевизионщики: съемочная группа (опять же «случайно») заблаговременно оказалась именно там, где бдительные чекисты устроили свою засаду на погранцов. Позже, праздного любопытства ради, поинтересовался этим делом: под трибунал никто не попал, да и вообще, оказывается, нет такого дела в природе, как нет никаких задержанных пограничников и никакого оружия! И пограничники ли то вообще были: может, ФСБ кинобоевик снимала — «для служебного пользования»?

Как бы то ни было, отставку Николаева Ельцин тогда не принял, но и за публичное хамство извинений не принес. Оправившсь же от Первомайской конфузии, чекисты своей тактики подкопа кардинально менять не стали. И к весне 1996-го пресса буквально захлебнулась от вала антипограничных материалов: идея все та же — плохо бдят без мудрого руководства. Со снятием Барсукова чуть попритихли: калибр Николаева явно был не по зубам вновь назначенному Ковалеву. Но капля и камень точит, а уж в аппаратных интригах лубянцы куда опытнее «зеленых фуражек». Это, конечно, еще не финал, однако результат полуфинала уже явно не в пользу пограничников.

Охота на пограничников — вещь увлекательная и могла бы составить сюжет для триллера. Однако главное в нем иное: неизменное стремление Лубянки к возвращению под свое крыло всех прежних своих структур и функций.

Разделение КГБ осенью 1991-го на несколько спецслужб послушники ордена Св. Феликса по сей день иначе, как «разгромом» не именуют. «Спецслужбы по своей природе не птица Феникс, каждый раз восстающая из пепла, — почти рыдает полковник М. Ломов («Несанкционированные мысли военного контрразведчика»), — а скорее тонкий хрустальный сосуд, разбив который почти невозможно восстановить в прежнем виде».

«Тонкий хрустальный сосуд» оказался удивительно живуч. При внимательном же рассмотрении удивление испарится: не наблюдается не только «разгрома», но и мало-мальски серьезного реформирования. 19 декабря 1991-го на пару недель даже умудрились президентским указом соединить чекистов с МВД в Министерство безопасности и внутренних дел. Однако все по-порядку.

Вот, скажем, политический сыск. Еще при Горбачеве одиозное Пятое управление переименовали в Управление по защите конституционного строя (сохранив, между прочим, те же кадры). После августа 1991 распустили? Как же, держите карман шире: умельцы поточного отлова диссидентов и прочих болтунов плавно перетекли в Управление по борьбе с терроризмом — нельзя же разбрасываться ценными кадрами! А ныне уже и первые замы директора ФСБ не стесняются прямо говорить: «Политический сыск необходим» (см. интервью генерала Зорина «Комсомольской правде» 14 ноября 1996 г.).

Другое управление, тоже в основном специализировавшееся на борьбе с «врагами народа» — следственное — отбирают у Лубянки в декабре 1993-го. При этом весь его кадровый костяк — более 500 человек — изъявил желание остаться в госбезопасности. Шпионов и террористов те следователи ловить не умеют? Не беда: были бы люди хорошие, а под них и прежние функции восстановят, и структуры… Не прошло и года, как следствие вновь возвращено Лубянке — в ноябре 1994-го.

Огромный аппарат территориальных органов и вовсе остался нетронутым: как и много лет назад люди в штатском терпеливо бдят в ожидании появления на вверенной им Мухосранщине злокозненного Джеймс Бонда. Как пояснил в начале 1994-го тогдашний директор ФСК Николай Голушко, «субъекты Федерации просят, чтобы эту структуру мы сохранили».

Спецподразделения, группы «А» и «Вымпел», изъяв из КГБ, поначалу напрямую подчинили президенту. Точнее, его Службе безопасности. После октября 1993-го Кремль на спецназовцев обиделся. Настолько сильно, что в июне 1994-го попросту вернул их Лубянке. Посему в дополнение к уже существовавшему Управлению по борьбе с терроризмом там создается Управление специальных операций. Возвращение «альфовцев» и «вымпеловцев» в родимое лоно странным образом совпало с началом тайных спецопераций в Чечне по взращиванию «вооруженной оппозиции»…

В 1991-м, изъяв из КГБ все структуры, занимавшиеся связью, электронной разведкой, шифровально-дешифровальным делом (уроки Фороса!), создали сначала отдельное Управление правительственной связи, а затем и ФАПСИ — Федеральное агентство правительственной связи и информации. Лубянка осталась без связи? Ждите! В канун своей отставки генерал Голушко проговаривается: «У нас была воссоздана служба шифровальной связи. Сейчас мы передаем ее обратно в ФАПСИ». Передали и что? А то — в июле 1994-го в ФСК вновь создано Управление шифровальной и специальной связи…

Известно, что в целости и сохранности осталась и «экономическая контрразведка». И если в 1991-м было лишь одно управление, опекавшее экономику — Шестое, то к началу 1994-го таких управлений было уже два или три! Службу наружного наблюдения попросту переименовали в Оперативно-поисковое управление. Зато на базе одного оперативно-технического управления создали аж целых два: научно-техническое и собственно оперативно-техническое. Военная контрразведка (особые отделы) кардинальных изменений не претерпела. А ввиду стремительного увеличения поголовья вредителей на самой Лубянке (проскальзывала цифра: в год раскрывается до пяти случаев предательств среди сотрудников ФСБ) создали еще и внутреннюю контрразведку — Управление собственной безопасности.

Вот вам и «расчленение» с «разгромом» в придачу: стоит только что-то отобрать или где-то отрезать, как оно вновь появляется и отрастает…

А как же быть с ужасными рассказами о чистках, увольнениях и аттестациях чуть ли не в масштабах 1937-го? Обратимся к наиболее надежному источнику — свидетельствам самих генералов. «Тогда уволили десятка полтора», — обмолвился генерал Зорин про «чистку» 1991-го. Голушко, когда его спросили про проведенные сокращения, долго думал, но все же вспомнил: «Сразу пять генералов сократил…». Потом еще и аттестацию провели: из 250 чекистских генералов комиссию не прошло… 14 человек! Те, видимо, кто уже на ту комиссию не в состоянии был самостоятельно прийти. Не зря же начальник Красноярской ЧК успокаивал тогда народ: аттестацию не пройдет очень и очень незначительная часть сотрудников, сокращение штата коснется лишь вакантных должностей…

И нет ничего удивительного в том, что карьерные ниши Лубянки оказались заняты вовсе не мастерами контрразведки и профессионалами по обезвреживанию террористов. А кем? Да все теми же, кто прилежно прошел школу политического сыска. Следственное управление МБ возглавлял генерал Балашов — многие диссиденты помнят, как он «лепил» еще их дела. Да и сменивший Баранникова Николай Голушко, если чем и отличился, так лишь подавлением инакомыслия на Украине. При Степашине эти кадры стали выходить на оперативный простор косяком: начальником московского управления стал опытный «боец» с диссидентами генерал Трофимов, экономическую контрразведку какое-то время возглавлял Цеханов — тот, что в 1980-е годы активно ловил правозащитников в Удмуртии, главным кадровиком тогда стал Игорь Межаков — с 1971 по 1986-й работал в Пятом управлении КГБ Казахстана. Да и нынешний директор ФСБ (Н. Ковалев) — тоже из этих — из «пятерочников»… «Кадры решают все», справедливо утверждала в свое время Инстанция. Разве не решили?