Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Время черной луны - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

Приключилось… Вспоминать не хочется, но слова тетеньки точно прорвали в памяти невидимую плотину. Поток ярких образов хлынул в мозг, закружился в пестром водовороте:

«А девка-то того, кажись, окочурилась…»

Волна воспоминаний схлынула так же внезапно, как и накатила, оставляя после себя разрозненные обрывки, голоса, образы. После пустыря было еще что-то, какое-то странное место: яркий свет, длинный коридор, бой барабанов, широкоскулое мужское лицо… Или не было? Может, она все придумала? Может, все это – лишь игра воображения, порождения травмированного мозга?

Свободной рукой Лия пробежалась по волосам. Волосы слипшиеся, колючие, на затылке под пальцами – шишка.

– Да ты не бойся, рана пустяковая, всего пять швов наложили. Кузьмич больше переживал, чтоб с мозгами твоими чего не случилось, а болячка до свадьбы заживет.

Какая свадьба? У нее и жениха-то нет. Работа есть, диссертация, хобби, а с женихом как-то не сложилось, все не до того было. А с мозгами, похоже, проблемы будут. Если не удается все по порядку вспомнить, значит, что-то не так, какие-то связи нарушились. Только бы не самые главные.

– Ну, хоть что-нибудь-то помнишь? Кто на тебя напал, как в морге очутилась?

Кто напал? Да, это она помнит. Можно сказать, в мельчайших подробностях. А вот все остальное, точно в тумане – амнезия. Слово красивое, а ощущения мерзкие. И головокружение совсем некстати. Наверное, именно из-за него не удается вспомнить. В голове вместо связных мыслей барабанный бой. Кстати, ритм интересный. Только бы не забыть…

– Я в реанимации? – Собственный голос кажется незнакомым, низким и сиплым.

– А чего тебе в реанимации делать-то? Ты ж дышишь самостоятельно, и анализы у тебя дай боже каждому.

– Так без сознания же…

– Подумаешь, без сознания, главное, что без серьезных повреждений. Вон Иван Кузьмич вообще говорит, что на тебе все заживает как на собаке. А больничка-то у нас маленькая, небогатая. Реанимаций на всех не напасешься. Да ведь тебя ж никто не бросал без присмотру. Я, почитай, полдня с тобой сижу. Уходила только на этаже прибраться. Кто ж за меня приберется? И палату тебе, смотри, какую хорошую выделили, можно сказать, люкс. Одна лежишь, как королевишна. Белье постельное свежее, сорочка чистень-кая. Хочешь, халатик поприличнее подберу?

Халатика поприличнее не хотелось, достаточно сорочки с печатью. А вообще, пора выбираться из этой богадельни. Если уж сам Иван Кузьмич сказал, что на ней все заживает как на собаке, так чего лежать, место занимать?

– А обход скоро? – Может, удастся поговорить с кем-нибудь из врачей, прояснить ситуацию.

– Так только завтра утром. – Санитарка уселась на свободную кровать, скрестила на груди натруженные руки. – Ночь же на дворе, все по домам разошлись. Хочешь, дежурного доктора позову? Только сразу предупреждаю, он не из нашей больницы, залетный какой-то. И вообще, молодой еще, не то что наш Иван Кузьмич, – она неодобрительно покачала головой, сетуя то ли на залетность, то ли на молодость дежурного врача. – А что, тебе совсем худо, красавица? Так я Адамовну могу кликнуть, у нее сегодня дежурство. Очень женщина положительная, у нее…

– Не надо, спасибо. – До утра можно потерпеть. Все равно на ночь глядя, да еще в сорочке с печатью на самом видном месте, далеко не уйдешь. Однажды уже сходила, на всю жизнь теперь запомнит. А санитарка и сама по себе ценный источник информации, лучше попытаться у нее кое-что выяснить. – Простите, как вас зовут?

– Петровна я. – Глубокие морщинки собрались лучиками вокруг улыбающихся глаз. – Сестра-хозяйка здешняя. Вообще-то, я что-то вроде начальства и по ночам обычно не дежурю, но у Надьки Свириденко ребенок заболел, вот и пришлось вместо нее на смену выйти, вспомнить молодость. Так как насчет халатика? Подыскать тебе что-нибудь подходящее?

А, пожалуй, и подыскать. Надо ж на обходе выглядеть более-менее прилично. Не в ночнушке же с доктором общаться. В коридор, опять же, нужно в чем-то выйти. Палата хоть и «почти люкс», но без удобств.

– Спасибо, Петровна. – Ей еще повезло, что женщина попалась такая душевная. Другая бы, может, и разговаривать не стала, а эта сама помощь предлагает. – А что с моей одеждой?

Платью конец, но в потайном кармашке оставались кое-какие деньги. Вот и пригодилась детская привычка рассовывать заначки по разным углам. Надо же как-то Петровну отблагодарить за заботу.

– Одежда? – Морщинки-лучики стали еще глубже. – Так все в порядке с твоей одежей. Ну, в смысле, платье-то уже никуда не годное, порванное и грязное, а вот пиджак в очень даже приличном состоянии.

– Пиджак?!

– Так тебя в нем и привезли. Я сразу смекнула, что вещь дорогая, хорошая. Этикеточки не по-русски написаны, и пахнет вкусно, наверное, дорогим одеколоном.

От бомжей дорогим одеколоном не пахло. От них вообще несло так, что вспоминать страшно. Чей же пиджак-то?..

– Я первым делом карманы проверила. – Петровна слегка нахмурилась. – Не из любопытства, а согласно инструкции. Вдруг там что-то ценное.

– И что там?

– Много чего. Документы, мобильный телефон, портмоне с деньгами. Ты только не подумай, я все описала и аккуратненько назад в карманы сложила. Мне чужого не нужно.

Ей тоже чужого не нужно, но если этот загадочный пиджак был на ней, то стоит хотя бы на него посмотреть.

– Хочешь, я прямо сейчас его принесу? Он у меня в подсобке заперт, не решилась такое богатство в гардероб сдавать. – Петровна точно читала ее мысли.

– И платье, если не трудно.

– Не трудно. Что ж трудного-то? Только платье ты вряд ли наденешь, оно ж порванное все и в кровище.

– Петровна, пожалуйста. – Объяснять, зачем ей испорченное платье, не хотелось, да и сил не было.

К счастью, женщина от дальнейших расспросов воздержалась, лишь посмотрела внимательно и, пробормотав что-то себе под нос, вышла.

Как только за Петровной захлопнулась дверь, палата сразу наполнилась какой-то особенной, вязко-тягучей тишиной, которую вроде бы и абсолютной не назовешь – из коридора до Лии доносились звуки чьих-то шаркающих шагов, скрип половиц и приглушенные стенами стоны, – но на душе именно от этого становилось муторно и тоскливо.

Лия отвернулась к окну. За стеклом оранжевый свет фонарей сливался с белым лунным сиянием. Луна была похожа на огромный кособокий блин. Значит, совсем скоро полнолуние – тревожное время, нелюбимое с раннего детства. В прямоугольнике окна промелькнули черные тени, послышался слабый скрежет. Сердце испуганно екнуло. Это всего лишь ветви деревьев, никаких монстров, ничего страшного. Наверное, с мозгами у нее и в самом деле не все в порядке, коль обычная больничная тишина кажется гнетущей, а тень старого дерева – зловещей.

Пытаясь избавиться от недобрых мыслей, Лия тряхнула головой. Палата и окно с пляшущими за ним тенями тут же поплыли и утратили резкость, а к горлу подкатила тошнота. Мир вернулся в привычные рамки только после того, как Лия крепко-крепко зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов, прогоняя из горла горько-колючий ком.

– Ну, вот они, вещички-то твои! – В палату вернулась Петровна. В руках женщина держала два свертка: один большой, темно-серый, второй поменьше. – Только ты это, одежду свою спрячь, а халатик надень. Иван Кузьмич очень не любит, когда режим нарушают.

Маленький сверток оказался застиранным фланелевым халатиком, таким ветхим, что, казалось, тронь его – и он рассыплется.

– Спасибо, Петровна. – Голова еще кружилась, но Лия заставила себя улыбнуться. – Я надену.

– А вещи все на месте. Ты проверь, чтобы потом не говорила… – По морщинистому лицу женщины промелькнула тень.

– Да я не стану го…

– Проверь-проверь!

Пиджак был импортным, с виду недешевым. Пахло от него и в самом деле вкусно. Так вкусно, что Лия поднесла его к самому лицу, чтобы острее почувствовать горько-древесный аромат.

– В карманах документы, – напомнила Петровна.

– Да-да, я сейчас.

Во внутреннем кармане пиджака лежал загранпаспорт. С не очень удачной фотографии на Лию смотрело широкоскулое, точно топором рубленное, мужское лицо. Лицо было незнакомое, но Лию отчего-то не покидало смутное ощущение уже виденного. Кому принадлежит паспорт, она прочесть не сумела: буквы расплывались и не желали складываться в слова.