Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейств - Бизли Патрик - Страница 42

Что касается немцев, то после того, как конвой был обнаружен, «Тирпиц» и «Хиппер» и следовавшие с ними эсминцы стали готовиться к выходу. Они покинули Тронхейм 2 июля в 8.00. В Вест-фьорд эти корабли прибыли 3 июля примерно в 14.00. Через несколько часов оба направились в Альтен-фьорд, куда они пришли примерно в 10.00 4 июля. На переходе три эсминца из четырех наткнулись на не обозначенную на карте каменную гряду и дальнейшего участия в операции не принимали.

«Лютцов» и «Шеер» с пятью эсминцами вышли из Нарвика только около полуночи 2 июля и прибыли в Альтен-фьорд на другой день в 10.00. «Лютцов» тоже коснулся дна, был поврежден и выбыл из строя.

3 июля «PQ-17» благополучно продолжал свой путь. Первый воздушный налет был отбит без потерь. Не добились результата и подводные лодки. Первые потери караван понес только утром 4 июля, когда во время повторного воздушного налета было потоплено одно судно. До 20.30 никаких происшествий в тот день не произошло. Но потом налетели две дюжины самолетов-торпедоносцев и потопили еще два судна, а третье повредили. Караван судов и его эскорт этим не были встревожены. Они были уверены, что им удастся пробиться к цели, лишь бы хватило боеприпасов. Ранее в тот день Адмиралтейство разрешило Гамильтону, если это оправдывается ситуацией, продвигаться дальше на восток за тот пункт, который был указан ему в приказе. Но Товей не видел оснований отходить от согласованного плана. В свою очередь он радировал Гамильтону, что «по достижении караваном 25° восточной долготы или еще до этого, по вашему усмотрению, вам надлежит покинуть пределы Баренцева моря, если Адмиралтейство не установит, что встречи с «Тирпицем» избежать не удастся». В 18.00 Гамильтон доложил, что через два часа, в 20.00, он намерен лечь на обратный курс, но в 19.30 получил радиограмму: «Вскоре поступят дополнительные указания; в ожидании распоряжений следуйте с караваном». Через полтора часа Гамильтон принял вторую радиограмму Адмиралтейства: «Весьма срочно. Крейсеры полным ходом отвести в западном направлении». Еще примерно через 15 минут поступило указание: «Срочно. Каравану угрожают надводные корабли. Судам надлежит рассредоточиться и следовать к русским портам».

За ним почти одновременно еще одно указание с изменениями главным образом редакционного порядка, но, тем не менее, с грифом «Весьма срочно»: «Конвою рассеяться».

Получатели этой серии радиограмм могли прийти к единственному выводу: судя по «дополнительной информации» Адмиралтейства, «Тирпиц» не только был в море, но в любой момент мог появиться на горизонте. Гамильтон и Брум определенно придерживались такого мнения. Первый из них незамедлительно приступил к исполнению распоряжения и стал готовить свою эскадру к неминуемому, но очень неравному поединку. Коммандеру Бруму долго не удавалось убедить коммодора [62] конвоя в том, что никакой ошибки с приказом о разъединении не произошло. Когда же наконец этот приказ стал претворяться в жизнь, Брум пришел к выводу, что его шесть миноносцев практически почти ничем не могли помочь быстро расходившимся в разные стороны транспортным судам, поэтому он счел благоразумным присоединиться к крейсерам, чтобы попытаться удержать огромный немецкий корабль в стороне от каравана или с честью погибнуть. Поручив малым кораблям и двум подводным лодкам эскорта сопровождать суда каравана до Мурманска, он с миноносцами полным ходом направился на соединение с Гамильтоном. В это время адмирал Товей, находившийся северо-западнее о-ва Медвежий, ничего не знал ни о присоединении Брума к крейсерам, ни о позиции германских надводных сил. В действительности же Редер получил согласие Гитлера на выход «Тирпица», «Шеера» и «Хиппера» в море только около полудня 5 июля, то есть на следующий день. Вместе с девятью эсминцами эти три корабля вышли в открытое море лишь в 15.00 того же числа. К тому времени суда расформировавшегося конвоя подвергались по отдельности безжалостным атакам немецких самолетов и подводных лодок, против которых они были совершенно беззащитны. 23 грузовых судна и одно спасательное пошли, вероятно, ко дну. К месту назначения пробились только 11 грузовых судов и два спасательных. Немцы еще задолго до этого поняли: крупным кораблям тут делать нечего — и дали им приказ вернуться в порт.

Теперь мы должны заглянуть в Адмиралтейство и попытаться разобраться, почему были отданы все эти распоряжения, приведшие к такому несчастью. Первое, о чем надо помнить, — это германские сигналы, которые расшифровывались партиями через каждые 48 часов с перерывами в пределах от 4 до 48 часов. Второе: эти сигналы передавались по радио. Пока «Тирпиц» стоял в Тронхейме, указания ему по эфиру не шли, но радиосвязь использовалась кораблями в Вест-фьорде и Альтен-фьорде для переговоров между собой. По прежнему опыту мы знали: когда тяжелые корабли готовятся к боевому выходу в море, даже если они сами хранят полнейшее радиомолчание, им потоком поступают инструкции и информация от береговых органов командования по аналогии с нашим Адмиралтейством и нашими ВМС. Отсутствие такого потока сигналов — почти верный, если не решающий, признак: корабли все еще находятся в порту или на якорной стоянке в каком-нибудь фьорде.

Утром 3 июля мы начали расшифровывать радиоперехват за период с 12.00 первого июля до 12.00 второго июля. За этими данными по обыкновению и без особого перерыва поступали донесения за следующие сутки. Поэтому к вечеру 3 июля мы располагали наиболее свежей информацией, как она была известна специальной разведке. О прибытии немецкой эскадры из Нарвика в Альтен-фьорд мы узнали в то же утро. Мы узнали также о выходе «Тирпица» из Тронхейма предыдущей ночью — факт, подтвержденный одним из самолетов фоторазведывательного отряда. Но соединение во главе с «Тирпицем» фоторазведка в тот день не обнаружила. Больше волнений доставляло то обстоятельство, что Блечли-Парк столкнулся с трудностями при раскрытии нового шифра в текстах радиоперехвата за очередные двое суток. Заранее никогда нельзя угадать, сколько времени займет эта работа.

Ночь с 3 на 4 июля была для всего Адмиралтейства тревожной. Когда и на следующий день в первую его половину не поступило никаких новых сообщений, они по-настоящему заволновались. В Блечли-Парке прекрасно понимали размеры ставки в этой азартной «карточной» игре, но вопрос о «снятии банка» пока не мог стоять. Подводила и воздушная разведка: с 11.00 и до 17.00 от нее не было никаких вестей. До этого момента караван продвигался на редкость благополучно, но теперь для него наступала наиболее критическая фаза. Нам было известно, что его преследовали подводные лодки и самолеты и что он постепенно удаляется от флота метрополии — своего дальнего прикрытия. Через считанные часы его должен был покинуть и отряд крейсеров.

Появились, однако, слабые признаки того, что немецкие корабли еще не выходили из Альтен-фьорда. Из радиодонесений германских самолетов мы узнали, что за последние сутки немцы не сумели установить позицию флота метрополии. Сведениями об ограничениях, продиктованных Гитлером, мы, конечно, не располагали, но напрашивалось вполне резонное предположение: не станут же немцы рисковать своими кораблями, не установив местонахождения союзных линкоров и авианосца. Ведь не было и донесений от подводных лодок союзников, патрулировавших в районе мыса Нордкап, о каком-либо движении из Альтен-фьорда в сторону каравана. Но эти два факта погоды не делали. Правда, существовала еще одна соломинка. В самом Альтен-фьорде мы тогда еще не успели обзавестись агентурой, но в Порее, у входа в него, у нас был свой человек, который мог наблюдать за движением судов в обе стороны. К сожалению, он передавал свои сообщения нерегулярно, и отсутствие известий от него не являлось доказательством отсутствия активности в фьорде.

Но вот наконец в 19.00 в ОРЦ поступила долгожданная весть о том, что раскрытие шифра состоялось и что очень скоро должны были прибыть дешифрованные материалы за сутки, кончавшиеся в полдень того же числа. Это и послужило основой переданного Гамильтону в 19.30 указания: впредь до скорых новых распоряжений оставаться с караваном. Возможным инициатором этой радиограммы был начальник оперативного управления по флоту метрополии кептен Эклз, которому Деннинг сразу же сообщил приятные вести о получении разведданных. Эклз часто наведывался в ОРЦ; хорошо зная методику его работы и поступавшую информацию, он мог, вполне естественно, оставить все пути открытыми до тех пор, пока первый морской лорд не соберется лично изучить создавшуюся ситуацию. Когда в ОРЦ прибыл Паунд, Блечли-Парк уже передал по телексу наиболее важные и тревожные новости. В подобных ситуациях БП имел обыкновение расшифровывать сначала самую последнюю информацию, которая по внешним признакам могла предназначаться для срочного оперативного использования. В ней говорилось, что утром «Тирпиц» и «Хиппер» присоединились к «Шееру» в Альтен-фьорде. Следовательно, эти два корабля не пошли на перехват каравана прямо из Тронхейма. Тревожило другое: сопровождавшие их эсминцы получили указание заправиться топливом по прибытии в Альтен-фьорд. В какой-то мере такое решение ожидалось, но оно только подтверждало мнение о возможности нападения на конвой в самое ближайшее время в соответствии с первоначальным планом. Как долго могла продолжаться заправка, точно никто не мог знать.