И было утро... Воспоминания об отце Александре Мене - Коллектив авторов - Страница 49

Святыня только тогда остаётся прочной и несокрушимой, когда люди, вокруг неё собравшиеся, не теряют духа. Господь Иисус сказал тем Его ученикам, которые хотели молнию низ–водить с неба, чтобы карать грешников, Он сказал им: «Не знаете, какого вы духа». Вот слова, которые можно обратить к нашим братьям: не знаете, какого вы духа. Это все очень важно. Ничего случайного в истории нет, ничего случайного в жизни нет: то, что мы сеем, то мы и пожинаем. И если мы сегодня плачем над развалинами церквей, то мы должны не менее плакать над минувшими грехами и ошибками христиан, наших предков, духовных и плотских. Что‑то было, видимо, не так, раз случилось такое горе. Оно не могло случиться просто так. Потому что Он остался, и Он продолжает вершить. Он сказал: «Ныне суд миру сему». В тот момент, когда Он пришёл, когда Его взгляд проник в души людей, начался суд над совестью и судьбой каждого человека. И этот суд продолжается сегодня. Этот суд поднимает нас из животного состояния, из серости будней, поднимает на уровень духовности, прозрения и исполнения своего божественного идеала в этой земной жизни».

Как‑то о. Александра попросили рассказать о святых. Кто они? И он ответил: «Святые — это наши друзья, они всегда с нами, видят нас и помогают нам молитвами». И всегда–всегда, не только на лекциях и специальных беседах, а исподволь учил нас этой близости со святыми, учил видеть сердцем невидимое глазу и общаться со святыми всегда, потому что они живы, как жив Христос, и они с нами. Это была высочайшая мистика, христианская, жизнеутверждающая мистика: не где‑то там, далеко в истории ил и на иконах, а у нас, здесь, с нами. Поистине «приблизилось Царство Небесное»…

Рядом с о. Александром всегда возникало удивительное ощущение Богоприсутствия, чувство счастья.

Это звучало и звучало в душе, и о. Александр был тогда ещё живой и рядом с нами…

Какое счастье и благодарение Богу, что Он нам, людям грешным и простым, дал возможность узнать о. Александра, жить рядом с ним и быть его духовными детьми и любящими друзьями! Это такое редкое на земле счастье, как если бы мы были близкими друзьями преподобного Серафима Саровского или преподобного Сергия Радонежского. «Друзья мои, всё, что с нами происходит, всегда чудо. Мы не «клуб по интересам», есть некая тайна, которая будет связывать нас и далее. «Где двое или трое собраны во имя Моё, Я среди них». Но надо преодолеть нашу немощь», — часто говорил О. Александр своим духовным детям.

Мы так много общались с ним, доверяли ему всю нашу жизнь, поступали по его благословению, сидели с ним за одним столом и слышали, как он поёт студенческие песни и старинные романсы. И пели вместе с ним. Он освящал наши дома, молодые мечтали, что он их повенчает, а старики надеялись, что отпоёт. Это был наш отец, и мы причащались из его рук и из одной Чаши.

Его прекрасный могучий баритон звучал не меланхолично, а как‑то удивительно жизнеутверждающе.

Это и его поющий голос напоминает нам:

У калитки дома о. Алсксандра, на том месте, где он умер, теперь всегда лежат живые цветы. И я думаю о том, что вот здесь, на рассвете, когда солнце осветило лес, его дом и две красивые ели перед домом, которые он так любил, его встрепенувшаяся душа увидела сияющий, беспредельный, преображённый мир, и его давно умершая мама, женщина с ангельским лицом, встретила сына на пороге новой жизни…

Деятельная, любящая душа о. Александра ушла в Космос, в ноосферу, где его талантам предстоит получить великое, таинственное пока для нас развитие, где ему суждено получить от Творца новую деятельность, вероятно, аналогичную той, в которой он уже испытал себя. И невольно думается: если О. Александр, образ и подобие Божие, так прекрасен, то как же прекрасен тогда Христос!

«Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её» (Мф.16,18).

Девятого сентября после тёмного рассвета наступил очень солнечный день. О. Александр верил, что человечеству предстоит ещё очень долгий путь. Творение продолжается…

Как в Иоанновом Апокалипсисе Дракон пал на землю, так обрушился дьявол на прекрасную голову о. Александра. Кто‑то старательно отводит, уводит ПОКАЯНИЕ от нашего народа — или народ от покаяния — пропагандой, обрядоверием, топором. «Не в чем нам каяться!» — звучит из центральных газет. Страна в кризисе, а кризис — это суд. «Суд — это бессмертная, бесконечная Божия любовь, которая идёт к человеку, встречает его и, когда соприкасается с ним, происходит как бы разряд молнии, потому что свет соприкасается с тьмой, чистое — с нечистым, зло — с абсолютным добром». Но пусть многие говорят Богу: «Нет», Он всегда находит людей, которые скажут Ему: «Да».

Страшна изуродованная судьба нашего народа, велики не только его горе, но и его вина. Но, как парус надежды, звучит голос древнего пророка Исайи: «Наказание мира нашего было на Нём, и ранами Его мы исцелились» (Ис. 53,5).

Если бы так…

А. Андреева, филолог,

Москва

Я ведь только инструмент

(из писем отца Александра).

(В. Леви)

Долгожданный телефонный звонок.

— Доктор? Здравствуй. Это я, Алик… здесь, недалеко. Будешь дома? Выезжаю… Горячая вода у тебя есть?..

Приходило живое Счастье. В шляпе, при бороде, с портфелем, всегда туго набитым книгами и бумагами, — Счастье, сразу бравшееся за телефон, полное забот о ком и о чём угодно, но не о себе, меньше всего беспокоившееся об условностях (какой духовный отец назовёт себя чаду своим детским домашним именем?), — Счастье, которое можно было обнять, усадить за стол, накормить, освежить душем, уложить расслабиться, помассировать (иной раз добирался умученный, отдувающийся, с болями…)

Память земного. Все можно представить, всему поверить кроме того, что этого больше не будет.

«СПРАВОЧНОЕ ОКОШКО» ОТЦА АЛЕКСАНДРА

Шестнадцать лет назад в Коктебеле, на околопляжной улочке ко мне подошёл светловолосый молодой человек. Представился диаконом Александром Борисовым: «С вами хотел бы познакомиться отец Александр Мень, священник. Он читал ваши книги…»

В обращении диакона была некоторая осторожность.

Странно припоминать: я не только не знал, кто такой Александр Мень, но ни одного живого священника до той поры близко не видел. Полагал, что таковые не водятся в земной жизни, а пребывают где‑то в полунебытии, среди ветхих старушек и шизофреников…