КГБ сегодня. Невидимые щупальца. - Бэррон Джон - Страница 69

Выходит, КГБ вновь повезло по части злостного искажения действительности…

Глава седьмая

Беспредельно преданный

Советское руководство, конечно, сознает, что другие страны не станут вечно терпеть шпионские гнезда на своих территориях, не будут бесконечно мириться с подрывной деятельностью, прикрываемой статусом неприкосновенности, которым пользуются посольства. Приходится считаться и с возможностью массовой высылки дипломатов, уличенных в шпионаже, и даже с разрывом дипломатических отношений, что резко сузит базу для подрывной деятельности.

Ну что ж, Советам к этому не привыкать. СССР далеко не сразу был признан своими соседями и долгие годы был лишен возможности заслать к ним свои «полпредства» и «торгпредства». В таких странах советская агентура могла существовать только на сугубо нелегальном положении. В силу необходимости приходилось совершенствовать выучку агентов до такой степени, чтобы они могли сойти за коренных жителей соответствующей страны. Они именовались в те времена (как, впрочем, именуются и сейчас) нелегалами.

Нелегал может специализироваться на диверсиях или покушениях, однако чаще всего его предназначают для руководства агентурной сетью, которой, как мы видели, вообще-то руководят, «легальные» резидентуры, укрывающиеся за стенами посольства или консульства. Впрочем, во всех значительных государствах, с которыми СССР поддерживает дипломатические отношения, КГБ сохранил нелегального резидента. Главным образом он нужен для того, чтобы было кому сразу же установить контроль над агентурой и поддерживать связь между нею и «центром», если резидентуру при посольстве придется прикрыть.

КГБ готов ждать десятилетиями и тратить деньги без счету, лишь бы внедрить своих людей в американское общество, причем так глубоко, чтобы они имели возможность проникнуть в наиболее засекреченные сферы правительственной деятельности. Никакое тайное предприятие не может сравниться с этим по сложности и степени риска. Тем не менее, такие попытки со стороны КГБ не прекращаются: одна удача способна с избытком вознаградить за множество провалов. К тому же бывают времена, когда агент-одиночка или о дин-единственный клочок информации губит — либо, наоборот, спасает — целый народ и целую страну.

В затяжной операции «глубокого внедрения» все этапы рискованны, но наиболее критичен самый первый — выбор агента, которому предстоит проникнуть туда, откуда он будет в состоянии воздействовать на жизненно важные центры управления США. Ему постоянно будут нужны такие качества, как незаурядная смелость и незаурядная сообразительность, — значит, с самого начала должен быть выбран человек незаурядный.

Подумайте: ему придется приехать в Соединенные Штаты и жить здесь, выдавая себя за совсем иное лицо, вечно обманывать окружающих, вечно скрывать свои мысли, завязывать дружеские отношения — но лишь с намерением манипулировать вновь обретенными друзьями, эксплуатировать их, а если потребуется для дела, то и предавать.

Такой человек должен самостоятельно подыскать себе обычное занятие и трудиться не покладая рук, как трудился бы на его месте любой американец, стремящийся поскорее «выбиться в люди». Параллельно ему придется столь же самоотверженно добиваться успеха своего тайного предприятия. Он должен незаметно для окружающих решать задачи, которые, как правило, крайне обременительны, требуют полной отдачи сил, а нередко и опасны.

Оторванный от привычной с детства культуры и родного языка, от родственников и вообще от друзей и близких, такой человек должен воспринять как совершенно естественный для него американский образ жизни, но не раствориться в американском «плавильном котле», подобно прочим иммигрантам, Напротив, он должен остаться непримиримым врагом этой страны, этого окружения, этого образа жизни. Оглядываясь назад, на годы, прожитые в Америке, он будет вынужден признать, что, собственно, не достиг за это время ничего существенного — разве что «продержался», и к этому сводятся все его достижения. И еще: каким бы безупречным ни было его собственное поведение, он никогда не может быть уверен, что его не «заложит» кто-либо из его же агентов, или что где-то в многослойных недрах КГБ не произойдет пустячная накладка, которая может стоить ему жизни.

Находясь в постоянном напряжении, этот человек должен одновременно испытывать чувство эмоциональной и моральной стабильности, более того — приподнятости, а это дается очень и очень нелегко.

Такой человек должен обладать личными качествами, которые крайне редко встречаются в сочетании — это должен быть интеллектуал, но чрезвычайно «толстокожий» и выносливый физически; смелый и упорный, обладающий инициативой и живым воображением, умеющий ладить с людьми из всех слоев общества. Но и это не все. Его должны отличать непоколебимая преданность советской стране, готовность посвятить служению ей всю свою жизнь, а то и незаметно и безвестно умереть за нее.

В 1955 году КГБ посчастливилось найти молодого человека, обладавшего всеми этими качествами. Причем КГБ нашел его там, где и не ожидал — за пределами СССР.

…Когда осенью 1938 года в Германии, Франции и Англии началась мобилизация в связи с военной угрозой, из уст британского премьера Невиля Чемберлена прозвучал пламенный призыв к миру. «Как это ужасно, фантастично и невероятно, что нам приходится копать траншеи для защиты от бомб и примерять противогазы из-за ссоры, вспыхнувшей в далекой от нас стране, между людьми, о которых мы, в сущности, ничего не знаем», — заявил премьер. 29 сентября 1939 года ему пришлось лететь в Мюнхен — поклониться рейхсканцлеру Гитлеру и умолять его о мире. К населению «далекой страны», к людям, о которых Чемберлен ничего не знал и поэтому не хотел защищать их от Гитлера, относились и 1600 крестьянских душ, составлявших чехословацкую деревню Здоунки. Деревня была зажиточной, дома были построены из прочного камня, а жители были убежденными католиками.

Вплоть до образования независимой Чехословакии, то есть почти до конца первой четверти нашего века, эта область — Моравия — всегда находилась под властью чужеземцев. Теперь ее жители с гордостью чувствовали себя независимыми и были горячими патриотами молодого чешского государства. Вечером 29 сентября жители деревни столпились у дома Йозефа Земенека — владельца единственного в этих местах коротковолнового приемника — и с трепетом ждали известий из Мюнхена.

Земенек был низеньким человечком, ростом всего 140 с небольшим сантиметров, к тому же он вечно горбился и был скрючен хроническим ревматизмом, полученным в сырых траншеях в первую мировую войну. Он воевал в австро-венгерской армии, но когда в 1919 году венгерские коммунисты попытались отбить у только что родившейся Чехословакии часть ее территории, Земенек пошел добровольцем в чешские вооруженные силы, чтобы отразить эту агрессию.

Боевые действия закончились, Земенек выбрал себе мирную профессию фотографа и со своим аппаратом и громоздким деревянным штативом неизменно присутствовал на всех свадьбах, крестинах и конфирмациях. Работал добросовестно, а деньги со своих односельчан брал очень небольшие.

Когда в 1930 году до Моравии докатился мировой кризис, Земенек обнаружил, что его доходы сократились вдвое. Чтобы не продавать дома и хозяйства, фотограф поступил довольно логично: он распространил свою деятельность на соседние деревни, а обслуживание односельчан поручил жене, наскоро обучив ее своему искусству.

Характерно, что ему и в голову не пришло подумать, нравится ли жене это занятие и как вообще она сможет вести дело, одновременно управляясь по хозяйству и нянча малыша, родившегося 22 декабря 1929 года. Но надо сказать, что и жена Земенека подобными вопросами не задавалась. А по мере того, как маленький Людек подрастал, он становился помощником родителей: разносил заказы клиентам, помогал возить уголь, топил печь и делал разную домашнюю работу.

И если бы не Мюнхенское соглашение 1938 года и не события той ночи, эхом докатившиеся до глухой чешской деревни, мир никогда не услышал бы о шпионе международного класса по имени Рудольф Герман.