Тропой смелых(изд.1950) - Коряков Олег Фомич - Страница 22

— Ого! Полбочки долой.

— И вовсе нет. Всего один, ну два глоточка, — поспешил уверить Вова.

— Ничего, теперь он, как верблюд, сможет сто верст без воды шагать, — усмехнулся Лёня.

Но не то что сто верст, а и трех километров не прошли ребята, как набрели на воду. Маленькая, вдруг вывернувшаяся из-за кустов речушка тоненькой полоской блеснула впереди. Лёня, как только завидел воду, рывком перешел с мерного шага в неистовый галоп. Подхватив восторженный вопль звеньевого, все ринулись за ним. Рюкзаки полетели наземь. Четыре жадных рта припали к воде и не отрывались от нее, наверное, минуты три.

— Ух, и вкусная! — восторженно простонал Миша, крутнул головой и вновь припал к воде.

Решили сделать здесь привал. Карта показывала, что по этой тропе надо продвинуться на север еще километр, потом она круто свернет на восток, к Шарте.

— Ура! Ночевать на Шарте будем!

— Там, братцы-кролики, я вас ухой накормлю.

— А завтра… Смотрите, там всего один переход вниз по реке. Завтра к вечеру, не будь я Лёнькой, подойдем к пещере. Или послезавтра днем.

Поев, все, за исключением Димы, прилегли вздремнуть. «Немножко можно», сказал звеньевой. Дима отправился побродить, чтобы насобирать каких-то трав.

Непрерывно и звонко стрекотали кузнечики. Томился и дрожал расплавленный солнцем воздух. Даже в тени было душно и тягостно, но сон, уступивший тревогам прошедшей ночи, сейчас решил взять свое и, навалившись на ребят, крепко прижал их к сухой, каленой земле…

Первым проснулся Миша. Он открыл глаза и испугался: так долго спали! Ему показалось, что уже вечер. Небо потеряло сияющие краски дня, потемнело, и все предметы вокруг застлались серой дымкой. Но почти сразу же за мутью, покрывшей небо, он увидел красноватый расплывшийся круг солнца и понял, что день еще не кончился. Костер дымился, ветер нес в лица запах гари.

Вдруг что-то рыжее быстро и плавно пронеслось по земле за соседними стволами деревьев. Миша только успел сообразить, что это была лиса, как почти по тому же месту проскакал, торопливо взметывая длинные задние лапы, заяц. «Серый за лисой охотится!» про себя улыбнулся Миша, еще ни о чем не догадываясь. Но в то же время он ощутил смутное, бессознательное чувство надвигающейся опасности. Он еще раз огляделся и заметил, что слева, на западе, небо и деревья более чистые и яркие, чем на востоке. Справа шел еле уловимый шелестящий шум. Миша повернулся лицом туда, откуда несло дым, и увидел, как из кустов, совсем не прячась, выбежала крупная темнобурая, с широкой белой полосой на крыле птица — тетерка, заскочила обратно и снова выбежала, гоня перед собой то и дело вспархивающих, попискивающих птенцов. И тут наконец к Мише пришла догадка. Он вспомнил читанные когда-то описания, очень быстро сопоставил их с только что виденным и понял: это лесной пожар.

Пораженный этой мыслью, он мгновение стоял не шевелясь, потом бросился будить друзей. Лёня чуть побледнел, но серые его глаза засверкали.

— Собрать вещи, — приказал он и сам начал набивать рюкзак, бросая с перерывами: — Быстро… Спокойно… Где Димус?

Димус?.. Туг только все заметили, что его нет у костра.

— Димус! — громко крикнул Миша.

Никто не отозвался.

— Диму-ус!! — закричали они втроем.

Кроме легкого, еле слышного шуршащего шума ничего нельзя было различить.

Друзья тревожно переглянулись. Вова напомнил, что Дима, когда они поели, отправился собирать травы. Рюкзак его остался у костра.

— Я пойду посмотрю! — Лёня побежал по лесу в сторону, откуда накатывалась белесая дымка.

Огня нигде не было видно. Лёня бежал долго. Время от времени он громко звал Диму Веслухина. Лес был по-особенному тих. Лёне стало не по себе. Но он все пробирался вперед. Дым становился гуще. Хорошо, что ветер дул не со стороны пожара, а сбоку, относя дым в сторону. Неожиданно, взбежав на высокий холм, Лёня увидел далеко впереди пламя — маленькие верткие язычки огня, будто кто-то шаловливо, играючи делал кистью огненные мазки по земле. Еще дальше из-за кустов выползали серые космы дыма, рассеивались, а за ними видно было широкое пламя, словно там полыхало много-много костров.

— Диму-ус! — в последний раз закричал Лёня и побежал обратно.

Он рассказал товарищам о том, что видел.

— Надо бежать, — сказал Вова.

— Достань карту, — попросил Миша.

По карте они увидели следующее. Пожар надвигался с востока, со стороны Шарты. На севере протянулось громадное болото. Дым относило к нему. На юге было то шоссе, которое они перешли вчера, а на западе, от края болота — там, видимо, был торфяник, — тянулся к шоссе лесной рабочий поселок. Между ним и тем местом, где были ребята, примерно в километре, чернел значок, означавший собой дом лесника. Тут ребята вспомнили, что старик, с которым они разговаривали ночью, спешил к сыну, леснику.

К отступлению было два пути: на юго-запад, к шоссе, откуда они пришли, и на запад, к домику лесника, и дальше — к поселку.

— Мы… останемся здесь, — сказал звеньевой.

Миша понял его и спросил:

— Думаешь, справимся?

— Пошлем Вовку за помощью. Вовка, тебе задание. Очень важное задание, Вовка. Я и Миша… Мы с Мишей остаемся. Видишь, пожар куда двигается? В ту сторону, к поселку. Мы станем прорубать просеку. Понятно? — Лёня часто дышал; видно было, что он волнуется, и сам он понимал, что говорит много лишних слов, совсем ненужных сейчас, а Вова все равно понимает плохо, но по-другому у него не получалось. — Мы начнем рубить, а к нам прибегут взрослые. Приведешь их ты. Понятно? Вот смотри. Вот азимут… двести шестьдесят пять. Это — на дом лесника. Держи компас. Беги. Быстрее!

Вова машинально взял компас и растерянно смотрел на вожака.

— Не сумеешь, что ли? Или боишься? — спросил Лёня и вдруг вспомнил, как он проводил занятия в «школе под кустами», а Вова не захотел заниматься, сказал, что и так все знает.

Лёня вспомнил это и страшно разозлился: на себя — за то, что не заставил тогда Вову послушаться, и на Вову — за то, что он оказался таким лентяем и неумехой. Он вырвал компас из его рук и крикнул:

— Говорил я!.. Эх! Ну, и не надо.

Вове было очень стыдно. Он боялся поднять глаза. Он должен был как-то искупить свою вину.

— Лёня, — тихо сказал Вова и часто заморгал, — ты не сердись. Я без компаса… попробую. Может, не заблужусь, а?

— И не надо, — повторил Лёня, чуть не плача. — Оставайся. Только ведь от тебя толку… Я побежал, Миша.

Он посмотрел на компас, нацелился взглядом на какой-то предмет в направлении азимута, в два прыжка пересек речку и побежал — напрямик, подминая траву, вламываясь в кучи хвороста, перепрыгивая через мелкие кусты.

Миша вытащил топор. Широкое веснущатое лицо его побледнело, глаза смотрели серьезно и сосредоточенно. Он понял мысль звеньевого: валить деревья, чтобы сделать широкую просеку. Пустое место — для огня преграда. Но сколько же надо свалить деревьев! И все такие громадные… Миша посмотрел за речку. Лучше бы убежать. Но Лёнька… Ведь они договорились…

Он сжал топор и шагнул к ближнему дереву.

Щепки светлым веером взлетали из-под топора. Рубил он долго. И вот сосна качнулась, затрещала, помедлила немного, зашелестела, зашуршала ветвями о ветви, наклонилась, заскользила и с гулким тяжким шумом ухнула на землю. Миша рукавом рубахи провел по лицу — рукав потемнел от пота. А упало лишь первое дерево… Он шагнул к следующему.

— Ну, а я-то? — не выдержал Вова. — Дай помогу.

— Подожди! — буркнул старший брат и начал с силой бить острием топора по стволу.

Скоро Миша понял, что лес — не под силу одному топору. Что делать?

— Миш, а через речку огонь перескочит?

Миша оглянулся на речку и… Это было так неожиданно, что топор выпал из рук. К ним бежал Павел. Его бойкий русый чуб, вылезший из-под перевернутой козырьком назад кепки, весело прыгал, а лицо было сосредоточенно и сурово.

— Где Тикин? — спросил он, остановившись и подбирая топор, который все еще валялся у ног изумленного Миши.