Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом (Другой перевод) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 37

– В честь возлюбленной. – Эйегон Четвертый умер задолго до рождения Джейме, но рыцарь помнил кое-что из истории его царствования. – Потом он эту Бракен сменил на Блэквуд, так ведь?

– Да, на леди Мелиссу, Мелли. Ее статуя стоит у нас в богороще. Намного красивее Барбы Бракен, но хрупкая, тоненькая. Барба говорила, что Мелли плоская, как мальчишка, и король Эйегон, услышав это, подарил Мелли…

– Барбины сиськи, – засмеялся Джейме. – Откуда, собственно, началась вражда между вами и Бракенами? Что об этом говорят летописи?

– Их мейстеры пишут одно, милорд, а наши другое, порой много веков спустя. Корни этой истории уходят далеко, в Век Героев. Блэквуды были тогда королями, а Бракены мелкими лордами, разводившими лошадей. Нажившись на этом промысле, они не стали платить надлежащую дань сюзерену, а призвали наемников и свергли своего короля.

– Это когда же?

– За пятьсот лет до прихода андалов. Или за тысячу, как в «Подлинной истории» говорится. Никто толком не знает, когда андалы переплыли Узкое море: в «Подлинной истории» написано, что четыре тысячи лет назад, а некоторые мейстеры утверждают, что всего две. Все даты со временем путаются, и история заволакивается туманом преданий.

Тириону это понравилось бы – они бы с этим парнем всю ночь толковали. На миг Джейме забыл все, что держал против брата, – но только на миг.

– Значит, вы ссоритесь из-за короны, которую кто-то у кого-то отнял в те еще дни, когда Бобровым Утесом владел дом Кастерли? Из-за королевства, не существующего самое малое пару тысячелетий? Столько лет, столько войн, столько королей… пора бы уж и мир заключить.

– Заключали, милорд, много раз заключали. И мир, и браки. Нет ни одного Блэквуда без крови Бракенов, ни одного Бракена без крови Блэквудов. При Старом Короле мир длился полвека, но тут случилась новая ссора, и старые раны открылись. Так всегда бывает, по словам моего отца. Пока люди помнят зло, причиненное их предкам, мир невозможен. Наша с Бракенами взаимная ненависть тянется через века, и отец говорит, что конца ей не будет.

– Когда-нибудь да будет.

– Не думаю, милорд. Отец говорит, что старые раны никогда не затягиваются.

– У моего отца была своя поговорка: добей раненого врага, мертвые мстить не станут.

– Мстить могут их сыновья, – застенчиво возразил Хостер.

– Значит, надо убить также и сыновей. Спроси Кастерли, если мне не веришь. Спроси лорда и леди Тарбек и Рейнов из Кастамере. Спроси принца Драконьего Камня. – Красные облака над западными холмами напомнили Джейме завернутых в багряные плащи детей Рейегара.

– Поэтому вы и убили всех Старков?

– Не всех. Дочери лорда Эддарда живы. Одна только что вышла замуж, а другая… – «Где ты, Бриенна? Нашла ли ее?» – …другая по милости богов забудет, что она Старк. Выйдет за дюжего кузнеца или толстого лавочника, нарожает ему детей и не будет бояться, что какой-нибудь рыцарь размозжит их головки о стену.

– Боги милостивы, – неуверенно произнес Хостер.

«Хорошо, что ты в это веришь». Джейме пришпорил Славного.

Деревня Денежка оказалась куда больше, чем он полагал. Война, судя по обугленным домам и фруктовым деревьям, прошлась и по ней, но на каждый сгоревший дом приходилось три отстроенных заново. В густеющих синих сумерках Джейме видел свежий тростник на крышах и вытесанные из сырого дерева двери. Между утиным прудом и кузницей стоял старый дуб. Корни его ползли по земле, как толстые змеи, к стволу были прибиты сотни медных монет.

– А люди где? – удивился Пек.

– Прячутся, – сказал Джейме.

Очаги в домах, спешно потушенные, не успели еще остыть. Единственным живым существом была рывшаяся в огороде коза, люди же, несомненно, укрылись в остроге с высокими каменными стенами. Там они благополучно пересидели войну, а теперь скрывались от него, Джейме Ланнистера.

– Эй, в остроге! – крикнул он, подъехав к воротам. – Мы люди короля и зла вам не сделаем.

Над стеной показались лица.

– Люди короля как раз и спалили нашу деревню, – сказал мужской голос, – а люди другого короля, еще раньше, угнали овец. Харсли и сира Ормонда тоже убили королевские люди, и Лейси умерла через королевских людей, которые над ней надругались.

– Это были не мы, – сказал Джейме. – Открывайте ворота.

– Откроем, как уедете.

– Ворота можно выломать, – заметил сир Кеннос, – или поджечь.

– А они будут кидаться камнями и пускать стрелы. Зачем кровь даром лить? Переночуем в домах, только без мародерства: харчей у нас своих вдоволь.

Пустив лошадей на деревенский выгон, они поужинали соленой бараниной, сушеными яблоками и твердым сыром. Джейме ел умеренно. Разделив мех вина с Пеком и Хостером, он стал считать прибитые к дубу деньги, сбился и бросил. К чему они тут? Молодой Блэквуд наверняка знает, но не хочется так сразу разгадывать эту тайну.

Он поставил часовых, наказав не выпускать никого из деревни, и выслал разведчиков. Около полуночи они прискакали назад с некой женщиной.

– Ехала, не скрываясь, милорд – вас ищет.

– Миледи, – поднялся Джейме, – не ожидал так скоро увидеть вас. – Боги… с их последней встречи она постарела на десять лет. И что у нее с лицом? – Повязка… вы ранены?

– Ничего серьезного. – Ладонь женщины легла на рукоять Верного Клятве, этот меч дал ей Джейме. – Я исполнила то, что вы мне поручили, милорд.

– Нашли девушку?!

– Да, – сказала Бриенна, Тартская Дева.

– Где же она?

– В одном дне пути отсюда. Я могу проводить вас, но вы должны ехать один, не то Пес убьет ее.

Джон

– Рглор, – пела Мелисандра, воздев руки среди снежных хлопьев, – свет очей наших, огонь наших сердец, жар наших чресл. Ты владеешь солнцем, что согревает нас днем, и звездами, что указывают нам путь ночью.

– Славьте Рглора, Владыку Света, – нестройным хором отозвались свадебные гости.

Налетел ветер, и Джон Сноу поднял капюшон своего плаща.

Снег падал не густо, но восточный ветер, дующий вдоль Стены, напоминал дыхание сказочного ледяного дракона. Костер Мелисандры колебался и трещал, только Призрак, похоже, не чувствовал холода.

– Снег на свадьбе – к холодной брачной постели, – промолвила Элис Карстарк. – Так моя леди-мать говорила.

Селиса и Станнис, должно быть, поженились в метель. Королева, окруженная дамами, рыцарями и служанками, совсем скукожилась в своей горностаевой мантии. На губах застывшая улыбка, в глазах благоговейный восторг. Холод она ненавидит, а пламя любит; одно слово Мелисандры – и королева шагнет в огонь, будто в объятия возлюбленного.

Не все люди королевы веруют столь же пылко, как их госпожа. Сир Брюс под хмельком, сир Малегорн держит стоящую впереди даму пониже спины, сир Нарберт зевает, сир Патрек с Королевской Горы чем-то рассержен. Джон начинал понимать, почему Станнис оставил их с королевой.

– Ночь темна и полна ужасов, – продолжала петь Мелисандра. – В одиночестве мы рождаемся и в одиночестве умираем, но в пути по сей темной долине мы нуждаемся друг в друге и в тебе, о Владыка. – Ветер взвивал красный шелк и бархат ее одеяния. – Двое детей твоих сегодня соединят свои жизни перед лицом этой тьмы. Наполни сердца их огнем, дабы шли они по твоей сияющей тропе рука об руку.

– Защити нас, Владыка Света! – воскликнула королева Селиса. Ее поддержал хор верующих: посиневшие дамы, трясущиеся служанки, сиры Акселл, Нарберт и Ламберт, солдаты в кольчугах, тенны в бронзе и даже несколько черных братьев. – Благослови детей своих, Рглор.

Мелисандра стояла спиной к Стене у рва, в котором горел костер, новобрачные – по ту сторону рва, к ней лицом. За ними расположились королева с дочерью и шутом – принцесса Ширен, закутанная в меха и шарфы, походила на мячик. Людей королевы сир Акселл поставил вокруг для охраны королевской семьи.

Людей Ночного Дозора у костра собралось немного, но многие смотрели из окон, с крыш и с большой лестницы. Джон запоминал как присутствующих, так и отсутствующих. Одни сейчас в карауле, другие только что сменились и спят, третьи – Отелл Ярвик и Боуэн Мурш в том числе – не пришли, чтобы выразить свое недовольство. Септон вышел ненадолго, потрогал кристалл на шее и опять ушел в септу.