Разведка особого назначения. История оперативного разведывательного центра английского адмиралтейств - Бизли Патрик - Страница 26

Но вернемся к Адмиралтейству, которое воспылало восторженными надеждами. Немецкие корабли были обнаружены, их неотступно преследовали два крейсера, о чем они сообщали в своих донесениях; «Худ» и «Принс ов Уэлс» шли наперерез немцам. На следующий день, 24 мая утром, с ними наверняка все должно было быть кончено. Автору хорошо запомнился тот вечер, когда он возвращался с очередного дежурства в счастливой уверенности, что вот придет он снова на работу, а «Бисмарк» и «Принц Ойген» будут уже на дне морском. Как и многие его коллеги, он сначала не поверил, когда на другой день узнал, что «Худ», приблизившись в 6.00 к двум немецким кораблям, попал под артиллерийский обстрел и через несколько минут взорвался. В живых осталось три человека. Попадания были и в «Принс ов Уэлс», которому пришлось уклониться из зоны обстрела. На этом корабле возникли неполадки с орудиями главного калибра (на борту у него все еще находились гражданские специалисты, старавшиеся исправить зубчатые передачи в 14-дюймовых орудийных башнях). «Принс ов Уэлс» сам, правда, нанес повреждение «Бисмарку», вызвавшее утечку топлива, которая, учитывая, что Лютьенс не заправился в Бергене, серьезно повлияла на последующий ход событий. Об этом у нас, однако, не было достаточно точных сведений.

К этому следует добавить, что адмирал Товей на линкоре «Кинг Джордж V» с крейсером «Рипалс» и авианосцем «Викториес» шли полным ходом по направлению к южной оконечности Исландии. Немцев преследовали «Принс ов Уэлс» с крейсерами. По поступавшим от них донесениям и по нанесенной на планшеты обстановке у Деннинга складывалось впечатление, что возмездие было не за горами. В полночь 24 мая «Викториес» сблизился с немецкими кораблями на расстояние, позволявшее произвести атаку самолетами. Одно попадание было точным, но серьезных повреждений оно не причинило. Мы не знали, что из-за недостатка топлива Лютьенс уже принял вынужденное решение идти во Францию, о чем он сообщил в Киль. Нами не было обнаружено и то, что по его приказу крейсер «Принц Ойген» отделился, чтобы действовать самостоятельно. Донесения о преследовании немецкого линкора продолжали поступать непрерывно, внушая нам уверенность, что на следующее утро флот метрополии подойдет к линкору на расстояние визуального контакта.

Но в 15.00 25 мая «Суффолк», который шел зигзагообразным курсом, при очередном удалении от линкора потерял его из виду. Некоторое время мы надеялись, что он снова увидит его, но проходил час за часом, а корабли и самолеты не могли напасть на след «Бисмарка». Мы снова впали в уныние. Нас охватило беспокойство: не повернул ли «Бисмарк» в сторону Германии? Или, может быть, он решил ускользнуть в Атлантику по примеру «Шеера», «Хиппера», «Шарнхорста» и «Гнейзенау»? Нужно необыкновенное везение, чтобы просто еще раз обнаружить корабль, который скрылся из виду; для сил же, способных уничтожить его, такое везение должно быть по меньшей мере чудом.

Но на этот раз Лютьенса явно покинула удача, она оказалась на нашей стороне. Почти ровно в 7.00 операторам, дежурившим у карт-планшетов в ОРЦ, позвонили с РПС из Скарборо. Кемп начал записывать для прокладки на планшете пеленги, принятые на частотах тяжелых кораблей. Не прошло и часа, как была засечена вторая радиограмма. Немецкий адмирал не понимал, что он давно оставил позади своих преследователей. Думая, что им известны его местонахождение, курс и скорость, он решил подробно доложить о бое с «Худом», об успешном отходе «Принца Ойгена», о катастрофическом недостатке топлива на линкоре и своем решении идти прямо к берегам Франции. Нам, конечно, ничего не было известно об этом. Деннинг и Кемп, спешно вернувшиеся в Адмиралтейство, не могли понять, что происходило. Какая необходимость заставила немцев раскрыть свои координаты, прибегнув к такому способу? Знали ли они достоверно, что мы потеряли их из виду и не имели никакого представления о том, куда они держат путь? Но Кемпа покинуло веселое настроение, когда он начал прокладывать пеленги на специальной гномонической карте [44], к применению которой прибегают в особых случаях. «Бисмарк» находился в этот момент где-то в 1200 милях к западу от Эдинбурга. Пеленги, полученные с английских РПС, после того как их нанесли карандашом на карту, не образовали ни треугольника положения, ни точного пересечения в одной точке. Широту по ним еще можно было определить, а долготу — нельзя: линии шли почти параллельно, давая ряд пересечений под очень острыми углами. Из Исландии и Гибралтара сведений почему-то не поступало, и оператору-прокладчику удавалось получить три или четыре возможных местоположения германского корабля на пространстве в сотни миль. «Бисмарк» мог в данный момент развернуться и идти обратным курсом по своему же прежнему следу, возвращаясь через Датский пролив, или следовать к берегам Норвегии через проход между Исландией и группой Фарерских островов. Но ведь прошло двадцать месяцев с начала войны. За это время операторы-планшетисты неплохо набили руку на прокладке пеленгов; и чем больше Кемп всматривался в пеленги, тем сильнее росла в нем уверенность, что они показывали совершенно противоположную картину. Постепенно у него появилось твердое убеждение, что «Бисмарк» находится далеко на юго-восток от той позиции, о которой он сообщил в последний раз. Это означало, что он следовал по направлению к Франции. Деннинг и Клейтон согласились с этим заключением Кемпа.

Обычная процедура передачи данных, зафиксированных радиопеленгаторными станциями, сводилась к тому, что ОРЦ сообщал только приблизительное местонахождение дославшего радиограмму корабля. Сообщение по этому случаю могло иметь следующий вид:

Клейтон напомнил Деннингу и Кемпу, когда они предложили ему послать такую радиограмму Товею, что до выхода в море командующий специально потребовал сообщать ему только фактические пеленги, а выводы о положении засеченных объектов он сделает сам. Для такой постановки вопроса у него были основания. На двух его эсминцах недавно были установлены высокочастотные радиопеленгаторы. С их помощью Товей надеялся получать пеленги, которые в сочетании с переданными ему данными ОРЦ могли бы давать точные координаты. Но ни одного из эсминцев в тот момент рядом не оказалось; да если бы они и были, все равно нет видимой причины, почему бы ему не получить приближенные координаты места из ОРЦ, с тем чтобы сравнить их с той точкой, которая нанесена на карте по его собственным данным наблюдений.

Когда передавались эти радиограммы, флот метрополии находился значительно юго-западнее «Бисмарка», который уже лег на курс зюйд-ост и следовал к берегам Франции. Ничего, конечно, не подозревая об этом, Товей вполне справедливо был озабочен двумя возможностями. Он считал, что «Бисмарк» либо идет в западном или юго-западном направлении для осуществления своих задач или же вернется на прежний курс — норд-ост, — чтобы следовать к берегам Норвегии. И пока флот метрополии продолжал свои поиски, исходя из того, что одна из этих возможностей была правильной, «Бисмарк» все дальше уходил от него. Поскольку преимущество в скорости у англичан было невелико, шансы перехватить немецкий корабль при том положении, когда другие возможности не принимались во внимание, становились все более отдаленными. Наступила еще одна «послеютландская» ночь.

Получив неточные пеленги, ОРЦ потерял время на их рассмотрение и на решение вопроса о том, радировать ли Товею только о факте радиозасечки или же сообщить ему и пеленги. Они были переданы на флагманский корабль только в 10.00, спустя три часа после поступления их в ОРЦ. За это время «Бисмарк» ушел еще на добрых семьдесят миль от флота метрополии, что само по себе было плохо. А тут еще на борту флагманского корабля совершили такую оплошность, которая чуть было не закончилась для «Бисмарка» удачным исчезновением. По каким-то до конца не выясненным соображениям штаб Товея решил, что пеленги показывают положение «Бисмарка» не к юго-востоку от его последней известной позиции, а к северо-востоку. Выходило, что немецкий корабль возвращался в Норвегию. И флот метрополии, теряя несколько драгоценных часов, полным ходом следовал в северо-восточном направлении, расширяя тем самым разрыв между собой и противником. Деннинг и Кемп по сей день убеждены, что эта ошибка объяснялась отсутствием на флагманском корабле специальных гномонических карт, необходимых для особых случаев прокладки радиопеленгов[45]. Если гномонические карты специально не были получены перед выходом в море, то откуда бы им взяться на корабле? Кемп позже для привязки проложил пеленги на обыкновенной меркаторской навигационной карте и еще раз убедился, что наиболее вероятное место нахождение линкора лежало на ней на несколько градусов севернее, чем на его карте. Смутно вспоминая о «расследовании» этого дела, предпринятом по окончании операции, Деннинг говорил, что ему поручили проследить за изданием гномонических карт для линкора «Кинг Джордж V». Но, несмотря на это веское доказательство, главный штурман флота, ответственный за состояние всего штурманского обеспечения, кептен ВМС Фрэнк Ллойд, который к тому же сам находился на месте событий, категорически отвергает такое предположение. Возможно, у Кемпа и его сотрудников просто было больше опыта, и потому они сделали правильный вывод из тех данных о пеленгах, которые всеми остальными признавались недостаточно надежными. Такой ситуации больше не повторялось. В дальнейшем, когда полученные по пеленгам координаты приходилось передавать кораблям в море — а это случалось не часто, — они всегда сопровождались оценкой ОРЦ.