Огненный путь Саламандры - Никитина Елена Викторовна - Страница 2

— Хорошо, я расскажу тебе, — принял единственно верное решение, с его точки зрения, владыка. Выкручиваться уже было бессмысленно, у этого типа просто потрясающий нюх на вранье, когда он в таком состоянии. — Но ты пообещаешь мне, что отнесешься ко всему спокойно и без меня не будешь предпринимать никаких действий.

— Она жива? — Змей сжал бокал с коньяком так, что он треснул. — Если…

— Она жива, — поспешил заверить его владыка. — За это можешь не волноваться.

— Тогда я принимаю твои условия. — Царь Долины заметно расслабился и недоуменно уставился на свою окровавленную ладонь. — Вот дивы, с тобой так калекой станешь! Ладно, выкладывай. И не вздумай юлить вокруг да около, я ведь тебя знаю.

Влад осушил еще один бокал коньяка, не закусывая, и с сожалением отметил, что совершенно не пьянеет. Жаль, ему стало бы легче.

Рассказ он начал с самого начала, поведав Змею Горынычу о выходках и откровенных издевательствах его дочери как над Полозом, так и над ним самим, в том числе и о непочтительном отношении к старшим, о ее ужасном и вредном характере. Царь Долины слушал внимательно, изредка кивая, и по его лицу блуждала довольная мечтательная улыбка.

— Молодец, девочка! Не позволяет себя под каблук загнать! — выдал Змей, когда владыка дошел до своего последнего и единственного разговора с Саламандрой с глазу на глаз. — Она никогда не любила, чтобы ей указывали, что делать. Упрямая, как сто хал вместе взятых. Вся в меня.

— Мы заметили, — хмуро отозвался Влад, не разделяя радости Змея Горыныча по поводу вредоносного характера его дочурки. Нашел над чем веселиться, тут плакать надо.

— Значит, Салли вам тут дала жару, — снова довольно хмыкнул Царь Долины. — Ну-ну…

Владыка мрачно кивнул и продолжил рассказ. Саламандра сбежала, Полоз отправился ее искать, но пока не очень преуспел. Поиски осложнялись еще тем, что им так и не удалось узнать, как выглядит вредная девчонка на самом деле, но на след Полоз вроде уже напал. Она ухитрилась перед побегом стащить свое же обручальное кольцо, которое и стало основным опознавательным знаком. Единственное, что очень тревожит, — она двигается в сторону Царства Леса, где сейчас далеко не все спокойно. Что там происходит, точно неизвестно, но слухи, приходящие из земель эльфов, далеко не утешительные.

По мере дальнейшего повествования лицо Змея Горыныча становилось все более и более жестким. Его дочь в опасности, в серьезной смертельной опасности. Сведения, доставленные ему на днях, вкупе с письмом Фена, подтверждались.

— Влад, ты понимаешь, что я могу убить тебя прямо сейчас? — тихо спросил он, невидящим взглядом уставясь в пламя камина. — Но не буду, мучайся дальше. Ты всегда был чересчур самонадеянным типом, но всему есть предел. Я простил тебе, что ты в свое время увел у меня невесту, ставшую впоследствии матерью ТВОЕГО сына, но гибель МОЕЙ дочери не прощу никогда!

— Ты думаешь, я в восторге от всего происходящего? Думаешь, я получаю от этого море удовольствия? — устало поинтересовался владыка и сделал большой глоток прямо из горлышка бутылки. — Ошибаешься, мне тоже хочется покоя и нормального семейного уюта, а не дергаться из-за того, что мой сын станет последним потомственным владыкой Царства Гор. Уж кому-кому, а тебе прекрасно известны проблемы нашего рода. Триста лет — это предел для рождения наследника. Полозу двести пятьдесят, и время не стоит на месте, только Вершитель знает, сколько проклятием отмерено ему…

Он снова схватился за бутылку.

— Почему ты сразу не обратился ко мне, когда Салли удрала? — Царь Долины медленно перевел глаза на змееглазого правителя и удивленно воскликнул: — Да прекрати ты надираться! Пьянеть особо не пьянеешь, только добро переводишь! Еще сопьешься.

Владыка поперхнулся и закашлялся. И эти слова он слышит от пьяницы с многовековым стажем? Докатился! Странно, что сам Змей так и не сделал ни одного глотка, тем более — повод есть, и нешуточный.

— А сам-то ты, смотрю, завязал, — поддел товарища по несчастью Влад, но уполовиненную бутыль послушно отставил подальше.

— Потом напьюсь или удавлюсь, в зависимости от ситуации, но сейчас нужна трезвая голова. Обоим.

В этом он, конечно, прав. Совсем стал владыка забывать привычки своего бывшего друга, а ведь в особо серьезных случаях Змей Горыныч никогда не терял головы, всегда был практичен, четок, последователен. И достаточно умен, что бы про него сейчас ни говорили.

— Так ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Змей. — Почему ты или Полоз не пришли ко мне сразу?

— Видишь ли… — начал Влад, отводя глаза и собираясь с мыслями. Дивы полосатые, как бы ему это получше объяснить?

— Понятно, гордость не позволила, — хмыкнул Царь Долины и по выражению лица друга понял, что угадал. — Ты всегда таким был, таким и помрешь. И сын твой такой же холодный и самоуверенный, как кусок вечной мерзлоты. А ведь сейчас моя дочь могла бы быть уже здесь.

— Что ты вообще знаешь о моем сыне?! — взорвался владыка. — Он истинный наследник Царства Гор, для которого на первом месте стоят интересы государства, а потом уже личные симпатии и антипатии. Он и женился-то только из-за государственной необходимости. А когда Полоз сам станет владыкой, то будет беспристрастным и мудрым правителем, потому что…

— Его сердце — лед, — закончил за него Змей. — Ему будет наплевать на судьбы людей и прочих подданных. Он будет отправлять на плаху только по государственным соображениям, безличной заинтересованности. Государство требует, страна желает, а мне ничего от вас не надо, я к вам вообще ничего не чувствую. Так, что ли? Политика, ничего личного. Где ты тут видишь мудрость? Правитель должен быть живым и чувствующим, а не замороженной сосулькой.

— Ну знаешь… — возмущенно возразил владыка. — Это как-никак политика, а не увеселительные посиделки.

— Что-то я не заметил, чтобы ты в свое время женился, руководствуясь исключительно политическими соображениями.

А вот это уже был удар ниже пояса. Влад тогда действительно потерял голову, влюбившись до беспамятства в простую деревенскую девушку, на которой Змей сам собирался жениться, и увел ее прямо за пару дней до свадьбы. Селена была не просто хороша собой, она была совершенством, верхом изящества, грации, красоты, чувственности, но, к сожалению, всего лишь обычным человеком. Это была любовь с первого взгляда, с первого вздоха, с первого… в общем, неважно чего еще. И Владу было наплевать на общественное мнение и политику вместе взятые, любовь захватила обоих целиком. Змей, его лучший друг, узнав о коварном предательстве, рвал и метал, пытался вызвать Влада на дуэль, слезно умолял Селену вернуться, но вмешалось очередное провидение — умер его отец, и Змей переключился на решение более насущных на тот момент вопросов о престолонаследовании, а потом на правах законного правителя перешел в состояние постоянной войны с Царством Гор. Их дружбе пришел конец. А Влад с Селеной прожили относительно короткую, но вполне счастливую жизнь, о которой владыка нисколько не жалел; у них был единственный сын, Полоз, унаследовавший дар деда, передающийся через поколение, — чувствовать золото, как бы глубоко под землей оно ни скрывалось. Когда это было? Больше двухсот лет тому назад? И до сих пор владыка не мог ее забыть, несмотря на то что его жена состарилась у него на глазах, а когда поняла, что выглядит чуть ли не вдвое старше своего мужа, ушла. Навсегда. Он любил ее, по-настоящему любил, да и сейчас любит. Именно поэтому он и не хотел больше жениться, ему казалось, что тем самым он осквернит память о любимой женщине, однако есть вещи, над которыми никто не властен, и жизнь берет свое.

— Что молчишь? — прервал его тягостные размышления Змей. — Вон как тебя от одних воспоминаний скрутило, а сыну ерунду какую-то в голову вбиваешь, что чувства не для правителей. Чушь, и ты это прекрасно знаешь! Я, когда твоего сына увидел, пожалел, что согласился на этот брак, у него глаза как у снежной королевы, ледяные, у тебя таких никогда не было. Была бы моя воля, расторгнул бы помолвку, не задумываясь. Моя дочь — живая и достойна лучшей участи, чем всю жизнь прозябать рядом…