Сассинак - Маккефри Энн - Страница 26

Пищеварение требует энергии, которая поглощает кислород. По той же причине невозможны никакие упражнения. Только спокойно лежать, медленно дышать и вспоминать о чем-нибудь приятном. «Это все равно что холодный сон», — сердито подумала она. Девушка постаралась привести себя в порядок с помощью маленького зеркальца в аптечке. Она аккуратно подвязала сзади слишком отросшие волосы и стерла пятна с формы, потом легла на кушетку, натянула на себя одеяло и постаралась расслабиться.

Она не была так голодна со времени давно позабытых дней, проведенных в рабстве. Урчание и бульканье в животе сменилось резкими назойливыми болями. Сассинак с усилием отвлеклась от гастрономических фантазий и переключилась на математические. Квадратные и кубические корни, сложные уравнения, кривые линии, извивающиеся, как шланги под давлением воды…

Наконец ее милостиво охватила дремота.

Сасс проснулась в скверном настроении, но с более ясной головой, чем в первый раз. Со времени старта отсека прошло двадцать пять часов шестнадцать минут. Стало ясно, что крейсер не задержался для поисков или не смог ее найти. Интересно, получилось бы у ссли уловить такое маленькое искажение в энергетических полях, а у вефтов — обнаружить ее, как знакомое им живое существо? Но это были праздные размышления. Сассинак снова протянула руку к аптечке — она помнила, что каждый наркотик имеет характерный аналитический профиль и что серийные тесты могут обеспечить лучшую информацию о неизвестном наркотике.

Внезапно ей показалось, что отсек сжимается вокруг нее, придавливает к кушетке. Неужели какое-то ускорение, которое может раздавить ее? Но этого не может быть — эвакуационные отсеки снабжены таким же искусственным притяжением, как и крейсер, защищающим раненых пассажиров. Сассинак знала, что стены не могут сдвигаться, но теперь поняла чувство, которое испытывал энсин Корфин. Она была заперта в маленькой металлической коробке, не могла выглянуть наружу, не знала, где находится и что происходит. Ее дыхание стало слишком быстрым — она изо всех сил постаралась замедлить его. Да, это клаустрофобия. Интересно… Но она ощущала не интерес, а ужас.

Нужно что-то делать… Квадратные корни тут не помогут. Может ли она сделать что-нибудь еще, чтобы против нее не выплыли какие-нибудь новые улики? Самое худшее уже произошло. Но тут у нее мелькнула страшная мысль: а что, если крейсер не ищет ее, так как коммандер Фаржон поверил, что она пиратский агент и намеренно покинула корабль в отсеке?

В животе снова заурчало, и Сасс заставила себя войти в первую стадию самовнушения, которому обучил ее Абе. Голод — всего лишь голод, из-за него нечего беспокоиться. А вот ее карьера…

Большую часть последующих долгих часов Сассинак провела в полудреме, близкой к трансу. Остальное время она делала все возможное, чтобы затруднить подтасовку улик против нее. Если отсек подберут враги, у которых в распоряжении будет достаточно времени, то, разумеется, все ее усилия пойдут насмарку, но если это окажется ее крейсер или какой-нибудь другой корабль Флота, то, чтобы свести на нет ее работу и подтасовать улики заново, понадобится отнюдь не несколько минут.

Когда монитор показал, что с момента старта прошло уже сто часов, а до полного истощения запасов воздуха осталось менее пяти часов, Сассинак вынула инструкцию для погружения в холодный сон. Эвакуационные отсеки имели автоматическую систему настройки, но девушка не слишком-то верила ей, — что, если тот же человек, который испортил радиомаяк, поработал и над камерой? Сасс отбросила мысль, что он мог вывести из строя всю камеру холодного сна. В этом случае она просто заснет и не проснется. Но она или попробует уйти в сон, или погибнет от кислородного голодания, а фильмы в Академии ясно давали понять, что это весьма малоприятная смерть.

Сассинак тщательно наполнила шприцы, несколько раз проверив препараты и дозы. Прихватив матрац с противоперегрузочной кушетки, она внимательно осмотрела камеру. Обычно холодный сон требовал только замкнутого пространства — она могла погрузиться в него, используя в качестве такого пространства весь отсек. Но для дополнительной защиты в эвакуационных отсеках были оборудованы специальные камеры. Сассинак заглянула в пустой, сверкающий сталью ящик и поежилась.

Согласно инструкции, нужно было запрограммировать автозапуск и установить старт на цифре «IV». Но Сассинак так не поступила. Она решила лечь в камеру со шприцами, сделать себе инъекции, опустить крышку, повернуть рычаги, а затем… затем она надеялась проспать столько времени, сколько понадобится, пока кто-нибудь ее не найдет.

Тянуть до последнего момента будет невозможно. Кислородное голодание делает человека медлительным и неуклюжим, и она может допустить роковую ошибку. Сассинак установила сигнал на час до предельного срока. Наступали последние минуты. Девушка огляделась, стараясь не терять хладнокровия. Она не осмеливалась погружаться в состояние транса, а больше ничего не могло снять напряжение. Сассинак уже составила отчет о своем незапланированном путешествии вместе с предположениями о его причине и личности преступника и надиктовала его на пленку, а также положила на кушетку рукописный отчет, думая, что излишняя предосторожность не повредит.

Когда прозвучал сигнал, Сассинак подхватила шприц и попыталась отключить сигнализацию, но у нее ничего не получилось. «Отлично! — подумала она. — Я погружусь в холодный сон, слыша этот ужасный звук, который будет годами преследовать меня в ночных кошмарах». Но постепенно ей стало ясно, что это был не тот сигнал, — до запланированного оставалось еще пятнадцать минут. Девушка дико озиралась, пытаясь понять, в чем дело, пока не сообразила, что это сигнал тревоги. Поблизости появилась какая-то крупная масса — возможно, корабль, обладающий средствами связи, совместимыми с отсеком.

Но ведь она настроила бортовую аппаратуру на фиксацию каких-либо попыток фальсификации доказательств преступления во время ее сна, и если начнет переключать приборы, то рискует нарушить всю систему.

А если это не флотский корабль, а союзники ее врага? Или, что еще хуже, это вообще не корабль, а звезда, куда падает отсек?

Сассинак твердо сказала себе, что в таком случае беспокоиться не о чем — помешать этому невозможно, и все кончится очень быстро. Она нашла нужный рычаг и отключила сигнал тревоги. Теперь требовалось решить, положиться ли на судьбу или попытаться наладить связь. Сассинак приняла решение сохранить плоды своей деятельности, хотя это и лишало ее возможности узнать, может ли состояться рандеву с неизвестным объектом, прежде чем в отсеке полностью истощится кислород. Впрочем, он, так или иначе, подходил к концу, а десять минут без кислорода все равно что четыре дня.

Осталось десять минут… Пять… Сассинак пододвинула к себе небольшой баллон с запасом кислорода на самый крайний случай — использовать его сейчас или нет? Все… Сасс посмотрела на шприц, но не прикоснулась к нему. Она почувствовала бы себя глупо, если бы потеряла сознание именно в тот момент, когда кто-нибудь войдет в дверь. Но она оказалась бы полной идиоткой, если бы позволила себе умереть, потому что слишком затянула время. Сассинак решила добавить новые сведения в свой «вахтенный журнал».

Теперь она скупо расходовала кислород из аварийного запаса. Шли минуты, но ничего не происходило. Скорчив гримасу, Сассинак взяла шприц, и тут послышался глухой удар, потом еще один. Девушка отложила шприц, опустила крышку камеры и села на нее. Она не может пропустить то, что должно случиться…

Но прежде всего «случилась» полная тишина, когда умолкло шипение кислородного баллона. Сассинак только успела подумать, какая же она дура, когда система вентиляции заработала снова, а на мониторе замигали зеленые буквы: «Внешний неограниченный источник кислорода. Баки наполняются».

Воздух в отсеке стал заметно чище. Сделав глубокий вдох, Сассинак оторвала пальцы от камеры. На экране замелькали следующие слова: «Наружное давление выровнялось». Тем не менее она не решалась открыть люк.