Хрустальная певица - Маккефри Энн - Страница 40

Вязкая жидкость лучевой ванны, ее нежное давление на усталое тело, ее вращение, похожее на слабый массаж, в самом деле освежало после интенсивной дрожи утренней резки. Она проверила по компьютеру и обнаружила, что ей заплатили за утреннюю работу по ставке настройщика. Но вычли за послеобеденный инструктаж полетного офицера.

После шести дней такой изматывающей работы Килашандра мечтала о дне отдыха. С Белого Моря надвигалось низкое давление, так что выходной день мог быть дождливым. Она начала понимать интерес жителей Беллибрана к метеосводкам, поощряемая многократными ежедневными вопросами Трега насчет погодных условий.

С самого начала полетный инструктор также требовал сообразительности в предсказании погоды. Его настойчивость имела больше смысла, чем у Трега, потому что большая часть тренировки на тренажерах состояла в том, чтобы справляться с бурями различной силы и свирепости. Она начала замечать тональные различия в предупреждающих приборах, которыми был оснащен даже тренажер. Звук говорил ей так же ясно, как метеодисплей, о силе и границе ветра, а полетная практика тренировала ее на выживание.

Про себя Килашандра решила, что предупреждения очень сильно мешают работе: после того, как они ударят, зазвенят и зажужжат, мозг перестает воспринимать шум. Только задевающий нервы, последний из серии оберегающих приборов, нельзя игнорировать.

Тем временем ее исполнение развивалось от обычной до превосходной автоматической реакции, пока она облетала все секторы Беллибрана, землю, море и арктические льды. Она научилась определять за несколько секунд до появления на дисплее основные воздушные и морские течения в любом месте планеты.

За время практики она научилась доверять своей машине. Сани были очень маневренные, способные к вертикальному взлету и посадке и специально приспособлены к необычным условиям Беллибрана.

Остальных членов класса 895 Килашандра видела только мельком. Рембол приветливо махал ей с далекого расстояния. Один раз она увидела бегущую по ангару Джезри, но не заговорила с ней, не зная, не улучшилось ли настроение девушки после их последней встречи. Хотя теперь Джезри, наверное, более сговорчива, поскольку она и другие проходят полную тренировку.

Килашандра первая увидела Бартона, когда забрела в общий холл этажа певцов. Это случилось вечером, когда полные члены Гильдии отдыхали. Несмотря на низкое давление, штормов не предвиделось, а Пассовер, это зловещее соединение трех лун, вызывающее жесточайшие штормы, ожидался через девять недель. Бартон не видел Килашандру со своего места, а другие сидели в дальнем конце гостиной. Усиливающееся зрение имело свои выгоды: она могла первой увидеть и раньше рассчитать обстановку.

Она заказала стакан ярранского пива для себя и кувшин для группы. Правда, ей самой было неприятно, что она вроде бы подкупает их, но предложение, сделанное от души, вряд ли встретит отказ. Тем более – ярранское пиво.

Бартон увидел ее, когда она была уже в двадцати метрах. Он немного удивился, поманил ее пальцем и заговорил с кем-то, скрытым за высокой спинкой кресла. Восклицание – и возник Рембол, встречая Килашандру широкой улыбкой. Чувство облегчения, охватившее ее, заставило качнуться кувшин в руке.

– Не проливай зря доброе ярранское, – мягко заметил он, забирая у нее кувшин. – Не все еще собрались. Кое-кто в лучевой ванне. Шиллауна отправили в Северный континент, где проводится большая часть чистых исследований. Представь, Килашандра, он больше не заикается!

– Ну да?

– Антона сказала, что симбионт, видимо, исправил его нёбо и лексику.

А Рембол-то приветлив, подумала Килашандра, усаживаясь в широкое кресло. Джезри встретила ее появление натянутой улыбкой, Мистра кивнула, Сили и двое других мужчин, имена которых Килашандра не знала, поздоровались. Все выглядели усталыми.

– Что ж, я, по правде сказать, не очень огорчена, что Шиллаун не стал певцом, потому что он наверняка не пропадет в качестве исследователя, – сказала Килашандра, поднимая стакан в круговом тосте за него.

– Значит, ты еще не резала кристалл? – скрипучим голосом спросила Джезри, указывая на обруч на запястье Килашандры, который стал виден, когда она подняла руку.

– Я? Нет, черт побери! – возмущение и разочарование в ее голосе заставило Рембола захохотать.

– Я же говорил тебе, что она не могла на столько обогнать нас. Она всего лишь получила резец в тот день, когда мы ее встретили.

Килашандра откровенно порадовалась обручу, понимая теперь, что это ее «визитка», как на этаже певцов, так и в дружбе.

– Кроме того, Джезри, – резко сказала она, – я еще не одну неделю буду настраивать кристалл и имитировать полеты, прежде чем мне позволят сунуть нос в карту Рядов. А затем начнутся штормы Пассовера!

– Ах, да! – лицо Джезри осветилось, улыбка стала более искренней. – Значит, нас всех свяжет шторм!

Килашандра почувствовала перемену в атмосфере и решила закрепить ее.

– Может, я чуточку опередила вас в тренировке – вы, кстати, знаете, что поранившиеся певцы учат нас только за премию? Хорошо. Так вот, как только вы попадете в руки этих покалеченных резчиков, тогда узнаете, что значит «устать»! Утром резка, потом имитация полетов, а в промежутке зубрежка: правила, параграфы, заявки… – Слушатели застонали. – Ага, вижу, что вы тоже зубрите.

– А еще какие радости нас ждут? – спросил Рембол, и его глаза заискрились почти злобным удовольствием.

Она рассказала наиболее интересное из настройки кристаллов. Она рассказывала подробно, но не совсем, поскольку не упомянула о лестных словах Ланжеки, о своей чувствительности к черному кристаллу и о быстром прогрессе, которого она, кажется, достигла в резке трудных форм. Килашандра заметила, что быть скромной – требует усилий, потому что она никогда не придерживалась такта в музыкальном Центре. Но с этими людьми она проведет всю жизнь, она и так уже почти потеряла их дружбу по не зависящим от нее обстоятельств, так что рисковать не стоило.

Достаточное количество пива и другого бодрящего зелья оживило вечер. Килашандра обнаружила, что готова возобновить с Ремболом старые отношения, и большая часть напряжения последних недель растаяла в веселом и ни к чему не обязывающем разговоре.

В момент полнейшего расслабления Килашандра была на волосок от того, чтобы рассказать Ремболу о черном кристалле Киборгена, но удержалась и позднее объяснила себе свое умолчание желанием не перегружать друга ненужными деталями.

На следующей неделе она намекнула Консере, что лучше она присоединится к своему классу, чем будет ее задерживать.

– Вы меня не задерживаете, – ответила Консера, глядя мимо Килашандры и сердито надув губы. – Эти ребята считают для себя недостойным заниматься со старой певицей. К тому же, я приняла вас из любезности и предпочла бы заниматься с группой. А теперь давайте перейдем к заявкам и контрзаявкам.

– Я знаю эти параграфы вдоль и поперек, с начала и с конца, – сказала Килашандра.

– Тогда начнем с середины.

Поскольку Килашандра действительно знала все о заявках и контрзаявках, чем очень гордилась, она могла мысленно заняться своей самой главной проблемой: как получить сани, как привлечь внимание Ланжеки и получить разрешение резать кристалл. До чудовищных штормов Пассовера оставалось всего девять недель, так что ей надо спешить. Розыски в банке информации насчет послепассоверских проблем показали, что пройдет несколько недель, прежде чем новому певцу позволят охотиться за заявкой. В Рядах станет опаснее, чем когда-либо, из-за разрушений Пассовера. Киборгенская заявка может так измениться, что чувствительность Килашандры к черному кристаллу ничего не даст. Мах-штормы могут существенно разрушить ранее видные хрустальные слои, вызвать глубокие трещины и тем сделать слой бесполезным. Ей надо отправляться как можно скорее.

За последние две недели Ланжеки завел привычку появляться неожиданно, словно он телепортировался. Обычно это случалось, когда она настраивала кристалл под надзором Трега. Однажды он сел в кресло наблюдателя в сани-тренажер, в то время как она «летала» особо опасным курсом. Его присутствие, вместо того, чтобы нервировать, заставило ее великолепно выполнить полет. Ланжеки часто бродил вечерами по общей гостиной, иногда останавливаясь перекинуться словами с той или иной группой, с сортировщиками и техниками. А теперь, когда она так желала его внезапной материализации, Ланжеки словно в воду канул.