Сердечные струны - Пейсли Ребекка - Страница 24

Она видела пламя ярости, разгоравшееся в его глазах, но за ним светилось иное чувство.

Печаль просвечивала сквозь его злость, его горе тревожило ее куда больше, чем она находила разумным. Следует ли испытывать подобный глубокий интерес к такому мужчине, как Роман Монтана? Помимо того, что она знала его всего лишь несколько дней, это был совсем не тот тип мужчины, к которому, как ей казалось, можно что-то питать. Хотя, впрочем, она и не планировала вступать в подобного рода отношения ни с одним из мужчин, поправилась она. Бразильские исследования были единственным, что имело для нее значение. Но если бы она мечтала о романтической любви, конечно, выбрала бы мужчину, чье академическое образование было бы на должной высоте.

Растревоженная напряженностью собственных чувств, она быстро собрала остатки ленча и сложила в корзину.

— Нахожу наши чувства очень похожими, — заявила она самым нормальным голосом, которым смогла овладеть. — Я не вижу основания перестать бояться молнии, а вы — изменить неприязнь к женщинам. Теперь, мне кажется, не имеет смысла спрашивать о ваших чувствах, когда мои аналогичны вашим. Таким образом, пожалуйста, питайте свою ненависть к женщинам, так же как я, без сомнения, сохраню свой страх перед молнией.

Она взяла корзину в одну руку, попугая в другую и встала.

— Хотя есть один пункт, который я должна добавить. Мой страх молнии не причиняет боли никому, кроме меня самой. Однако ваша враждебность по отношению к женщинам будет источником огромных страданий для любой ничего не подозревающей женщины, которая вздумает полюбить вас.

Он поднялся с земли и угрожающе навис над ней.

— Позвольте мне сказать, что я думаю об этом вашем пункте. Женщины не любят, мисс Уорт, они хотят. Ну разве это не пища для вашего голодного аналитического ума?

Она твердо встретила его горящий взгляд.

— Настоящий банкет.

От него не ускользнул слегка надменный изгиб ее прекрасных губ. Несомненно, она думала, что выиграет их словесную перепалку.

Он поклялся, что этого не будет.

— Кушайте на здоровье.

— Я наемся так, что больше не смогу проглотить ни одного кусочка. — Она подошла к повозке и поставила на нее корзину, а попугая на сиденье. — Когда снова проголодаюсь, уверяю вас, мистер Монтана, вернусь за новой порцией.

Он поднял одеяло с земли и тоже подошел к повозке.

— Кухня закрыта.

— Но повар часто забывает запереть дверь.

Он шагнул ближе к ней, достаточно близко, чтобы ее грудь касалась его груди.

— Вы будете входить на свой страх и риск. Повару для работы нужен огонь. Там жарко. — Он медленно поднял руки и обхватил ее бедра. — Вы можете расплавиться.

Неслыханный жар пронесся по ней.

В ту же секунду, как он увидел ее румянец, собрался показать ей, насколько горячий на самом деле огонь.

Его рот жестко опустился на ее губы, язык глубоко проник в ее рот, затем он убрал его только для того, чтобы погрузить снова и снова. Каждый раз, входя в рот девушки, он притягивал ее к себе. Обхватив руками ее ягодицы и прижимаясь к ней бедрами, он двигался в ритме, который, как он знал, ее тело узнает и воспримет.

Теодосия тоже начала двигаться. К нему, с ним, в ритме, который он установил; она трепетала, дрожала, покачивалась.

Роман почувствовал, как она обмякла в его руках, не отрываясь от ее губ, он поднял ее с земли и — поставил на повозку, отстранившись, погладил лоб кончиками пальцев.

— В этом мозгу тысячи вещей. Уроки, которые вы не забыли. Пришло время усвоить еще один: где жар — там огонь, мисс Уорт. Который обжигает, — и просунул пальцы к ее груди, обвел затвердевший кружок соска, — и вот здесь тает.

Все еще дрожа от неутоленного желания, Теодосия смотрела, как он садится в седло и выезжает на дорогу. Ей отчаянно хотелось выкрикнуть какую-нибудь сокрушающую реплику, которая бы закончила столкновение в ее пользу, но впервые в жизни слова покинули ее.

Роман Монтана разбил ее наголову.

ГЛАВА 7

Запихнув в свой спальный тюфяк всю одежду, привезенную в Техас, Теодосия все равно чувствовала под собой каменистую землю. Не склонная к ругательствам, сейчас она испытывала такое раздражение, что несколько колоритных эпитетов так и рвались с языка.

В нескольких шагах, напротив костра, сидел на своем тюфяке, прислонившись к стволу березы, Роман и наблюдал за ее борьбой.

— Что-то не так, мисс Уорт? — Он положил листок бумаги, который изучал, и сунул карандаш за ухо.

— Что-то не так, мисс Уорт? — повторил Иоанн Креститель и выплеснул воду из клетки. — Где жар, там огонь, мисс Уорт.

Теодосия изогнулась, отстраняясь от камня, впившегося ей в бедро, тут же другой вонзился в бок.

— Вы выбрали это место специально назло мне, мистер Монтана. Мы проезжали множество поросших травой полей, устланных листьями лесов и цветочных лугов, и все же вы намеренно остановились на ночь здесь, в этой… этой набитой булыжниками яме.

— Набитой булыжниками? — Роман прищелкнул языком. — Какой неудачный выбор слов, мисс Уорт. Здешние камешки не больше моего кулака. И это не яма, а высохшее речное русло.

— Что бы там ни было, вы постарались отыскать для лагеря самое непривлекательное место, какое только возможно. И, уверяю вас, я знаю, почему вы сделали это.

— Ничуть в этом не сомневаюсь. Вы знаете обо мне почти все, не так ли? — Он снова взял бумагу, на которой были записаны суммы сбережений, имеющихся у него в восьми разных городах.

— Вы не только задеты тем фактом, что я узнала немного о вашем прошлом сегодня утром, но также хотите доказать, что не испытываете в отношении меня никакого уважения, — продолжала Теодосия, все еще ерзая на своей бугорчатой постели. — Вы прекрасно знали, что я просто не смогу уснуть на камнях…

— Спали бы в повозке.

— Там слишком мало места, и вы это знаете.

— Тогда встаньте и расчистите место от камней.

— Я уже пыталась выполнить процесс элапидации, но безуспешно.

— Элапидации?

— Элапидация — расчищение камней.

Он чуть не рассмеялся. У этой женщины имелось мудреное слово для каждой простейшей вещи!

— Под одним слоем камней лежит другой, — сказала Теодосия, — затем еще и еще…

— Когда-то здесь протекала река, она называлась Каменным Ложем.

— Крайне подходящее название, — вконец раздосадованная, Теодосия села и отбросила волосы с лица. — Не может быть, чтобы вам было так удобно. Он набрал часть камешков и, один за другим, побросал их в сторону Теодосии. Когда закончил, они выстроились в аккуратную горку у ее колен.

— Камни не помеха. Я спал на них и раньше, и, скорее всего, буду спать в будущем. Кстати, почему вы спите в этой толстой ночной рубашке? Здесь, должно быть, градусов девяносто. Вам не жарко?

Иоанн Креститель выплеснул еще немного воды.

— Я переспал со своей первой шлюхой, когда мне было четырнадцать, — объявил он, — и продолжаю заниматься этим по сию пору.

При словах попугая Теодосия закатила глаза и похлопала по бархатным ленточкам, стягивающим ночную рубашку.

— Нет сомнений, вы бы хотели, чтобы я спала обнаженной, мистер Монтана.

— Ни малейших, мисс Уорт.

Роман Монтана олицетворял подлинное определение слова «распутник», подумала она, борясь с гневом и желанием. Как только появлялась возможность обсудить или заняться чем-то, имеющим отношение к чувственности, он моментально хватался за нее.

— Никогда не спала без ночной рубашки и не собираюсь этого делать. И была бы весьма признательна, если бы вы воздержались от упоминания интимных предметов, таких, как ночная одежда.

Он задумался над ее просьбой только на полсекунды, прежде чем отклонить ее.

— Вы никогда не ощущали прохлады простыней на коже?

— Нет.

— Это приятно.

— Мистер Монтана, я провожу тихие, спокойные ночи в ночной рубашке уже много-много лет. И полагаю, буду продолжать поступать именно так, а не иначе.

Он покачал головой.