Самый страшный кошмар лета (сборник) - Щеглова Ирина Владимировна - Страница 27

– Это правда.

Рыжая ведьма Меропа удовлетворенно кивнула головой.

– Все так, внученька, вот видишь, как легко и просто говорить правду. А теперь расскажи о нашем договоре.

Анна встряхнула головой:

– Не было у нас с тобой никакого договора! И быть не могло!

– Ты забыла, наверно? – вкрадчиво переспросила Меропа. – Так я напомню. После того, как твоя мамка родила тебя незаконную и утопилась, кто тебя вырастил, а?

Елена Васильевна подняла голову и во все глаза уставилась на Анну.

– Ты меня не растила, ты себе жертву готовила, – отрезала Анна. – Хотела отдать меня русалкам, чтоб они и дальше помогали тебе. Они ведь не бесплатно это делают, так? Думаешь, я не знаю?

– Ах ты умница, – притворно восхитилась ведьма, – достойную преемницу я себе вырастила. Только мне некогда с вами болтать, в другой раз как-нибудь, а сейчас… – и она властно протянула руку к Маше. Девушка, не поднимая головы, обреченно шагнула к ней.

– Нет, – Илья преградил ей дорогу, прикрыл собой, – никаких жертв, оживших мертвецов и прочего бреда. Мы сейчас уйдем, а вы тут сами разбирайтесь, кто кому что должен. – Он повернулся к Анне и произнес укоризненно: – Не ожидал от тебя. Что за секту вы тут устроили… Культы, нечисть, русалки какие-то. Противно слушать. На людей нападаете. Жертвоприношения какие-то, дикость!

– Не, а я не понял, – встрепенулся Пашка, – она че, реально жмура? – и он недоверчиво покосился на Меропу. Ему никто не ответил. Наташа быстро стала собирать вещи, запихивая их в рюкзак. Егор встал рядом с Ильей так, чтоб перегородить вход в комнату.

– Ребята, вы не понимаете, – заговорила Анна, – она вас не выпустит – это действительно ее дом, в комнату войти не сможет, здесь иконы, избу освятили, и я кропила неоднократно. И не мертвая она, ее русалки жить заставляют, она им за это жертвы приносит ежегодно. Елена Васильевна знает…

Она не успела договорить. Кто-то вошел в избу. Ведьма резко обернулась и попятилась было, да споткнулась о порог и упала на пол.

– Виктор! – воскликнула Анна, бросаясь к нему, но замерла в дверном проеме. – Она здесь! – Анна плакала, по щекам бежали быстрые крупные слезы.

– Я вижу, – сказал Виктор и выхватил из-под плаща обрез.

Серебряная пуля

Пронзительно взвизгнула Наташа.

Виктор направил дуло обреза на Меропу, распростертую на полу. Она расхохоталась:

– Слабо, молодой человек!

– Пуля серебряная, проверим? – спросил он спокойно и нажал на курок. Одновременно прозвучали выстрел и вскрик. Никто ничего не успел понять, грохнуло, заволокло дымом, посыпались со звоном осколки… и стихло.

Меропы на полу не было. Зато Маша обомлела и повисла у Ильи на руках.

Илье опять показалось, что он лишь моргнул, не мог он пропустить момент, когда ведьма исчезла, но пропустил. Стоял в обнимку с бесчувственной Машей и смотрел на Виктора.

– В погреб сиганула, зараза! – крикнул Виктор. И кинулся к крышке погреба, дернул с силой, та чуть не отлетела. Пашка не выдержал, подскочил, склонился над отверстием в полу. – Ушла, – разочарованно констатировал Виктор, закрывая крышку. – Никого не задело? – переспросил с беспокойством, оглядывая ребят.

– Зеркало разбилось, – сказала Наташа. Пуля действительно каким-то причудливым образом попала в старое зеркало в простенке между окнами.

Виктор подошел к стене, нашел отверстие от пули, поковырял пальцем. Егор молча забрал обрез. Виктор отдал безропотно:

– Пустой.

– Откуда он у тебя вообще? – Егор осмотрел обрез и накинул на плечо ремень.

– Сам сделал, – ответил Виктор, – здесь много всякого хлама хранится.

– А пуля действительно серебряная? – зачем-то спросил Илья.

– Ее другими не возьмешь, – ответил Виктор.

– Где взял? – деловито осведомился Пашка.

– Сам отлил.

– Нет, теперь объясните мне, что это сейчас было! – потребовал Егор. Но Виктор не ответил, он подошел к молчаливо жмущейся в углу Анне и, притянув ее к себе, негромко произнес:

– С днем рождения, Анюта.

Ребята окружили их, стали расспрашивать.

– Мне, конечно, очень стыдно и все такое, но позволь узнать, это розыгрыш или что? – с одной стороны наседала Наташа, с другой – бубнил Егор: «Витек, это что сейчас было?»

– Народ, это, походя, не розыгрыш, – волновался Пашка, – на меня на болотах такая тварь охотилась, врагу не пожелаю! Вить, че тут у вас происходит, вообще? Аномалия какая?

– Дайте же человеку сказать!

– Где ты был? – выдохнула Анна, пряча лицо у него на груди.

Оказалось, он прошел весь путь до станции, надеялся найти Илью и Пашку. Не встретив их на станции, он вернулся обратно, кружил по лесу, звал, думал, может, заблудились. Опять вернулся на станцию, решил ждать электричку с девчонками, но они позвонили и сказали, что не приедут, потому что погода плохая. Он сразу же отправился в деревню.

Обрез он всегда носит с собой, и тому есть причины.

– Вы их видели, – сказал он.

– Все это, конечно, очень здорово и замечательно, но мы требуем, чтоб нам объяснили, – за всех высказался Егор. – А то мы тут чуть с ума не сошли.

Не видя непосредственной опасности для Маши, Илья подвел девушку к дивану и уложил ее, сам же примостился рядом, бдительно охраняя от возможных и невозможных врагов. Ребята нервничали, говорили все одновременно, каждый старался, чтоб его услышали, но не слушал других. Требовали объяснений, но при этом перебивали и не давали сказать ни слова. Шум и гам стояли в избе неимоверные.

– Тихо вы! – Елена Васильевна рявкнула так, что перекричала всех. Ребята запнулись, растерянно переглядываясь. О ненормальной тетеньке успели забыть.

– Так ты не Лиза? – спросила она, подозрительно оглядывая Анну.

– Нет, я ее дочь, – ответила та.

– А похожа, очень похожа… – Елена Васильевна все еще не верила Анне. – А он кто? – кивнула на Виктора.

– Человек.

– Вижу, что не дятел, – огрызнулась Елена Васильевна, – откуда он взялся и почему с тобой?

Анна и Виктор переглянулись, он едва заметно кивнул:

– Рассказывай, чего уж теперь…

Рассказ Анны в день ее второго рождения

Это случилось двадцать лет назад. Одна девушка, назовем ее Елена, влюбилась в молодого художника, но у него уже была возлюбленная. Как ни старалась Елена, художник не обращал на нее внимания. Тогда она решила приворожить его. Где взять приворотное зелье? Правильно, у колдуньи. Но как угадать, настоящая колдунья или так себе, прикидывается только. Елена стала узнавать, спрашивала у знакомых, наводила справки, наконец кто-то посоветовал ей съездить в отдаленную деревню на болотах. Елена так увлеклась своей идеей, что поехала, не раздумывая.

Так она первый раз посетила это место. Нашла Меропу без особого труда, ее тут все знали. Рассказала ей о своей любви и попросила приворотное зелье. Меропа приготовила. Елена получила то, зачем приехала, заплатила колдунье приличную по тем временам сумму и уехала.

При первой же возможности Елена опоила художника, и он забыл свою любовь. Зелье не подвело.

Возлюбленную художника звали Лиза – и она была племянницей Меропы. Вот так причудливо складывались обстоятельства. Художник оставил Лизу и ушел к Елене. Но никто тогда и предположить не мог, что Лиза беременна.

Как бы там ни было, а Лиза догадалась, откуда ветер дует, и приехала к тетке, в надежде вернуть свою любовь. Меропа пообещала помочь, но за это племянница должна послужить ей. Лиза согласилась. Она жила с теткой, выполняя всю черную работу по дому, до тех пор, пока не пришло время родить. И тогда ведьма потребовала, чтобы Лиза отдала ей ребенка. «Зачем он тебе нужен, – уговаривала она, – безотцовщина, позору не оберешься… а так, вернешься в город тонкая и звонкая, заново жизнь построишь, встретишь хорошего человека, замуж выйдешь…»

Лиза слушала ее и ужасалась, она уже поняла, ведьма и не собиралась помогать ей, она просто не умела делать добро. Девушка узнала о том, что тетка имеет дело с нечистой силой, нечисть помогает ей, а она за это приносит раз в год во время праздника русалий человеческую жертву. На этот раз тетка решила принести в жертву Лизиного ребенка. Но Лиза сама вызвалась стать жертвой, если русалки помогут ей хотя бы раз поговорить с любимым. «Если он хоть на минуту станет прежним, я смогу рассказать ему о нашем ребенке, он вспомнит меня, приворотное зелье будет бессильно».