Ведьмины байки - Громыко Ольга Николаевна - Страница 24

– Какой вопрос?

– Ты была на свадьбе с начала до конца и, подозреваю, заночевала в ближайшем саду, чтобы не лететь сюда по потемкам. Может, ты заметила, кто сунул в сапоги дайна украденный с кладбища скелет и куда делся сам Дупп?

На хрупком личике отразилось искреннее недоумение. Но ответить она не успела – поле за ее спиной вспыхнуло широкой полосой от края до края. Факелы не смогли бы поджечь его так быстро и слаженно – здесь явно поработали магией. Руоешь вскрикнула, содрогнулась всем телом, словно ее огрели плетью, я же резко стряхнула пчел и бросилась на нее, сбивая с ног.

Сцепившись, мы покатились по земле, а над нами, чиркая по опустевшим колосьям, пронеслись два ревущих клуба пламени. Я чувствительно приложилась боком о камень и разжала руки, но руоешь, не сопротивляясь, беспомощно скорчилась рядом, притянув колени к подбородку.

– Что это было? – хрипло выдохнула она, превозмогая боль.

– Кто-то выпустил по нам два боевых пульсара. – Я опасливо потрогала макушку, но дымящаяся плешь существовала только в моем воображении.

– Кто-то?!

– Маг-практик, – уточнила я, безуспешно пытаясь разглядеть мерзавца сквозь частую путаницу стеблей. – И довольно опытный, надо признать. Превосходно владеет техникой спаренного удара, такое не всякому магистру под силу.

– Так вас было двое! – с ненавистью простонала она. – Ты нарочно заявилась в село средь бела дня и с ходу принялась колдовать, отвлекая мое внимание!

– Ты кое-что упустила.

– Неужели?

– Пульсаров тоже было два. И этот кто-то недолюбливает нас обеих.

Поле быстро заволокло густым черным дымом. Ветер дул в нашу сторону, слышно было, как невдалеке потрескивает, разохочиваясь, пламя. Пахло горелым мясом и щетиной. Руоешь тяжело, прерывисто дышала, разделяя боль каждого стебля, каждого гибнущего в огне семени. И не только боль. Несколько минут она бездумно глядела в пустоту перед собой, потом удивленно расширила зрачки:

– Они облетели поле и прочесали весь лес, но там никого нет!

– Никого не видно, – поправила я, – плохо дело. Он не только прячется за чарами, но и успешно их маскирует.

Еще один пульсар прожег широкую борозду десятью локтями левее, давая понять, что враг не дремлет и не шутит.

– Посмотрим, – процедила я сквозь зубы, – он так долго не продержится. Либо станет видимым, либо прекратит расшвыриваться огнем.

– Либо выкурит нас отсюда дымом и обуглит заживо, – мрачно добавила среброглазая.

Дышать становилось все труднее, в горле першило, глаза слезились.

– Если кто-нибудь из нас высунется и спровоцирует его еще на пару-тройку заклинаний, это ускорит дело, – предположила я.

Руоешь, не двигаясь с места, повернула голову и выразительно посмотрела на меня.

– Почему опять ведьма? – возмутилась я, надрывно кашляя в кулак. – Почему именно мне приходится брать штурмом нашпигованные охраной замки и дразнить боевых магов из расчета пятидесяти процентов? Почему я не могу хоть раз постоять на стреме за мостом?

– Что?

– Ничего. – Я подняла руку и робко помахала ею над колосьями. Для пущего эффекта собрала пальцы в кулак – все, кроме среднего, Но проклятый маг не поддавался на провокации, опасаясь промахнуться сквозь дым. В воздухе бестолково вились пчелы, пытаясь отыскать невидимого врага на ощупь, но безуспешно – скорее всего, тот предусмотрительно залег на землю. Боязливо оглядевшись, я рискнула выпрямиться в полный рост и вызвать дождь, но противник сразу учуял мою магию и перебил ее ураганным порывом ветра, опрокинувшим меня на спину.

– Хвыбин сын, – сквозь зубы выругалась я, потирая ушибленный хребет.

– Еще идеи есть? – саркастически поинтересовалась руоешь.

– Отправь всех пчел за дым, на подветренную сторону.

– Они все равно его не увидят, – неуверенно возразила она.

– Это моя забота! – огрызнулась я и на четвереньках поползла сквозь пшеницу, решив подобраться к магу кружным путем. Смятые стебли цеплялись за штаны, кололи ладони, на голову сыпалась какая-то дрянь. Впереди мелькнуло пламя – один лепесток, второй, десятый, жадно глодающие солому. Я зажмурила глаза, натянула куртку на лоб и сломя голову бросилась вперед, сквозь хватающий за ноги жар.

Маг успешно отводил глаза пчелам, но я увидела его сразу, вольготно рассевшегося на кочке и ехидно хихикающего над моими подскоками в тлеющих штанах. Торопливо охлопав себя по бедрам и одернув куртку, я выжидательно уставилась на поджигателя. Здороваться было глупо, убивать на месте – невежливо. Маг тоже не спешил бояться и каяться, разглядывая меня со снисходительным пренебрежением.

Издалека можно было подумать, что ветер поменял направление и гонит дым в обратную сторону. Злобно рокочущий клуб метнулся по направлению моего взгляда, но маг и бровью не повел, заранее позаботившись о защите. Пчелы уткнулись в невидимую стену, куполом расползлись по ней над нашими головами.

– Что ж, приветствую вас… коллега, – хорошо знакомым голосом пророкотал маг, вставая, – как вижу, вы правильно истолковали мое застольное выступление. Люди, не обладающие магическим даром, не способны увидеть поле руоешь. Но, как и селян, их можно обмануть накладным носом и париком, верно?

Передо мной стоял… дайн Дупп собственной персоной. Стройный, помолодевший лет на двадцать, с затянувшейся лысиной и впалыми щеками.

– Что вы здесь делаете? – глупо спросила я.

– Помогаю кое-кому охотиться на нежить, – лучезарно, но неискренне улыбнулся Дупп, – в то время как эта кто-то успешно отвлекает внимание последней.

– Во-первых, не отвлекаю, а беседую. А во-вторых, почему бы вам тоже с ней не потолковать? Лучше уж одна руоещь, чем сотня лесных упырей, вы могли бы договориться…

– А тебе не приходило в голову, – перебил дайн, – что договориться можно и с упырями? И куда с большей выгодой?

– Что? – опешила я.

Дайн невозмутимо пояснил:

– Упырей интересует человеческая кровь, ничего больше. Золото и камушки они несут мне.

– Вы хотите сказать… – я задохнулась от возмущения, – что в обмен на деньги позволяли упырям убивать людей?

– Лесную нежить все равно не извести, – пренебрежительно шевельнул плечами маг. – Выслеживаешь эту дрянь по буеракам, рискуя своей шкурой, выжигаешь логова, а через месяц-другой все начинается заново. И откуда только что берется? Покрутился я полгода на ставке сельского мага – опротивело. Ночью озверевшие упыри только что в окна не лезут, днем селяне за глаза поносят – мол, совсем никудышный колдун, не может раз и навсегда с умертвиями покончить. Вот я и покончил. Не так, правда, как они ожидали. Ты права, ведьма, со всеми можно договориться. Упыри перестали трогать местных – кроме, конечно, забывших купить у меня чудодейственный амулетик, – а затерявшийся в глухомани купец дело обычное.

– А руоешь не убивает людей, – докончила я, – и по ее милости вы лишились стабильного дохода и средства запугивания селян, верно?

– Чуть не лишился, – уточнил маг, небрежно запуская руку во внутренний карман куртки, – но не лишусь. Я ведь не какой-нибудь глупый колдун-наемник, дразнящий тварь, чтобы верно оценить ее силы и возможности. Скоро поле догорит, через два-три дня пчелы передохнут, а сама руоешь не умеет ни добывать пишу, ни кусаться и будет вынуждена идти на поклон к людям. Тут-то я ее и возьму, тепленькую. А тебе, ведьма, уж не обессудь, живой отсюда не уйти.

Я слишком хорошо знала этот жест. Им обычно выхватывали из карманов магические талисманы, рассчитанные на одно, но сокрушительное заклинание, отразить которое у меня почти не было шансов. Но это не значило, что я не буду пробовать! Дайн ошибся, посчитав меня неудачницей, зарабатывающей на хлеб по трактам. И не мог даже предположить, что лучшая выпускница курса практикует в глухих селениях исключительно ради своего удовольствия.

Но пробовать не пришлось. В руке у мага ничего не было, и он торопливо сунул ее в другой карман. Потом в третий. Изумление на его лице постепенно сменилось испугом, а затем и откровенным ужасом.