Ведьмин клад - Корсакова Татьяна Викторовна - Страница 12

Мужчины тем временем уничтожали жареное мясо и из-за чего-то тихо переругивались. Все сидели спинами к кустам, момент для осуществления плана был самый подходящий.

…Настю сгубила жадность. До рюкзака она добралась быстро, схватила три баранки, сунула за пазуху. Все, можно было убираться восвояси, но из кармана рюкзака призывно выглядывал тюбик крема от комаров, и Настя не удержалась. Гнус за последние дни вымотал ее почище голода, а тут вот он – крем, торчит из кармана и запросто может «потеряться», особенно принимая во внимание ту небрежность, с которой белобрысый относится к своим вещам. Настя потянула тюбик, и в ту же секунду в рюкзаке что-то оглушительно громко зашелестело…

– Эй, пацан! Ты что это там делаешь? – послышался возмущенный голос…

Кабанчик был обалденно вкусный. Никакие консервы не сравнятся с настоящим жареным мясом. А Макар морщился и все пенял Померанцу, что кабанчик суховат и жестковат. Недовольство Макара было понятно: они уже двое суток гонялись по тайге за подраненным мишкой. Зверь оказался на удивление резвым и изворотливым, от погони уходил мастерски.

Честно говоря, Егор с Померанцем уже давно махнули рукой на призрачную надежду завалить косолапого, но в Макаре вдруг взыграли охотничьи инстинкты. Он не желал ограничиваться стрельбой по диким кабанам, он жаждал полной сатисфакции, и привал, который устроил измотанный этой сумасшедшей гонкой Померанец, был ему как кость в горле.

Макар как раз бухтел, что запах дыма медведь почует за десять километров, и тогда уж точно конец охоте, когда за их спинами послышался подозрительный шелест. Егор обернулся… и онемел от изумления: в его рюкзаке нагло рылся какой-то пацаненок. И это при том, что, по словам егеря, до ближайшего поселка километры и километры пути. Класс! У них тырит вещи таежный Маугли!

– Эй, пацан! Ты что там делаешь?! – заорал он во все горло и ринулся спасать свое имущество.

Мальчишка не стал дожидаться, пока его заловят с поличным, сразу же дал стрекача. Чтобы догнать воришку, пришлось попотеть, он плутал между деревьями как заяц, и в какой-то момент Егору показалось, что пацан уйдет. Он сделал последний рывок, толчком в спину завалил беглеца, сам рухнул сверху и перевернул негодника с живота на спину – уж больно хотелось посмотреть в наглые воровские глаза.

Мальчишка отбивался отчаянно, но при этом не проронил ни звука. Неожиданно в его руке появился складной нож. Не нож даже, а так, детская игрушка, но эта «игрушка» окончательно вывела Егора из душевного равновесия. Он легонько врезал мальчонке по уху, вывернул руку, отобрал нож и, чтобы тот больше не рыпался, зажал коленями его локти.

А пацан и не собирался рыпаться, пацан расплакался. По злому и не слишком чистому лицу бежали горючие слезы. И глаза он зажмурил так сильно, точно был уверен, что избиение непременно продолжится. В душе колыхнулось что-то вроде жалости, но Егор не дал ей воли, зашипел зло:

– Попался, паразит! Ну-ка, показывай, что натырил!

Когда он попробовал расстегнуть грязную телогрейку, мальчишка дернулся и тоненько взвыл. Сначала на траву упала баранка, потом крем от комаров, а потом Егор присмотрелся и с изумлением понял, что мальчишка вовсе не мальчишка, а совсем даже наоборот. Открытие это потрясло его даже сильнее, чем сам факт воровства.

– Эй, – позвал он почему-то шепотом, – ты баба, что ли?

Ответа не последовало, и, чтобы расставить все точки над «i», Егор сдернул с головы поверженного врага шапку.

– Точно баба, – сказал, растерянно таращась на длинные рыжие волосы. – Офигеть…

– Слезь с меня, – зашипела девчонка. Она больше не жмурилась, она смотрела на Егора со смесью отчаяния и ненависти. Зеленые с крапинками глаза метали молнии.

– Слезу, – пообещал Егор. – Только ты это… смотри, чтобы без глупостей. Лады?

Она молча кивнула.

Егор ослабил хватку, позволил девчонке сесть.

– Ты кто такая? – спросил он, разглядывая порванный рукав телогрейки.

– Никто! – Она торопливо застегнулась.

– Классное у тебя имя, Никто! – Егор усмехнулся.

Девчонка потерла красную после его оплеухи щеку. Посмотрела исподлобья так, что ему мгновенно стало стыдно за свое совсем не джентльменское поведение.

– …А это у нас кто такой шустрый?! – К ним подтянулись Макар и Померанец.

Девчонка тут же сжалась в комок, Егор кожей почувствовал ее страх. Ну точно Маугли. Интересно, откуда она такая взялась?

– Глянь, Макар, наш папарацци нимфу поймал, – Померанец расплылся в улыбке. – И откуда ты взялась такая… загадочная? – Он брезгливо покосился на ее грязные джинсы.

Девчонка ничего не ответила, лишь сильнее прижала к животу свою торбу.

– Макар, ты же говорил, что в окрестностях сел нет, – Померанец на необщительность дамы не обратил никакого внимания.

– Говорил. – Егерь нагнулся над девчонкой, поймал ее за подбородок, пристально вгляделся в лицо, покачал головой: – Нет, эта нездешняя, я местных девок всех знаю.

– Так уж и всех? – хмыкнул Егор, которому почему-то страшно не понравилось, что Макар так бесцеремонно лапает его охотничий трофей.

– Всех. – Егерь оставил девчонку в покое, с кряхтением выпрямился. – Говорю – нездешняя она.

– А откуда же тогда взялось это диво дивное? – поинтересовался Померанцев. – Эй, красавица, ты что, язык проглотила?

Девчонка испуганно втянула голову в плечи, но ничего не ответила.

– Ялаев, что она у тебя стырила-то?

– Да ничего она не стырила.

– Ничего?!

– Баранки.

– Баранки?!

– Да, баранки и крем от комаров.

Померанцев присвистнул:

– Кража века, честное слово! А на кой хрен тебе баранки, красавица?

И в этот самый момент Егор понял, на кой хрен ей баранки.

– Эй, ты есть хочешь? – Он легонько тронул девчонку за плечо.

Она не проронила ни звука, но по глазам было видно, что попал он в самое яблочко.

– Ясно, – сказал молчавший до этого Макар, – она коммунарка.

– Кто?! – хором переспросили Егор и Померанец.

– Коммунарка. Тут километрах в тридцати поселение есть для трудной молодежи, – Макар презрительно сплюнул, – для наркоманов, алкоголиков и бывших уголовников. Какой-то деятель из Москвы решил благотворительностью заняться, приволок в здешние места всякую шваль. Спасу от них никакого нет! – он зло посмотрел на девчонку.

– А что она здесь-то делает, за тридцать километров от своей коммуны? – поинтересовался Егор.

– А это ты у нее самой спроси. Я слышал, что там у них порядки строгие, дисциплина и все такое. Вот и драпают, черти. Не хотят перевоспитываться.

Егор присел на корточки перед девчонкой, заглянул в лицо, спросил:

– Так ты и в самом деле коммунарка?

Она молча кивнула.

– И сколько ты уже по тайге шастаешь?

– Пять дней, – наконец заговорила она.

– Пять дней?! Одна, без еды и с вот этой игрушкой?! – он помахал перед самым ее носом ножиком.

Девчонка снова кивнула.

– Заблудилась, небось, дуреха! – встрял Макар. – Это тебе, голуба, тайга, а не городской парк культуры. Тут и на корм зверям пойти недолго. – Странное дело, но тон его заметно смягчился.

– А что ты ела все эти дни? – спросил Егор, вспомнив про злополучные баранки.

– Грибы и ягоды.

– Елки-палки! Вставай, пошли! – Он помог ей подняться. – А что ж ты не подошла, ситуацию не объяснила? Зачем же воровать?

– Я ж тебе говорю – коммунарка, у нее это дело в крови, – проворчал Макар.

Девчонка бросила на егеря быстрый взгляд, но ничего не сказала.

– Ладно, горемычная, – вздохнул он, – пойдем, покушаешь по-человечески. Как звать-то тебя?

– На… – девчонка закашлялась, – Наталья.

– Наталья, значит? – Макар погладил себя по бороде. – Ну что ж, Наталья, считай, что в рубашке родилась. Места тут глухие, плутать можно неделями.

Девчонка испуганно поежилась, посмотрела на Егора, сказала хмуро:

– Нож отдай.

– Женщинам оружие не положено, – усмехнулся он, но нож все-таки вернул. – Да ты не бойся, мы теперь за тобой присмотрим. Вот, если хочешь, возьми баранок погрызи.