История Петра - Пушкин Александр Сергеевич - Страница 14

Потом государь угощал как духовных, так и светских знатных особ: придворные с женами и дочерьми были в немецком платье. Во время обеда пели придворные и патриаршие певчие. Для народа перед дворцом и у трех триумфальных ворот, нарочно для торжества сооруженных, поставлены были столы и чаны с вином. Вечером весь город был освещен, созжены были фейерверки при беспрерывной пушечной пальбе – и торжество заключилось во дворце балом и ужином.

Народ однако роптал. Удивлялись, как мог государь переменить солнечное течение, и веруя, что бог сотворил землю в сентябре месяце, остались при первом своем летосчислении. В присутственных местах во всем государстве новое летосчисление было принято.

Петр послал в чужие края на каз.<енный> счет не только дворян, но и купеческих детей, предписав каждому явиться к нему для принятия нужного наставления. Мещанам указал он учиться в Голл.<андии> каменному мастерству, жжению кирпичей etc. Дворянам приказал в Амст.<ердаме>, Лонд.<оне>. Бресте, Тулоне etc. обучаться астрономии, военной архитектуре etc. Своим послам и резидентам подтвердил он о найме и высылке в Россию ученых иностранцев, обещая им различные выгоды и свое покровительство. Русским начальникам предписал принимать их и содержать. Возвращающихся из чужих краев молодых людей сам он экзаменовал. Оказавшим успехи раздавал места, определял их в разные должности. Тех же, которые по тупости понятия или от лености ничему не выучились, отдавал он в распоряжение своему шуту Педриеллу (Pedrillo?), который определял их в конюхи, в истопники, не смотря на их породу.

К стати о фейерверках. Голиков приводит слова Петра к прусскому министру барону Мардфельду: я жгу фейерверки, чтоб приучить народ мой к военному огню (шутка, из которой Голик.<ов> выводит глубокие заключения).

Петр указал, чтоб женщины и девицы имели в обращении с мущинами полную свободу, ходили бы на свадьбы, пиршества и проч., не закрываясь. Он учредил при дворе и у бояр столы, балы, ассамблеи etc., повелел быть в Москве театральным представлениям, на коих и сам всегда присутствовал.

Жениху и невесте прежде брака повелено иметь свидания, и запрещены браки по неволе (о театре и о Потешн.<ом> дворц.<е> см. любопытное примечание в Гол.<икове>. Ч. II-11-12).

Наместники имели почти неограниченную власть, определяя от себя областных правителей и царск.<им> именем реша все дела. Правители налагали и собирали подати по своей воле etc.: на сих правителей приносить жалобы должно было в канцелярии наместников, пребывающих обыкновенно в Москве, что и было всегда напрасно. Государь <ограничил> такую власть, предоставя себе право избирать судей и других правителей. Для сборов податей учредил особое присутствие (?), сборы возложил на бургмистров, избираемых градским обществом etc.

Петр признавал себе начальников по чину и писал к Апраксину (27 июля 1700 <г.>): «При сем посылаю к вашей милости Рассуждение о кораблях, которое мы по указу вашему чинили на Воронеже», а подписывает: Питер адмиралтец, верфа бас.

Крымский хан старался всеми силами воспрепятствовать миру между Россией и Турцией. Он писал к султану, что Петр, ниспровергая древние обычаи и самую веру своего народа, учреждает всё на немецкий образец, заводит новое многочисленное войско, строит флот и крепости на Днепре и на других реках, что, ежели султан не закончит мира, то сей опасный нововводитель непременно погибнет от своих подданных, в удостоверении ж слов сих просил он, чтоб прислан был верный человек. В самом деле, посланный от султана донес о строении флота и крепостей. В следствии сего верховный визирь был свержен, и султан, под влиянием Швеции готов уже был объявить войну. Однако же наш посланник Возницын, подкрепленный англ.<ийским> и голландским <министрами>, успел заключить тридцатилетний мир 3 июня 1700 <года>, по коему Азов со старыми и новыми городками оставлен за Россиею, а новые крепости, взятые от Порты, положено разорить, а землю возвратить Порте с тем, чтоб уже никому не иметь на ней ни жительства, ни укреплений. Петр торжественно праздновал заключение сего мира 18 августа.

19-го авг.<уста> Петр повелел шв.<едскому> резиденту Книпер-Крону через месяц выехать из Москвы, а кн. Хилкову объявить войну с объяснением причин оной и выехать в Россию. Объявив о том же во всех европейских странах через своих резидентов, Петр однако присовокуплял, что он готов утвердить мир, если 1) шведск.<ий> двор даст ему удовлетворение за обиды, нанесенные посольству и Возницыну, и 2) если изо всех земель и городов, неправедно захваченных Швецией, король уступит ему одну Нарву (за что обещал он и удовлетворение), 3) если король удовлетворит союзников в праведных их требованиях.

Карл вспыхнул. Кн. Хилков был задержан, все служители от него отлучены, серебряная посуда отдана на монетный двор, секретарь посольства и все русские служители арестованы. То же воспоследовало со всеми русскими купцами, с их прикащиками и работниками (несколько сот чел.<овек>). Имения их конфискованы, и сами они, лишенные способов к пропитанию, были употреблены в тяжкие работы. Все почти умерли в темницах и в нищете. В объявлении о войне Карл называл царя вероломным неприятелем etc.

Петр был столь же озлоблен; и когда англ.<ийский> и голл.<андский> министры вздумали было от войны его удерживать, то он, в ярости выхватив шпагу (см. Катифорос), клялся не вложить оной в ножны, пока не отомстит Карлу за себя и за союзников. Если же их державы вздумают ему препятствовать, то он клялся пресечь с ними всякое сообщение и обещал удержать у себя (в подражание Карлу) имения их подданных, находящихся в России.

Петр однако всем шв.<едским> подданным позволил выезд из России, удержав одного резидента, который и сам просился остаться на полгода. Но и тот был в последствии отпущен с условием, чтоб освобожден был и Хилков (увидим, что Хилков умер в плену).

22 авг.<уста> Петр с новыми своими полками выступил из Москвы (с ген.-м.<аиором> Ив.<аном> Бутурлиным, с Семен.<овским> полком, с старым Лефортовским, да новоприборных 3 полка – всего 8.000 ч.<еловек>) (письмо царя к Апракс.<ину>).

В тот же день писал он к Апраксину о 10 плотниках, посылаемых им в Арх.<ангельск>, о 4-х англичанах и одном маштмакере, также едущих в Арх.<ангельск>, наказывал ему убедительно (зело прошу), чтоб им не было никаких от приказных людей задержек и обид etc.

В Новегороде принял он в свою службу герцога (?) фон-Кроа и под Нарву отправил новог.<ородского> губернатора кн. Трубецкого с 6 полками (в том числе стар.<ой> службы 2 Новогородские и 2 Псковск.<ие> – стрел.<ецкие полка>).

23 ceнт.<ябpя> Петр со своею гвардией прибыл под Нарву и повелел делать апроши и батареи.

14 окт.<ября> прибыл ген.<ерал>-фельдм.<аршал> граф Головин с 5,000 нерегулярной конницы моск.<овских> и смоленских дворян с их слугами, также и генер.<ал> Автоном Головин с достальными полками его дивизии. С нерегул.<ярной> конницею отправился боярин Шереметев по ревельской дороге, для наблюдения неприятеля и в 9 верст.<ах> от Нарвы напал на 600 шв.<едов>, разбил их и взял в плен маиора Паткуля, 1-го кап.<итана> и 26 ряд.<овых>.

Нарву бомбардировали. Несколько раз она загоралась. Надеялись на скорую сдачу города. Но у нас оказался недостаток в ядрах и в порохе. По причине дурной дороги подвозы остановились. Открылась измена. Бомбардирской капитан Гуморт, родом швед, бывший в одной роте 1-м капитаном с государем, ушел к неприятелю. Петр, огорченный сим случаем, всех шведск.<их> офицеров отослал внутрь России, наградив их чинами, а сам 18 ноября на скоро отправился в Новгород, дабы торопить подвоз военных снарядов и припасов, в коих оказывалась уже нужда. Главным под Нарвой оставил он герцога ф.<он>-Кроа, а под ним генер.<ала> комиссара к.<нязя> Як.<ова> Фед.<оровича> Долгорукова.