Наследие 2 - Тармашев Сергей Сергеевич - Страница 48

Микроволновка звякнула, сообщая об окончании разогрева, и Александр достал из печи тарелку с едой. Он взял в руки вилку и с подозрением посмотрел на жену:

— Что ты сегодня ела?

— Ешь, ешь, — улыбнулась она в ответ. — У нас ещё осталось немного чистых продуктов, я ни за что бы не стала кормить Юрия Александровича чудесными ГМО второго поколения! Мама помогла деньгами, думаю, хватит на неделю.

— Это хорошо, я как раз на работу устроюсь, — закивал муж, забрасывая в рот пищу со скоростью снегоуборочной машины. — Возьму аванс, если что… — он невнятно пробубнил что-то ещё.

— Хватит болтать с набитым ртом, — Марина укоризненно нахмурилась и встала со стула. — И постарайся жевать, мы никуда не торопимся! — Она достала из шкафчика кружку и направилась к электрочайнику.

Утром Александр созвонился с кем-то из приятелей, и в женскую консультацию их отвезли на машине, чему Марина обрадовалась. В последнее время ездить беременной в общественном транспорте становилось всё страшнее, в мире то тут, то там вспыхивали неизвестные болезни и не поддающиеся лечению эпидемии, вызванные мутировавшими под действием трансгенов вирусами. Почти всегда зараза максимально быстро распространялась именно среди массовых скоплений людей, и Всемирная Организация Здравоохранения настоятельно рекомендовала всему миру избегать тактильных контактов в общественных местах и пользоваться перчатками и лицевыми повязками. Концерн «СК» предлагал недорогие модели подобных фильтров-повязок в каждом своем магазине, и мало кто оказывался настолько смел или глуп, чтобы игнорировать рекомендации ВОЗ. Тусонская бактерия и её аналоги хоть и были далеко, но являлись вескими основаниями доверять медикам. Увидеть на улице человека без перчаток и лицевой фильтр-повязки давно уже невозможно, но все равно страх за здоровье будущего ребенка не давал Марине покоя. Заходить в метро или автобус она боялась, а услуги такси теперь были востребованы и стоили недешево.

— Пойдем, милая, — Александр открыл перед ней пассажирскую дверь автомобиля. — Нас подождут и отвезут обратно. Но мы немного опаздываем на прием, долго ехали из-за пробок…

Им повезло, врач согласился принять опоздавших без очереди, и спустя четверть часа Марина уже проходила УЗИ. Наблюдающий её специалист лично проводил исследование и долго вглядывался в монитор с изображением плода. Чувствуя, как с каждой минутой растет нервное напряжение, она стиснула руку сидящего рядом мужа.

— Мне не хотелось бы давать вам безосновательных надежд, — наконец произнес врач, отрываясь от экрана, — но я не вижу у ребенка никаких отклонений. Поймите меня правильно! — он пристально посмотрел на семейную пару. — У вас уже есть один ребенок, и он имеет генетическую инвалидность. Шансов на то, что с вашим сочетанием генов второй ребенок будет здоров, не много. Но, тем не менее, они есть, если верить анализам и УЗИ. Я наблюдаю вас уже полгода и до сих пор не выявил явных отклонений. Не скрою, такое бывает очень часто, плод внешне здоров, и генетическая инвалидность определяется уже после появления младенца на свет. Поэтому ещё раз направляю вас на полный анализ крови и рекомендую лечь к нам в стационар уже на следующей неделе. В целом же на текущую минуту прогноз положительный. Как вы себя чувствовали в эти дни, Марина? Насколько силен токсикоз, как часто испытываете тошноту?

— Раза два тошнило за прошлую неделю, — вспомнила она. — Вообще я бы не сказала, что мне как-то совсем тяжело. Первую беременность я перенесла гораздо труднее. Тогда меня каждый день то полоскало, то кидало и в жар и холод, нервы шалили, рыдала по каждой мелочи. А сейчас всё спокойно. Это плохо?

— Почему же плохо, отнюдь нет, — врач открыл на рабочем компьютере окно с её медицинской картой и принялся стучать пальцем по клавишам затертой клавиатуры. — В каком-то роде это положительный показатель, хотя, конечно, не дает никаких свидетельств о качестве плода.

— Скажите, доктор… — Марина замялась, но взяла себя в руки и всё-таки задала отчаянно мучавший её вопрос: — Много сейчас рождается… детей с инвалидностью?

— В среднем по нашему стационару за прошедший месяц девяносто три процента, — нахмурился врач. — Вы обдумываете вариант подачи прошения об эвтаназии? Законом для этого предусмотрены социальные льготы, о которых я обязан вас известить при определении в стационар, но сейчас ещё не время. Я могу дать вам информационный буклет, но… — он оторвался от печати и покачал головой, — не рекомендую. Это настроит вас на негативное эмоциональное состояние, что в вашем положении излишне.

— Нам не нужен буклет, доктор, — Александр провел ладонью по руке жены. — Мы сохраним ребенка в любом случае. Мы всегда хотели сына, и я не собираюсь выторговывать за его жизнь какие-то там льготы.

— Ваше предложение имеет свою привлекательность, но всё же я хотел бы приобрести жилые площади в ЦСГР «Брянский Лес»! — сидящий в кресле напротив человек в форме генерала МВД старался вести разговор как можно более лояльно, исключая всякую возможность вызвать недовольство у влиятельного чиновника «Сёрвайвинг Корпорэйшн». — Этот Центр больше подходит мне по статусу, Евгений Моисеевич, вы же понимаете… — он многозначительно посмотрел на Шинкарёва.

— Понимаю, — с легкостью согласился тот. — «Брянский Лес» — место действительно элитное. Восхитительный заповедник, девственно-чистые сосново-дубовые леса, чистейший воздух, роскошная застройка со стопроцентной экологичностью, пояс отчуждения в тридцать километров, государственная охрана. Только проверенный персонал, не имеющий в составе семей лигов. Объект уже закончен и начал прием жильцов. Но площадь заповедника весьма невелика, и потому количество жилья, обустроенного там, ограничено. Что и делает данный Центр Сохранения Генетических Ресурсов элитным. Наш Концерн сделал всё для создания в «Брянском Лесу» абсолютно эксклюзивной обстановки, и желающих приобрести там жилые площади гораздо больше, нежели мы в состоянии предложить. Поэтому мы держим цены, Рамиль Рашидович. Минимальные по площадям апартаменты в «Брянском Лесу» стоят от пятидесяти миллионов долларов, и это ещё очень дёшево. Скажу больше, наш Концерн мог бы поднять ставки втрое, и количество покупателей всё равно превысило бы предложение. Но мы не делаем из «Брянского Леса» аукцион, гораздо важнее для нас сохранить статусность и элитность данного места. Как вам известно, данного ЦСГР нет в прайс-листах российского отделения «Сёрвайвинг Корпорэйшн». О нем сообщают только значимым фигурам страны. Именно потому, что ваше положение в обществе нам хорошо известно, вы и получили возможность изучить наши закрытые для широкой общественности прайс-листы. Уже один только факт этого является лучшим признанием статуса потенциального покупателя. Поэтому для ЦСГР «Брянский Лес» нет ни дисконтов, ни кредитов, ни рассрочек. Это элитные жилые площади для элиты, которая может позволить себе многое! Цены там и без того занижены из уважения к покупателям.

Шинкарёв закончил монолог и вернул полицейскому генералу многозначительный взгляд. Давай, раскошеливайся, «значимая фигура страны», мысленно усмехнулся он, или бери что попроще и проваливай отсюда! Я не работаю с нищими, для этого есть менеджмент. Ты должен быть счастлив уже только от того, что тебя принял сам Директор по Продажам Российского отделения «СК»! Скидок он захотел в элитном Центре! Неужели не наворовал ещё на генеральской-то должности? У меня таких, как ты, желающих, сотни! И все — «статусные» идиоты, многие посерьезнее тебя будут!

— Поэтому рекомендую вам, Рамиль Рашидович, рассмотреть более подходящие вашему бюджету варианты, — участливо добавил Шинкарёв. — Я готов предложить вам апартаменты наивысшей степени комфортности в любом другом ЦСГР, а также ознакомить с наличием незанятых площадей в крупнейших западных заповедниках и Йосемитском национальном парке США!

Несколько минут полицейский генерал молчал, скользя по разложенным перед ним на столе красочным рекламным проспектам с ценами, после чего ответил, тщательно скрывая раздражение: