Последнее желание - Сапковский Анджей - Страница 41

– Старая ведьма и молодая ведьма, – буркнул Лютик.

– Если я верно понял, – недоверчиво сказал Геральт, – бабка знает всю книгу наизусть? Так, да? Бабушка?

– Всю-то нет, где уж там, – ответила бабка опять с помощью Лилле. – Только то, что около картинки стоит.

– Ага, – Геральт наугад отворил книгу. Различимый на порванной странице рисунок изображал пятнистую свинью с рогами в форме лиры. – А ну похвалитесь, бабушка. Что здесь написано?

Бабка зачмокала, вгляделась в гравюру, прикрыла глаза.

– Тур рогатый, либо таурус, – прошамкала она. – Неучами ошибочно изюбром именуемый. Рога имеет и бодает ними…

– Довольно. Очень хорошо, весьма… – Ведьмак перевернул несколько слипшихся страниц. – А здесь?

– Потучники и планетники разные. Энти дожжом льют, энти ветер веют, энти мОланьи мечут. Ежели пожелаешь урожай от их ухранить, возьми нож железный, новый, помету мышиного три лота, сала серой цапли…

– Браво! Хм… А здесь? Это что?

Гравюра изображала расчехранное страховидло на лошади, с огромными глазищами и совеем уж непотребными зубищами. В правой руке оно держало солидных размеров меч, в левой – мешок денег.

– Ведьмак, – промямлила бабка, – некоторыми ведьмином прозываемый. Вызывать его оченно опасно, токмо тогда надобно, когда супротив чудищев и поганцев разных ничего поделать уже не можно, ведьмак справится. Однако ж следить надыть…

– Довольно, – проворчал Геральт. – Довольно, бабушка. Благодарю.

– Нет-нет, – запротестовал Лютик, ехидно ухмыльнувшись. – Как там дальше-то? Весьма, весьма интересная книженция! Говорите, бабушка, говорите.

– Э-э-э… Следить надыть, чтобы к ведьмаку не прикасаться, ибо от оного запаршиветь можно. И девок от него прятать, потому ведьмак охоч до них сверх меры…

– Ну точно, ну не в бровь, а в глаз, – засмеялся поэт, а Лилле, как показалось Геральту, едва заметно улыбнулась.

– …и хоча он весьма до злата жаден, – бормотала бабка, щуря глаза, – не давать ему больше как за утопца серебряный грош либо полтора. За котолака два серебряных гроша. За вампира – четыре серебряных гроша…

– Были ж времена, – проворчал ведьмак. – Спасибо, бабушка. А теперь покажите нам, где тут о дьяволе речь и что энта книга вообще о дьяволах говорит. Хотелось бы услышать поболе, любопытно узнать, каковой метод вы применили супротив оного-то.

– Осторожнее, Геральт, – засмеялся Лютик. – Начинаешь подражать им. Это заразительно.

Бабка, с трудом сдерживая дрожь в руке, перевернула несколько страниц. Ведьмак и поэт наклонились над столом. Действительно, на гравюре фигурировал знакомый уже им шарометатель, волосатый, хвостатый и зловеще ухмыляющийся.

– Диавол, он же черт, – декламировала бабка. – Он же рокита, либо сильван, а такоже леший. Супротив скотины и домашней птицы шкодник великий и паскудный. Кабы захотишь его с поля изгнать, таково сделай…

– Ну, ну, – проворчал Лютик.

– Возьми орехов лесных пригоршню, – тянула бабка, водя пальцем по пергаменту, – шаров железных пригоршню другую. Меду кувшин, дегтю другой. Мыла серого кадку малую, творога другую. Кады диавол сидит, пойди ночной порой. И зачни есть орехи. Диавол тутоже, лакомый зело, прибегит и спросит, смачно ли? Тут и дай ему шары-шарики железные…

– А, чтоб вас… – буркнул Лютик. – Чтоб вас наизнанку вывернуло.

– Тише, – сказал Геральт. – Ну, бабуля, дальше.

– …зубы выломавши, диавол, увидевши, как ты мед кушаешь, такоже меду пожелает. Дай оному дегтю, а сам кушай творог. Скоро услышишь, как у диавола внутри бурчание и сквозение почнется, но сделай вид, будто ничего такого. А захотит диавол творогу, то дай ему мыла. Апосля мыла уж диавол не удержит…

– Итак, уважаемые, вы добрались до мыла? – прервал Геральт с каменным лицом, обернувшись к Дхуну и Крапивке.

– Куда там, – ахнул Крапивка. – Хорошо хоть до шариков-то. Ох, задал он нам перцу, когда шарики начал грызть…

– А кто велел давать ему столь шариков-то? – рассмеялся Лютик. – В книге сказано: мол, одну пригоршню. А вы ему цельный мешок энтих шариков натаскали! Вы ему, диаволу-то, амуниции, почитай, на два годка без малого натаскали, дурни!

– Осторожней! – усмехнулся ведьмак. – Начинаешь подражать им. Это заразительно.

– Благодарю.

Геральт быстро поднял голову, заглянул в глаза стоящей рядом с бабкой девочки. Лилле не отвела взгляда. Глаза у нее были ясные и чертовски голубые.

– Зачем вы приносите дьяволу жертвы зерном? Ведь видно же, он – типичное травоядное. Зерна не ест.

Лилле не ответила.

– Я задал тебе вопрос, девушка. Не бойся, от разговора со мной не запаршивеешь.

– Не выспрашивайте ни о чем, – бросил Крапивка с беспокойством в голосе. – Лилле… Она… Странная. Не ответит, не заставляйте ее.

Геральт не отрывал от Лилле глаз, а Лилле по-прежнему глядела на него. По спине у Геральта пробежали мурашки, выползли на шею.

– Почему вы не пошли на дьявола с дрекольем и вилами? – повысил он голос. – Почему не расставили западни? Если б вы только захотели, его козлиная башка уже торчала бы на шесте в качестве пугала от ворон. Меня предупредили, чтобы я не пытался его убить. Почему? Ты запретила им, верно, Лилле?

Дхун поднялся с лавки. Головой чуть не задев потолок.

– Выдь, девка, – буркнул он. – Забирай бабку и выдь отседова.

– Кто она? – проговорил Геральт, когда за бабкой и Лилле захлопнулась дверь. – Кто эта девочка, Дхун? Почему пользуется у вас большим уважением, нежели эта чертова книга?

– Не ваше дело, – глянул на него Дхун, и в его взгляде не было дружелюбия. – Умных девушек у себя в городах преследуете, на кострах опаляете. У нас этого не было и не будет.

– Вы меня не поняли, – холодно сказал ведьмак.

– И не стараюсь, – проворчал Дхун.

– Я это заметил, – процедил Геральт, тоже не шибко сердечно. – Но одну основную вещь извольте понять, уважаемый Дхун. Нас по-прежнему не связывает никакой договор, я по-прежнему не обязан вам ничем. У вас нет оснований полагать, будто вы прикупили себе ведьмака, который за серебряный грош или полтора сделает то, чего вы сделать не умеете. Или не хотите. Или… не можете. Так вот, уважаемый Дхун, вы еще не купили ведьмака, и не думаю, чтобы это вам удалось. При вашем-то нежелании что-либо понимать.

Дхун молчал, исподлобья глядя на Геральта. Крапивка кашлянул, повертелся на лавке, возя лаптями по глинобитному полу, потом вдруг выпрямился.

– Милсдарь ведьмак, – сказал он. – Не серчайте. Скажем, что и как. А, Дхун?

Посадский солтыс согласно кивнул.

– Когда мы сюда ехали, – начал Крапивка, – вы видели, как тут все растет, какие тут всходы. Другой раз такое вымахает, о чем где в другом месте и мечтать трудно. Даже невозможно. Ну вот. Поскольку у нас саженцы, да и зерно – штука преотличная, мы и дань этим платим, и продаем, и обмениваем…

– Что тут общего с чертом?

– А есть общее, есть. Чертяка раньше вроде бы пакостил и разные штучки подстраивал, а тут вдруг начал зерно воровать понемногу. Тогда мы ему стали класть помалу на камень в конопле, думали, нажрется и отстанет. Ан нет, продолжал красть. А когда мы от него запасы прятать начали по складам да сараям, на три замка запираемым, то он все равно как взбесился, рычал, блеял, «ук-ук» кричал, а уж коли он укукать начинает, то лучше ноги в руки. Грозился, мол…

– …трахать начнет, – вставил Лютик с добродушной ухмылкой.

– И это тоже, – поддакнул Крапивка. – Да и о красном петухе напоминал. Долго говорить, – когда не смог больше красть, потребовал дани. Велел себе зерно и другое добро мешками целыми носить. Тогда мы обозлились и всем сходом решили ему хвостатую задницу отбить. Но…

Крапивка кашлянул, опустил голову.

– Нечего кружить-то, – неожиданно проговорил Дхун. – Неверно мы государя ведьмака оценили. Валяй все как есть, Крапивка.

– Бабка запретила дьявола бить, – быстро проговорил Крапивка, – но мы-то знаем, что это Лилле, потому как бабка… Бабка только то болтает, что ей Лилле велит. А мы… Сами видите, милсдарь ведьмак, мы слушаемся.