Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом (Другой перевод) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 24

– Боюсь, что нет, милорд. Вестероссцы бывают в Браавосе каждый день, но прибывают они большей частью в Мусорную Заводь и отплывают тоже оттуда, а Железный банк пользуется Пурпурной гаванью. Если хотите, я наведу о них справки, когда вернусь.

– Нет нужды. Теперь они должны уже быть в Староместе.

– Будем надеяться. Сейчас в Узком море сезон штормов, и со Ступеней приходили тревожные вести о чужих кораблях.

– Салладор Саан?

– Лиссенийский пират, да – говорят, он снова взялся за старое. Военный флот лорда Редвина на Перебитой Руке возвращается домой, тут все ясно, но те корабли идут как будто с востока. Все говорят о драконах.

– Нам бы сюда одного, для тепла.

– Простите, милорд, что я не смеюсь. Предки браавосцев в свое время бежали от драконьих лордов Валирии – над драконами мы не шутим.

– Простите и меня за неудачную остроту, лорд Тихо.

– Вам не за что извиняться, милорд. Я, однако, проголодался – когда даешь большие деньги взаймы, аппетит разгорается. Не покажете ли, где ваш чертог?

– Я провожу вас туда, идемте.

В подвале было тепло и людно – все, кто не спал и не караулил, собрались поглядеть на приезжих.

Королева и принцесса отсутствовали – обустраивались в Королевской башне, должно быть, – но сир Брюс и сир Малегорн развлекали братьев последними новостями из Восточного Дозора и заморских краев. Трем фрейлинам королевы прислуживали их собственные служанки и около дюжины очарованных мужчин в черном.

Десница королевы расправлялся с каплунами, обсасывая косточки и запивая элем каждый глоток. При виде Джона сир Акселл вытер рот и встал с места. Несмотря на его кривые ноги, грудь колесом и торчащие уши, у Джона и в мыслях не было смеяться. Сир Акселл – дядя Селисы и принял красного бога Мелисандры одним из первых. Если не братоубийца, то, во всяком случае, соучастник: по словам мейстера Эйемона, он палец о палец не ударил, чтобы спасти своего близкого родича от костра красной жрицы – что же это за человек такой, который стоит и смотрит, как горит заживо его брат?

– Несторис, лорд-командующий – могу я присесть? – Сир Акселл плюхнулся на скамью, не дожидаясь согласия. – Не скажете ли, лорд Сноу, где принцесса одичалых, о которой писал нам его величество?

«За много лиг отсюда… И уже нашла Тормунда, если боги были к ней милостивы».

– Вель – младшая сестра Даллы, жены Манса-Разбойника. Король Станнис взял в плен ее и ребенка умершей в родах Даллы, но в вашем понимании этого слова она не принцесса.

– Пусть так, но в Восточном Дозоре говорят, что она раскрасавица. Я сам хотел бы взглянуть. Одичалые женщины так страшны большей частью, что родные мужья, небось, зажмуриваются, ложась с ними. Может, приведете ее, лорд-командующий?

– Она не лошадь, чтобы выводить ее для показа, сир.

– Зубы считать не буду, слово даю. Не бойтесь: я выкажу ей всю подобающую учтивость.

Он знает, что ее нет. В деревне и в Черном Замке ничего скрыть нельзя. Об отъезде Вель открыто не говорят, но те, кто знает о нем, делятся в трапезной с друзьями-приятелями. Что Флорент слышал, чему поверил?

– Простите, сир, но Вель сюда не придет.

– Тогда я сам пойду к ней. Где вы ее содержите?

– В надежном месте – вот все, что вам следует знать.

– Вы не забыли, милорд, кто я такой? – От Флорента разило элем и луком. – Одно слово ее величества, и я эту одичалую голой сюда притащу.

Вряд ли даже королеве удалось бы проделать такую штуку.

– Королева не станет злоупотреблять нашим гостеприимством, – сказал Джон, надеясь, что это правда. – Кстати, обязанности хозяина вынуждают меня вас оставить. Прошу извинить, лорд Тихо.

– Да-да, извольте, – сказал банкир.

Снег падал густо, заслоняя огни Королевской башни.

Ворон, сидевший на спинке дубового стула в горнице Джона, тут же потребовал корма. Джон взял из мешка у двери пригоршню зерен, рассыпал их по полу и занял освободившийся стул.

Он трижды перечитал копию договора, оставленную на столе Тихо Несторисом. Все очень просто. Проще, чем он смел надеяться, проще, чем следует.

Даже не по себе как-то. Браавосское золото позволит Ночному Дозору закупить провизию на юге, когда истощатся собственные припасы, и выдюжить зиму, какой бы долгой она ни была. Если она затянется и будет суровой, Дозор со своим долгом ввек не расплатится, но когда выбираешь между займом и смертью, приходится занимать.

Джон на это пошел, скрепя сердце. Что-то будет весной, когда придет время платить? Тихо Несторис показался ему человеком учтивым и просвещенным, но Железный банк с должниками не церемонится. В каждом из Девяти Городов есть свой банк, порой и не один; за каждую монету они бьются, как собаки за кость, но Железный богаче и могущественнее их всех вместе взятых. Когда правители отказываются платить другим банкам, разорившиеся владельцы продают в рабство жен и детей, а себе режут вены. Когда правители отказываются платить Железному банку, их троны, словно по волшебству, занимают другие правители.

Пухлый мальчонка Томмен может узнать это на собственном опыте. Ланнистеров, не желающих платить долги короля Роберта, понять можно, но поступают они крайне глупо. Если у Станниса достанет гибкости заключить соглашение с браавосцами, они отсыплют ему золота и серебра на дюжину наемных отрядов, на подкуп ста лордов, на прокорм и снаряжение войска. Станнис, если он уже не лежит убитый под стенами Винтерфелла, займет Железный Трон без труда. Видела ли это Мелисандра в своем пророческом пламени?

Джон откинулся назад, потянулся, зевнул. Завтра он напишет Коттеру Пайку приказ отправить в Суровый Дом одиннадцать кораблей и привезти оттуда как можно больше людей, женщин и детей в первую очередь. Давно пора это сделать. Плыть туда самому или поручить это Коттеру? Старый Медведь самолично возглавил разведку – и не вернулся назад.

Джон закрыл глаза… и проснулся негнущимся, как доска. Малли тряс его, ворон бубнил «Сноу, Сноу».

– Виноват, милорд, вас там девушка спрашивает.

– Какая девушка? – Джон выпрямился, протирая глаза. – Вель?

– Никак нет, не Вель. С другой стороны пришла.

«Арья! Точно она!»

– Девушка! – орал ворон. – Девушка!

– Тай с Даннелом нашли ее в двух лигах южнее Кротового городка. Гнались за двумя одичалыми, что улепетнули по Королевскому тракту, а нашли, значит, ее. Девица знатного рода, милорд. Вас спрашивает.

– Сколько при ней человек? – Джон умылся из таза. Боги, как он устал.

– Одна она. Лошадь под ней еле живая, кожа да кости, хромая, вся в мыле. Кобылку пустили на волю, а девушку сюда привезли.

Девочка в сером на умирающей лошади. Огонь, похоже, не лгал, но куда же делся Манс с копьеносицами?

– Где она сейчас?

– У мейстера Эйемона, милорд. – Эти комнаты так и звались до сих пор, хотя мейстеру полагалось уже блаженствовать в Староместе. – Девчушка-то замерзла, синяя вся, ну Тай и отвел ее к Клидасу, чтобы тот поглядел.

– Правильно сделал. – «Сестричка…» Джон, снова чувствуя себя пятнадцатилетним, накинул плащ.

Снег шел, не переставая. Восток уже золотился, но в окне леди Мелисандры еще мерцал красный свет. Она что, вовсе не спит? «Какую игру ты ведешь, жрица – уж не послала ли ты Манса куда-то еще?»

Ему хотелось верить, что найденная девушка вправду Арья. Хотелось увидеть ее снова, взъерошить ей волосы, сказать, что теперь она в безопасности. Только неправда это. Винтерфелл сожжен, и безопасных мест на земле больше нет.

Здесь ее при всем желании оставить нельзя. Стена не место для женщин, тем более для благородных девиц. Станнису и Мелисандре он ее тоже не отдаст. Король захочет выдать ее за Хорпа, Масси или Годри Победителя Великанов, а что взбредет в голову красной женщине, одним богам ведомо.

Лучше всего отослать ее в Восточный Дозор и попросить Коттера Пайка переправить девочку куда-нибудь за море, подальше от передравшихся королей. Когда корабли вернутся из Сурового Дома, она может, например, уехать в Браавос с Тихо Несторисом, и Железный банк подыщет ей высокородных приемных родителей. Браавос – самый ближний из Вольных Городов, хотя неизвестно, хорошо это или плохо. Лорат или Порт-Иббен, возможно, были бы лучше. И всюду, куда бы она ни отправилась, Арье понадобятся звонкая монета, крыша над головой и защитники. Она всего лишь ребенок.