Сассинак - Маккефри Энн - Страница 13

— Это также возможно, — отозвалась Силуи. — Один из нас, которого мы знали, еще ребенком принял облик тека. Он хотел превратиться в камень, что на короткое время может сделать любой из нас, но поблизости оказался тек, и наш друг вефт принял его форму. Назад он так и не вернулся. Теперь с ним невозможно связаться.

Сасс с трудом переварила эти сведения.

— Итак, вы можете принимать самые разные формы. А как вы решаете, каким стать человеком? Вы ведь становитесь и мужчинами, и женщинами. У вас тоже есть два пола?

— Как правило, мы выбираем по видеокассетам, — ответил Габриль. — Нас учат не превращаться в какую-нибудь знаменитость и предпочитать человека, умершего лет сто назад. Нередко мы превращаемся в персонажей ваших фильмов, книг и пьес, конечно, производя кое-какие изменения в пределах человеческих возможностей. Я выбрал второстепенного персонажа примитивного приключенческого фильма о диких племенах на Земле. Сначала я хотел иметь голубые волосы, но учителя убедили меня, что для Академии это не подойдет.

— А я хотела стать Карин Колдей, — усмехнулась Силуи. — Ты видела фильмы с ее участием?

Сассинак кивнула.

— Но мне сказали, что нельзя перевоплощаться в знаменитых актеров, поэтому я согласилась на желтые волосы и сделала другие зубы.

Силуи продемонстрировала безупречный набор зубов, и Сасс вспомнила, что у Карин Колдей была широкая щелка между передними резцами. Она также обратила внимание, что никто из вефтов не отвечал на вопросы об их сексуальной жизни, и решила прочитать об этом сама. Сделав это, Сасс поняла, почему они отмалчивались.

У вефтов было четыре пола, и спаривание происходило на скалистом берегу моря во время прилива при участии всего клана. В результате на свет появлялись плавучие личинки, которые затем — весьма немногие, кого не уносило в море, — превращались в уменьшенные копии взрослых вефтов. Вефты очень чувствительны к определенного рода излучениям, поэтому те из них, которые покидали родные планеты, никогда не присоединялись к спаривающимся кланам. Неудивительно, что Марик не хотел говорить о сексе и с завистью и в то же время с насмешливым превосходством смотрел на молодых людей.

К этому времени и некоторые из друзей Сассинак разобрались, кто из курсантов — вефты, и Сасс начала замечать косые взгляды тех, кто не одобрял общение с «чужими». Это привело к самой худшей ссоре из тех, которые случились у Сасс в Академии.

Сассинак в силу своего происхождения не принадлежала к академической элите, но точно знала, кто из курсантов имеет к таковым отношение. Самым напыщенным из них был старшекурсник Рэндольф Нил Параден. Тесли Пардис из группы Сасс не раз пытался втолковать ей, насколько важно ладить с Параденом.

— Он сноб, — заявила Сасс еще на первом курсе, когда Параден, тогда второкурсник, стал распространяться о том, насколько нелепо принимать в Академию детей не офицеров. — И дело не только во мне — посмотри на Исси.

Ее отцу не присвоили офицерское звание — ну и что из того? Да у нее в одном мизинце больше от Флота, чем у богатого хлыща вроде Парадена во всей его туше!

— Суть не в том, Сасс, — возразил Пардис. — Тебе не следует сердить семью Парадена. На такое уже давно никто не решался. Ты мне нравишься, и я хочу с тобой дружить, но если ты не поладишь с Нилом, я… я просто не смогу — вот и все.

Поддерживая ровные холодно-вежливые отношения с теми, кто задирал нос, Сасс умудрялась избегать ссор с представителем семейства Параден, пока к этому все-таки не привела ее дружба с вефтами. Все началось с серии мелких краж. Первой жертвой стала девушка, которая отказалась спать с Параденом, хотя об этом стало известно гораздо позже. Она думала, что потеряла свою эмблему, и философски восприняла выговор. Потом исчезли фамильные серебряные серьги ее лучшей подруги, а последующие две кражи в том же коридоре (шелковый шарф и несколько видеокассет) привели к всплеску нервозности всего за неделю до сессии.

Сасс в соседнем коридоре первой услышала о пропавших кассетах. А через пару дней Параден начал распускать слухи, что в краже повинны вефты.

— Они могут изменять облик, — говорил он, — и становиться точной копией любого из нас. Кто-то из них забрался в комнату владельца кассет, приняв его облик, и стащил их.

Исси рассказала об этом Сасс, точно изображая акцент Парадена.

— Эта вонючка готова на все, чтобы выдвинуться, — добавила она. — Он заявляет, что может доказать вину вефтов.

— Ерунда! — Сасс оторвала взгляд от ботинок, которые старательно чистила. — Они не принимают облик живых людей — это противоречит их правилам.

— Тебе виднее, — заметила Исси. — Нет, Сасс, я не упрекаю тебя за то, что ты дружишь с вефтами. Но ты ничем им не поможешь, если Рэнди Параден подобьет всех подозревать именно их.

Параден сам зашел к Сасс предупредить, что ему дали поручение расследовать кражи. Судя по тому, как глаза старшекурсника шарили по телу хозяйки, Сасс решила, что расследование не ограничится кражами. Смазливый парень привык, что им восхищаются, причем не только из-за его денег. Но начал он с похвалы успехам Сасс, которых она добилась, несмотря на тяжелое детство.

— Я просто хочу, чтобы ты рассказала мне все, что знаешь о вефтах, — продолжил он, снова окидывая ее взглядом. — Садись. Ты, кажется, эксперт в этой области и притом уверена, что они невиновны. Объясни, почему ты так считаешь, — может, я просто мало знаю о них.

Хотя инстинкт и подсказывал, что вефты не больно-то интересуют гостя, Сасс села и стала рассказывать, как она понимает философию вефтов. Параден кивал, поблескивая карими глазами из-под полуопущенных век и положив на колени холеные руки.

— Как видишь, — закончила Сасс, — ни один вефт не должен принимать облик того, с кем его могут спутать. Они не перевоплощаются ни в знаменитых, ни в живых людей.

На губах Парадена мелькнула улыбка, а глаза широко открылись. Но голос оставался спокойным и слащавым как мед.

— Выходит, они в самом деле убедили тебя? Не думал, что ты настолько доверчива. Конечно, ты не получила нормального воспитания, и многое остается за пределами твоего опыта…

Сассинак задохнулась от гнева, и улыбка наследника влиятельного рода превратилась в хищную усмешку.

— Ты прекрасна, когда сердишься, Сассинак… но полагаю, тебе это отлично известно. Ты искушаешь меня — а знаешь, что случается с девушками, которые меня искушают? Держу пари, ты хороша в постели… — Внезапно он подошел к ней, и ее ноздри защекотал запах дорогого одеколона. «Это против правил!» — ни к селу ни к городу подумала Сасс. — Даже не пытайся бороться со мной, маленькая рабыня, — шепнул ей на ухо Параден. — Тебе никогда не победить, да ты и сама этого не хочешь… Ох!

Несмотря на все последующие неприятности с начальством (которому, видимо, тоже досталось, учитывая влияние семейства Параден), у Сасс еще много лет не было более счастливого воспоминания, чем о том моменте, когда она вывела из строя Рэндольфа Нила Парадена тремя быстрыми ударами, оставив того корчиться от боли на палубе. Вот только хрустящий звук удара, отозвавшегося в ее руке от кулака до плеча, был настолько неприятным, что это ее почти испугало. Сасс никогда не рассказывала об этом Абе, опасаясь, что он найдет причину, которая заставит ее раскаяться. О полученном удовольствии она не сообщила и руководству Академии, хотя тут же направилась к коменданту.

Попытки Парадена объясниться и возложить вину за кражи на вефтов не возымели успеха, хотя Сассинак сомневалась, что все кончилось бы таким образом, если бы у него было больше времени и если бы она немедленно не сообщила о его поведении. А когда жертва первой кражи узнала, что тут замешан Параден, она поняла, что ее пропавшая эмблема тоже могла быть украдена им, и ее заявление окончательно решило исход дела. После этого у Парадена не было шансов угрожать Сасс лично, но девушка была уверена, что нажила себе серьезного врага. Как бы то ни было, во Флоте ему теперь не служить. Прихвостни же Парадена, после его отчисления попавшие под строгий надзор руководства, старательно избегали Сасс. Даже если кому-то из них хотелось с ней подружиться, он предпочитал не рисковать нарваться на неприятности.