Докричаться до мира - Демченко Оксана Б. - Страница 102

Лайл меня выслушал очень спокойно, не перебивая и не выспрашивая, не лез в сознание и не копался в памяти. Просто со-чувствовал, полно и глубоко, как умеет только он. Потом мы еще долго молчали. Вожак смотрел на парк и радовался: его община узнала, что есть деревья, зелень, трава. И услышала запах живого мира. Еще он думал, что волвеки обязательно вернутся на Хьёртт и посадят эти деревья на воле. Они связаны с пустыней незримыми нитями и рвать связи не согласятся.

– Ник, ты знаешь, что мы потеряли старого Второго? Я его помню, но увы, в ночь штурма даже не застал живым в Гнезде. Лучший был из нас. Он понимал всегда то, что мы осознали лишь с появлением Сидды. Теперь стая считает старшим учителем Деда, – он усмехнулся. – Мне нравится иногда считать нас стаей, знаешь ли. Все равно волвеки не люди. И не айри. Дед тоже не айри, он и родился-то среди них по ошибке, не иначе. Или все остальные у них крупно ошибаются, за столько веков не научившись толком дышать, слушать, смотреть? Эрто, кстати, – он слишком уж умный, на мой взгляд. Так недолго и Вечным сделаться. Начнешь с ним говорить, вроде все путем. А чем мозг активнее работает, тем мысли становятся к живому более безразличны. После его очень грамотных рецептов народ тайком бегает к Тимрэ. Не дают бедняге выспаться, я к его двери ночью Ринка приставил. У парня есть надежные способы лечения бессонницы – низкий рык и висячий замок.

– Тимрэ тоже из стаи?

– Само собой, уже давно! – уверенно кивнул Лайл. – И Эл, и ты, и Сим. Этот чудной биолог, слегка на голову нездоровый, он постоянно с деревьями разговаривает. У них, зеленых, только представь, даже имена есть. Самое большое он погладил и извинился, срезал черешок и пообещал возродить. И полагает, что они слышат и отвечают… Впрочем, с кем еще в Гнезде было общаться? Затем пара инженеров, новый врач, совсем молоденький, Тирн. И химик, хотя он сам еще не верит, что наш и родной. А прочие – они айри. Гордые и далекие от жизни, с большой головой и маленькой душой. Может, мы их подлечим… Не делай такие глаза! Знаю. Твой Эллар очень тяжело вживается в мир, его слишком сильно обидели когда-то давно. Небось очередные Вечные, только быть тяжело и надолго раненным и от рождения ледяным – разные состояния.

– Все-то ты знаешь.

– Я вожак, – прищурился он лениво. – Мне положено. Я даже знаю, что отдам стаю не Йяллу, а Ринку. Сам сижу и удивляюсь, что из Третьего собирается вырасти учитель. Это все Сидда, она нас так невероятно изменила, беззащитная маленькая жена Йялла. Меня, наверное, больше прочих. Я как-то и не понимал, что люблю свою стаю. Не просто со-чувствую, а жить без них не могу. Только ради них, как Йялл – ради детей. Уж больно он для малышни ростом здоров, как думаешь?

– Мы с Рилой его назначили «главным дубом», когда играли в лес. Дети, наверняка, в восторге.

– Так что я и говорю… – вроде бы вернулся он к оборванной мысли, которую забыл озвучить. – Нимар лепит памятник. Представляешь? Откуда мысль такую выискал, ума не приложу. Вернулся на корабль, бегом рванул в дальний сектор, от всех отгородился и работает. Меня звал недавно, вот я и видел в его сознании – на плите будут стоять, возле твоего «Птенца», и смотреть на него. Двое – капитан этот умерший давно, чтобы корабль хозяевам не достался, а у нас было второлуние с помехами, и прежний Второй, волком. Я для Нимара с утра битый час думал, какой он был – чтобы узнаваемым делал, а не абы как. Человеком его Нимар с детства помнит, а вот в шкуре – нет. Теперь донимает Тарина, тот знал Второго, воспитавшего его. Нашего лучшего Второго, это я тебе еще раз совершенно точно говорю. Сильная боль, тяжелая потеря. И больше мы тут никого не оставим. Прочие все живы и увидят Релат. Поняла?

– Поняла. Спасибо.

– И не ходи с вопросами к этому Эрто. На пятый день, на десятый… не выдержат, невозможно… Боги может и знают, кому еще дать шанс, а кому уже не давать, мне про них твой Эл говорил, а врач – всего лишь старый айри. Сиди возле мужа и делай, что сердце велит. Ты же снавь, вот и брось эту дурную ме-ди-ци-ну. Все, что можно, уже сделано и делается. А что нельзя – от нее не зависит. От тебя, от стаи, обоих всем сознанием и сердцем принявшей, и от Яли, само собой.

– Спасибо.

– Я и сам иногда не знаю ответы, но этот правильный. Куда сложнее понять, стоит ли нам сейчас говорить с Релатом? Гнездо закроют через час. Сигнал вызова с их стороны горит непрерывно. Беда в том, что я не хочу говорить за всех. Без Эла, без Деда… И не решаюсь тех, далеко, заставлять снова мучительно и долго ждать.

– Я могу пойти с тобой.

– Ладно. Ненадолго, и марш к мужу. Договорились?

– Да, старший.

Он довольно усмехнулся и поднялся. Погладил листья странного дерева – плотные, узкие и сероватые, проследил, как поднимается трава, слишком устойчивая и несминаемая для обычной, и зашагал в рубку.

Мы сели рядом, за стол капитана. Лайл резковато ткнул в панель, принимая вызов. Удивленно нахмурился, рассматривая возникшего по другую сторону стола объемного и почти осязаемого собеседника, доступного в некоторой мере и для чутья. Значит, канал полностью отладили. И не только. Я никогда не видела Риана таким уставшим и измотанным.

– Так, – вздохнул он, явно сбросив с плеч огромную тяжесть. – Все же вы справились.

– Ты всегда все знаешь, – улыбнулась я. – Что, худо на Релате было в минувшие сутки?

– Необычно, – покачал он головой. – Айри собрались вместе. Позвал их Грийен, только в итоге ему это стоило жизни. И еще троим старейшим. Хотел объявить отделение от мира людей наших «высших», как он зовет бескрылых драконов. Только все уже привыкли жить внизу, упустил он момент. А потом прилетела та, которая его избирала и сообщила, что для некоторых из нас больше нет права жить, а иные лишатся права сознавать. Говорила ему старшая Ника в свое время, – доиграешься, не лезь… Не видела пока безумных айри? Мороз по коже.

– И ты ни при чем, как всегда. Как Ялитэ?

– Отлично, Академии отошли все ресурсы погибших. С утра никак не осознает свое положение самого состоятельного директора мира. Его Гимир успокаивает, Деда ресурсами не проймешь. Хотя последнее время он меня сильно беспокоит, эти глупости с порядком и полной дисциплиной… Стареет, наверное, или ему кто-то на ухо шепчет отборные гадости. Ринтэю отдали корабль и верфи айри, лишенного права жить. Теперь наши поющие металлурги его донимают. Впрочем, у них совпали музыкальные вкусы, бывает и так. На стапеле практически готовый «Птенец-2». У кораблика отменные планетарники моей старой конструкции, без проблем на взлете. Ринтэй просто счастлив, «двушку» во всю гоняют пробно, вся твоя обожаемая группа пилотов в деле. Что еще? У волвеков будет прекрасный городок. Стройка идет полным ходом, уже никто не мешает, – он чуть нахмурился. – Как Эл? Насколько у тебя все плохо?

Я рассказала коротко и без деталей. Он усмехнулся, узнав, что нашелся Тиэрто. Кивнул, подтверждая слова Лайла о моем месте на корабле.

– И что ты тут делаешь, хотел бы я знать? – добавил вслух для верности, почти сердито. – Иди, сиди там. Ти ужасно умный, и, действительно, стоящий врач, и айри толковый, только не жди большего. Вернешься – сдай старого умника на воспитание Лимме. Или сбежит в горы, или научится быть помягче, к людям внимательнее. Так, Лайл, я вызываю Ялитэ и мы начинаем думать, кто из учителей вам нужен. Здесь у здания дирекции скоро драться начнут за высокое право давать уроки Хьёртту и посмотреть хоть так на живых волвеков. Я немного знаю «Тор-а-мир», у вас можно транслировать сигнал на несколько помещений, чтобы учить одновременно. Разберемся, полагаю. Твои уже обдумали, кто к чему склонен?

– Вполне, сброшу запрос до вечера.

– Ограничения с канала я снял. Кстати, именно ограничения дали нам отследить ночной вызов Грийена. Закончим с делами, зови своих семьями, будут смотреть дома и подбирать отделку. Мороки на месяц хватит. Зато вселятся в жилье, а не в пустые стены. Сколько вас там?