Самый страшный кошмар лета (сборник) - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 30

– Утащили Меропу, – ответила Елена Васильевна, – не нашла она себе замены…

Эпилог

Дождя не было. Но лес превратился в сплошное болото. Анна вела ребят по одной ей известной тропе. Всю дорогу они молчали, каждый думал о своем. Илья был озабочен тем, чтоб довести до станции Машу. У нее единственной были сухие кроссовки и куртка. Илья тащил два рюкзака, при этом он не выпускал Машину руку. И все-таки утром было гораздо легче идти, во всяком случае видно, куда ставишь ногу.

Ребята торопились, и, возможно, поэтому преодолели шесть километров меньше чем за час, несмотря на затопленный лес.

Но к станции подойти оказалось невозможным. Воды скопилось столько, что она полностью затопила мостки и слеги.

– Пойдем на ощупь, – распорядилась Анна.

Ребята побрели очень осторожно по щиколотку, а то и по колено в воде. Приходилось действительно нащупывать узкие мостки. Неверный шаг – и можно переломать ноги. Пашка, видимо, уставший от необходимости постоянно бояться и молчать, расхрабрился.

– Девушки, давайте я вас на руках перенесу, – приставал он. – Я же гимнастикой занимался, могу по канату с закрытыми глазами пройти. Наташ, покажи пример.

– Пашенька, отстань, лучше смотри под ноги, меня есть кому перенести.

– Так ведь Егорка не перенесет, он струсит, – не унимался Пашка. – Елена Васильевна, вы хрупкая женщина, вам тяжело, к тому же вы спасли моего друга, я просто обязан вас перенести через эти затопленные слеги!

– Что ты, что ты! – испугалась Елена Васильевна, ловко уворачиваясь от Пашкиных рук.

– Анюта, – канючил он, – ну хоть ты, ведь день рождения же, а? Я тебе хочу сделать незабываемый подарок.

– Паш, я и так никогда не забуду этот день рождения и все, что с ним связано, – отрезала Анна.

– Че, только русалкам можно резвиться? – обиделся Пашка. – А я чем хуже?

Неожиданно он перескочил с доски на доску и очутился рядом с Машей. Она и пискнуть не успела, как Пашка подхватил ее на руки.

– Пашка! – воскликнул Илья, покачнувшись. Он вынужден был выпустить Машину руку. Пашка же, ужасно довольный своей выходкой, опасно балансируя, довольно быстро побежал по затопленным мосткам, прижимая к себе испуганную Машу.

– Домчим с ветерком, мадемуазель, – выкрикнул он.

Пашка уже видел станцию, и насыпь, и платформу, осталось сделать последний рывок, как вдруг он услышал русалочий смех, смех прозвучал отчетливо и совсем близко, как тогда на болоте. Пашка пошатнулся, потерял равновесие и вместе с Машей полетел в воду.

Оказалось, не так глубоко – по пояс. Но Машку он окунул полностью.

– Мозгов нет! – заорал Илья, спрыгнул следом и, забрав Машу, влез обратно на мостки. Егор помог взобраться понурому Пашке.

– Мась, ну прости, я же хотел как лучше, – извинялся он. Маша зябко поводила плечами, вода текла с нее ручьями.

– Как же я теперь в электричку сяду…

– Хочешь, я отдам тебе свою куртку? – предложил Пашка. Ему было очень стыдно. Он вспомнил, как струсил на болоте, как рыдал, когда Анна нашла его.

– Нельзя шутить с теми, о ком ты ничего не знаешь… у них может быть очень своеобразное чувство юмора, – негромко заметила Анна, наклонившись так, чтобы ее мог услышать только Пашка.

Наконец, они выбрались на насыпь, добрались до станции, и, пока покупали билеты, Анна и Наташа кое-как переодели Машу, выбрав из своих вещей наиболее сухие.

Послепослесловие

Илья больше никогда не был в доме на болотах. Но знал о том, что Анна и Виктор время от времени наведываются туда, проверяют наследство бабки Меропы. Кстати, они поженились через год после описанных событий. Илья был на свадьбе.

Сестра Ильи и Егор тоже стали мужем и женой.

А Маша, наконец, выбрала из двух друзей самого достойного – Илью, естественно. Хотя Пашка, судя по всему, не особенно в обиде. Ему и без Маши хватает девушек.

Он забыл или делает вид, что забыл все пережитые ужасы той поездки. Если ему напомнить, мрачнеет, морщит лоб и меняет тему. Видимо, накрепко запомнил русалочий хохот и слова Анны.

Что странно, Маша на самом деле все забыла, как будто никогда не была в заброшенной деревне, не бродила по кладбищу, не играла русалочьим гребнем, не качалась на ветвях, не тонула в омуте.

Елена Васильевна по-прежнему борется со злом по мере своих слабых сил. Теперь она ездит в ведьмин угол не одна, а с Анной и ее мужем. Все-таки втроем надежнее.

Вдруг Меропа все-таки объявится…

Ночь, когда нельзя спать

Праздник Ивана Купалы всегда был связан с мистикой, тайнами и загадками. И в эту ночь не только прыгали через костер, пускали по реке венки, гадали и собирали целебные травы. По поверьям наших предков, в купальскую, самую короткую ночь нельзя спать, так как оживает и становится особенно активной всякая нечисть – ведьмы, оборотни, русалки, колдуны, домовые, водяные, лешие.

Что такое любовь

Как объяснить, что такое любовь? Не кому-то там, даже самой себе ее объяснить невозможно. Люблю, и все!

Люблю – значит, постоянно думаю о нем. Где бы ни была: на уроке, на улице, в транспорте, в магазине, с друзьями, в кино, дома с родителями…

Мне говорят: спустись с небес на землю. А зачем спускаться? На небесах очень хорошо, гораздо лучше, чем здесь, на земле.

Мои личные небеса, это моя любовь, мои воспоминания, мои надежды, мечты, моя радость и страсть, даже мой страх и моя боль, хотя, казалось бы, какая же боль в любви? Но любовь настолько большая, всеобъемлющая, она вмещает в себя все, даже предчувствие разлуки, даже боль от одной мысли о невозможности любить. Как это все странно…

Что такое любовь? И как трудно любить, если я даже не понимаю, как это? Есть я, а есть человек, которого я люблю. Значит ли это, что я готова отдать этому человеку все, даже саму себя? Пойду ли с ним на край света, соглашусь ли на рай в шалаше? А если от меня потребуется пожертвовать собой? Смогу ли? Пожертвовать собой ради кого-то – значит, полностью отречься от себя или, наоборот, до конца оставаться собой, ясно осознавая смысл и необходимость жертвы.

А взамен? Вот вопрос, мучающий всех. Если я его или ее так люблю, вот, я пожертвовала ради него (нее) всем, все отдал(а), ничего не пожалел(а), а он (она) не оценил(а), не принял(а), равнодушно попользовался(ась), прошел(ла) мимо, не удостоив меня взглядом… Если я люблю, то что мне за это будет?

Если я ничего не получу взамен, то смогу ли искренне пожелать тому, кого люблю, счастья? Смогу ли отпустить, не проклиная?

Если я задаю этот вопрос, люблю ли я на самом деле? Или только хочу иметь?

Что такое любовь? Растворение без остатка или равное партнерство?

Врожденное чувство или трудная наука?

Мы не умеем любить и все же обречены на любовь.

Обреченность может обернуться ловушкой для души.

Взять, к примеру, хоть меня и Глеба. Глеб – это мой парень, если кто не знает. Мы вместе уже два года.

Я сейчас это написала и подумала, какие корявые слова и фразы, разве можно так говорить о любви: мой парень, мы вместе уже два года… Какая чушь! Как может быть человек чьим-то? Почему мы всякий раз используем притяжательное местоимение, когда говорим о близких и любимых: мой, моя, мои… Что же получается, в одном ряду стоят мой компьютер, мой телефон, моя кошка, мой кофе, мои родители, мой парень… Не знаю, кого как, а меня коробит. Кофе и компьютер никак не равны родителям или любимому. Для меня, во всяком случае.

Я люблю Глеба. Но знаете, как меня коробит, когда мне приходится говорить о нем «мой парень» потому что так принято, потому что если мы встречаемся, то я – его девушка, а он – мой парень. Мы как бы принадлежим друг другу. Он – мне, я – ему. Но ведь это не так. По сути, мы сами себе-то не сильно принадлежим. Нет гарантий, никто их дать не может. Даже в том случае, когда люди венчаются в церкви и дают друг другу обеты любви и верности «пока смерть не разлучит», даже после таких обетов никто не может дать гарантию, что они проживут долго и счастливо и умрут в один день. А как бы хотелось, правда?