Последнее желание - Сапковский Анджей - Страница 3

– За шесть лет, – Геральт поднял голову, – за шесть лет никто не покончил с этим делом?

– Правда твоя. – Велерад проницательно глянул на ведьмака. – Потому, похоже, и сделать-то ничего нельзя. Придется терпеть. Я говорю о Фольтесте, нашем возлюбленном и милостивом монархе, который все еще велит приколачивать свои призывы и обращения на перепутьях. Только вот охотников вроде бы поубавилось. Недавно, правда, объявился один, так он хотел эти три тысячи непременно получить вперед. Ну, посадили мы его в мешок, значит, и кинули в озеро.

– Да уж, жулья хватает.

– Это точно. Их даже, я бы сказал, с избытком, – поддакнул ипат, не спуская с ведьмака глаз. – Потому, когда пойдешь во дворец, не требуй золота авансом. Если, конечно, пойдешь.

– Пойду.

– Ну, твое дело. Только не забудь мой совет. Ну а коли уж мы заговорили о награде, то последнее время людишки стали поговаривать о второй части. Я тебе говорил: принцессу в жены. Не знаю, кто это придумал, но ежели упырица выглядит так, как рассказывают, то шуточка получается невеселая. И все ж таки не было недостатка в дурнях, которые во весь опор помчались во дворец, как только разошлась весть, что появилась оказия затесаться в королевскую родню. Конкретно, два сапожниковых подмастерья. Слушай, почему сапожники такие идиоты, Геральт?

– Не знаю. А ведьмаки, милсдарь градоправитель, пытались?

– Не без того, а как же. Однако чаще всего, узнав, что упырицу надобно не убить, а расколдовать, тут же пожимали плечами и уезжали. Потому-то мое уважение к вашему брату серьезно выросло. Ну а потом приехал один, тебя помоложе, имени не упомнил, если он вообще его называл. Этот пробовал.

– Ну и?

– Зубастая принцесса растянула его кишочки на расстоянии полета стрелы.

Геральт покачал головой.

– Это все?

– Был еще один.

Велерад помолчал. Ведьмак не торопил.

– Да, – сказал наконец градоправитель. – Был. Сначала, когда Фольтест пригрозил ему шибеницей, ежели тот прибьет или покалечит упырицу, он только рассмеялся и стал собирать манатки. Ну а потом…

Велерад снова снизил голос почти до шепота:

– Потом принял заказ. Понимаешь, Геральт, у нас в Вызиме есть пара толковых людей, притом и на высоких должностях, которым вся эта фигня осточертела. Слух прошел, будто эти люди втихую убедили ведьмака не тратить времени на всякие там фигли-мигли и чары, с ходу прибить упырицу, а королю сказать, что, мол, чары не подействовали, что-де доченька свалилась с лестницы – несчастный случай на производстве. Король, известно дело, разозлится, но все кончится тем, что он не заплатит ни орена из обещанной награды. Шельма ведьмак в ответ: дескать, задарма сами на чудовищ ходите. Ну что было делать, скинулись мы, поторговались… Только ничего из этого не получилось.

Геральт поднял брови.

– Ничего, говорю, – сказал Велерад. – Ведьмак не захотел идти туда сразу, в первую же ночь. Лазил, таился, по округе шастал. Наконец, говорят, увидел упырицу, вероятно, в деле, потому что бестия не вылезает из гроба только ради того, чтобы косточки поразмять. Ну, увидел он ее и в ту же ночь слинял, не попрощавшись.

Геральт слегка скривил губы, изобразив некое подобие улыбки.

– У толковых людей, – начал он, – вероятно, целы те деньги? Ведьмаки вперед не берут.

– Ну да, – проговорил Велерад. – Вероятно, целы.

– И сколько там? По слухам.

– Кто говорит, восемьсот… – ухмыльнулся Велерад.

Геральт покрутил головой.

– А кто, – буркнул градоправитель, – тысяча.

– Не густо, если учесть, что сплетни, как правило, завышают. Кстати, король-то дает три тысячи.

– Ага. И невесту в придачу, – съехидничал Велерад. – Да и о чем мы толкуем? Известное дело, не получишь ты тех трех тысяч.

– Это почему же?

Велерад хватил рукой о столешницу.

– Геральт, не порти моего мнения о ведьмаках! Этому уже шесть лет с гаком! Упырица укокошивает до полусотни людей в год, теперь, может, чуток поменьше, потому как все держатся в стороне от дворца. Нет, братец, я верю в колдовство, приходилось видеть то да се на своем веку, и верю, до определенной степени, разумеется, в способности магов и ведьмаков. Но что до переколдовывания – это уж чепуха, придуманная горбатым и сопливым старикашкой, который вконец поглупел от своего отшельнического харча, ерунда, в которую не верит никто. Кроме Фольтеста. Разве не так, Геральт? Адда родила упырицу, потому что спала с собственным братом, вот в чем суть, и никакие чары тут не помогут. Упырица пожирает людей, как… упырица, и надобно ее прикончить, нормально и попросту. Слушай, два года тому назад кметы из какой-то захудалой дыры под Махакамом, у которых дракон пожирал овец, пошли скопом, забили его дубинами и даже не посчитали нужным похваляться. А мы тут, в Вызиме, ожидаем чуда каждое полнолуние и запираем двери на семь засовов или же привязываем к столбу перед дворцом преступников, рассчитывая на то, что бестия нажрется и снова нырнет в свой гроб.

– Недурственный способ, – усмехнулся ведьмак. – Преступность пошла на убыль?

– Держи карман шире!

– Как пройти во дворец, в тот, новый?

– Я провожу тебя. А как с предложением толковых людей?

– Ипат, – сказал Геральт, – куда спешить? Ведь несчастный случай на работе может произойти действительно, независимо от моего желания. Тогда толковым людям придется подумать, как спасти меня от королевского гнева и подготовить те тысячу пятьсот оренов, о которых болтают… людишки.

– Речь шла о тысяче.

– Э, нет, милсдарь Велерад, – решительно сказал ведьмак. – Тот, кому вы предлагали тысячу, сбежал, стоило ему взглянуть на упырицу, и даже не торговался. Стало быть, риск гораздо выше, чем на тысячу. Ну, конечно, в отличие от него, я предварительно попрощаюсь.

Велерад почесал затылок.

– Геральт? Тысячу двести?

– Нет. Работа не из легких. Король дает три, а должен сказать, что расколдовать порой бывает легче, чем убить. В конце концов, кто-нибудь из моих предшественников убил бы упырицу, если б это было так просто. Вы думаете, они дали себя загрызть только потому, что боялись короля?

– Ну, лады, братец, – Велерад грустно покачал головой. – По рукам. Только чтоб королю ни гугу о возможном несчастном случае на… производстве. От всей души советую.

Фольтест был щупл, отличался красивым – слишком уж красивым – лицом. Ему еще не стукнуло сорока, как решил ведьмак. Он сидел на резном черного дерева карле, протянув ноги к камину, у которого грелись две собаки. Рядом, на сундуке, сидел пожилой, могучего сложения бородатый мужчина. За спиной у короля стоял другой, богато одетый, с гордым выражением на лице. Вельможа.

– Ведьмак из Ривии, – нарушил король недолгую тишину, наступившую после вступительных слов Велерада.

– Да, государь, – наклонил голову Геральт.

– От чего у тебя так голова поседела? От волшебства? Ты вроде бы не стар? Ну ладно, ладно. Шучу. Опыт, надеюсь, у тебя какой-никакой есть?

– Да, государь.

– Рад бы послушать.

– Вы же знаете, государь, – склонился Геральт еще ниже, – что наш кодекс запрещает нам рассказывать о том, что мы делаем.

– Удобный кодекс, господин ведьмак, весьма удобный. Ну, а если, к примеру, без подробностей, с лесовиками дело имел?

– Да.

– С вампирами, лешими?

– Да.

Фольтест замялся.

– С упырями?

– Да.

Геральт поднял голову, глянул королю в глаза.

Фольтест смутился. Вроде бы.

– Велерад!

– Слушаю, государь!

– Ты ввел его в курс?

– Да, государь. Он утверждает, что принцессу можно расколдовать.

– Это-то я давно знаю. А каким образом, уважаемый господин ведьмак? Ах да, запамятовал. Кодекс. Ну хорошо. Только одно небольшое замечание. Захаживали тут ко мне несколько ведьмаков. Велерад, ты ему говорил? Хорошо. Поэтому мне ведомо, что ваша специальность в основном предусматривает… умерщвление, а не снятие порчи. Запомни, об этом и думать не смей. Если у моей дочери хоть волос с головы упадет, ты свою на плаху положишь. Это все. Острит и вы, государь Сегелин, останьтесь, сообщите ему все, что он пожелает. Они всегда много спрашивают, ведьмаки. Накормите, и пусть живет во дворце. Нечего по трактирам да корчмам валандаться.