Планета под следствием - Маккефри Энн - Страница 17

Дина тихонько заскулила; Диего погладил ее.

— Знаешь, Банни, я думаю, что, если лошади не слишком крепко привязаны, они пойдут за Диной.

— Он заберет и вашу собаку — или убьет ее.

— Посмотрим, — ответила Банни, вздернув подбородок и сжав кулачки и зашагала вверх по тропе ко входу в пещеру. В эту ночь дул сильный ветер — завывал над крышами домов, в кронах деревьев, бился в двери и окна, поднимал вихри посредине улицы. Банни пришло в голову, что планета уже говорит с ними, громко и ясно, и нужно просто слушать ее. Планета была недовольна. Очень недовольна.

— Постой, Баника, — поспешно прошептал Крисак и, поравнявшись с девушкой, схватил ее за руку. Диего уже шел с другой стороны от нее.

— Мы больше не можем ждать. Этот тип уже украл наших лошадей. Кто знает, что он сделает дальше?

— Вот об этом я и пытаюсь вам сказать! Тем более она, — Крисак кивнул на Банни, — не должна идти туда.

— Почему?

— Вы не видели мою старшую сестру Луку — В его голосе было столько гнева и боли, что Банни и Диего невольно остановились. Они стояли возле последнего дома, шагах в двухстах от пещеры. — Саток отослал ее в поселок Мертвый Конь, но перед этим взял ее.

— Что значит — “взял ее”? — спросила Банни. — Ты хочешь сказать, он изнасиловал ее?!

— Нет. По крайней мере, не сразу. Сначала он вел себя как важная птица, и она была в восторге от того, что он ее избрал. Можно подумать, в этом было что-то странное! Я, конечно, говорю как ее брат, но все-таки она была самой красивой девушкой в поселении, умная, прекрасная работница... Когда она была моложе, думали, Лука станет целительницей, как Клодах. Она всегда пела, всегда так дружелюбно говорила со всем живым... Но когда Лука стала взрослой, она как-то странно изменилась. Может быть, люди считали ее слишком красивой, слишком хорошей партией... А местные парни — ну, их было не так уж и много, и все они были не так уж хороши... Когда появился Саток, он оказывал ей такое внимание и все упирал на то, что это не только из-за ее красоты, он много говорил о ее шаманской силе, о том, как она близка с Сурсом... Если бы я так не ненавидел его, то признал бы, что он довольно привлекателен. Он кажется.., больше, чем остальные люди в нашем поселении. Она была в таком восторге, думала, что нашла кого-то себе под стать. Мои родители думали, что он на ней женится, но он просто поселил ее в своем доме...

Теперь они шли медленнее и осторожнее; ветер бил им в лицо, развевал их волосы. Баника и Диего прислушивались к тому, что рассказывал Крисак.

Когда все трое добрались до входа в пещеру и Крисак раздвинул кусты, закрывавшие вход, ветер стих словно по мановению руки. Низко пригнувшись, молодые люди вошли внутрь.

Глава 7

— Коакстл, проснись. Мне кажется, они нашли меня, — зашептала Козий Навоз в мохнатое ухо кошки.

Коакстл потянулась и зевнула.

— Кто нас нашел, малышка?

— Пастырь Вопиющий и все остальные. Они идут, чтобы забрать меня назад.

Коакстл перекатилась на другой бок и села, настороженно выпрямившись, прислушиваясь к тихим голосам. Смысла слов разобрать было нельзя. Послушав еще несколько секунд, кошка снова легла.

— Не бойся, дитя, это только голос Дома.

Пастырь Вопиющий говорил о Великом Звере, который, судя по всему, и был тем, что кошка именовала Домом; Пастырь говорил, что у Зверя есть голос — правда, голос этот он описывал как рык и скрежет зубовный, или брызганье слюной, или еще что-то не менее неприятное. Он говорил, что во всех легендах Земли также говорилось о Великом Звере. Когда Пастырь наказывал девочку или кого-то еще из своей паствы, он вечно напоминал им, что, если они не будут идти путем истины и умрут в грехе и заблуждении, отрекшись от Учения, то после смерти Великий Зверь поступит с ними гораздо хуже.

Логово Великого Зверя охраняли ужасные змеи и черви, а также чудовища, изрыгавшие огонь. Все эти страшные твари жили в преисподней — так учил Пастырь Вопиющий.

Козий Навоз задумалась над тем, сможет ли она все это увидеть. Пока что ей встретилась только Коакстл.

Спокойствие кошки должно было бы развеять страхи, но девочка никак не могла снова заснуть. Эти голоса и сама возможность того, что ей придется вернуться к пастве Вопиющего, пугали ее до мурашек на коже.

— Ты слышала когда-нибудь, — поинтересовалась она у кошки, — о том, что было на Земле в прежние времена, до того, как за наши гнусные преступления и грехи мы были изгнаны в эти холодные земли и отданы во власть Великого Зверя?

Козий Навоз ждала ответа кошки, предвкушая ее рассказ. Она ненавидела жизнь в Долине Слез и боялась Пастыря Вопиющего, но истории, которые рассказывали в Долине, ей нравились. Там рассказывали о том, почему нужно готовить пищу так, а не иначе; почему строить дома нужно именно так, как делают это в Долине. Там говорили о том, как ужасна была жизнь в прежних домах, до того, как люди пришли в Долину Слез; говорили о первой встрече с Пастырем Вопиющим... Несмотря на то что многие рассказы пугали девочку, а картины, которые возникали у нее в голове, казались ей отталкивающими, ей недоставало этих историй. Истории были отдыхом от побоев; работа с ними шла быстрее и лучше. Многие истории, как и та, которую девочка вспомнила сейчас, рассказывали о том, как Великий Зверь пожирал людей и разрушал их жизнь, но были и другие, добрые истории, рассказывавшие о жизни на Земле. Об этом рассказывали большей частью для того, чтобы люди с печалью думали, сколь много они утратили, ступив на путь греха; но Козий Навоз все равно любила их.

— О да, — ответила кошка. — Моя бабушка говорила об этом моей матери; этот рассказ передал ей очень, очень старый самец, который проходил через эти пещеры на пути к смерти. Но мне не кажется, что такие истории годятся для котят.

— Что ты этим хочешь сказать?

— Прошлые дни были скверными днями. Сначала исчезло все то, что делало жизнь приятной. Затем некоторое время все было стерильным, сделанным из ненастоящих материалов. На деревьях росли листья, которые не были живыми, и кора, которая не была живой; и сами деревья не росли из земли, потому что земля тоже не была живой. Под ногами было что-то жесткое и твердое, а между живыми и небом были преграды. Это было плохо и в те времена, когда вокруг все было чисто и не было крохотных живых тварей; но со временем Земля стала грязной и мертвой. Наконец одна из нашего рода сделала так, чтобы она и ее спутник были избраны, когда из наших земель брали живых.

— Какая странная история, — проговорила Козий Навоз и прибавила сурово, как это делали женщины, когда ее собственные слова казались им ложью:

— Пастырь Вопиющий совсем не так рассказывает о старой Земле.

— Пастырь Вопиющий, — заметила кошка, вылизывая свои длинные острые когти, — ест своих котят.

Несколько мгновений Козий Навоз размышляла над этими словами.

— Верно. Рассказывай дальше. Старый кот говорил твоей предшественнице еще о чем-то?

— Да. И я расскажу тебе все так, как это было рассказано ей. — Коакстл кашлянула (что прозвучало как негромкое ворчание) и начала рассказ:

— В давние времена, когда наши предки носили рыжевато-коричневые шкурки, мы жили в горах — не таких, как эти, острых и холодных как лед, но в гладких горах, по склонам которых поднимались жаркие джунгли, напоенные ароматами. В те времена небеса были полны листьев и ветвей, в которых можно было спрятаться.

— А что такое джунгли? — спросила Козий Навоз.

— Это место, в котором жарко и растет множество деревьев, а иногда там идут дожди и цветут яркие цветы.

— Как летом у нас в низинах?

— Нет, потому что там гораздо жарче и жара эта стоит круглый год. Ты не смогла бы вынести такую жару, не смогла бы и я. Тогда было много разных зверей и растений, которых больше нет — по крайней мере, не здесь. И не теперь еще.

— Что значит — не теперь еще?

— У нашего Дома, — ответила кошка, — есть свои планы.