Неисповедимый путь - Маккаммон Роберт Рик - Страница 33

Бревна все подходили, быстрее и быстрее. Линк влился в работу, следя за пахнущим маслом индикатором, показывающим скорость вращения пилы.

Лампы без абажуров свисали с потолка и освещали лесопилку резким, порой ненадежным светом: многие работавшие на лесопилке теряли пальцы именно из-за слабого освещения, потому что не могли точно оценить расстояние до быстро вращающегося лезвия. Линк, став частью дрожащей распиловочной машины, позволил себе расслабиться. Его мысли вернулись к новому трейлеру. Это была хорошая покупка, и теперь, когда на подходе его второй ребенок, он, Сьюзи и его сын Джефф смогли выехать из лачуги, где они жили последние годы. Похоже, что наконец судьба улыбнулась ему.

— Это рыхлое, как гнилой зуб, — крикнул Дарки и вонзил в бревно крюк. — Проклятье, что за дерьмо они пытаются нам всучить!

Он пододвинул дальний конец бревна на несколько дюймов, чтобы оно правильно легло, а затем указательным пальцем увеличил скорость подачи бревна. Линк передвинул рычаг вперед. Бревно начало ползти, и из-под вонзающихся в него зубьев полетели желтые опилки. Неожиданно распиловочная машина завибрировала, и Линк подумал: «Эта сукина дочь собирается…»

В этот момент раздался громкий треск, пронесшийся по всей лесопилке. Линк увидел, как треснуло бревно и пила вылетела из него. — ВЫРУБИ ЕЕ! — заорал Дарки, и Линк дернул рычаг вниз, думая: «Я спокоен, я спокоен, я спокоен, я…»

Что-то промелькнуло словно желтый топор. Трехдюймовая щепка пронзила левый глаз Линка с такой силой, что отбросила его голову назад. Он закричал от ужасной боли, схватившись за лицо, и шатнулся вперед, потеряв равновесие; чтобы удержаться на ногах, он инстинктивно вытянул руку вперед…

И жужжание пилы сменилось голодным чавканьем.

— Помогите! — закричал Дарки. — Кто-нибудь, вырубите основной рубильник!

Линк зашатался, кровь отхлынула от его лица. Он поднял правую руку, чтобы протереть глаза, и увидел сквозь пелену мокрую шишку белой кости, торчащей из искалеченного предплечья. Его рука со все еще дергающими пальцами и окровавленной перчаткой поползла от него по ленте конвейера.

В следующую секунду из обрубка, как из пожарного шланга, хлынул фонтан крови.

Кто-то выключил основной рубильник. Оборудование обесточилось, пилы продолжали вращаться по инерции, издавая шмелиное жужжание. У Линка подкосились колени. Он попытался закричать, но у него пропал голос; в его голове продолжала звучать циркулярная пила, вопящая ужасным металлическим голосом. Линк никак не мог перевести дыхание. Он лежал в опилках, думая о том, что испачкается и не хотел, чтобы Сьюзи видела его в таком виде.

— …Не в таком виде, — простонал он, баюкая свою изуродованную руку как ребенка. — О, Боже… О, Боже, не в таком виде…

Сквозь туман, окутывающий его, прорвались голоса.

— …быстро зовите доктора…

— …

Перевяжите ее…Жгут в…

— …Кто-нибудь позвоните его жене!

— Моя рука, — прошептал Линк. — Найдите…

Мою руку… Он уже забыл, что произошло с его рукой, но знал, что ее обязательно нужно найти, чтобы доктор мог пришить ее обратно. Опилки вокруг Линка были мокрыми, его одежда была мокрая, все вокруг было мокрым. Через его сознание пронеслась черная волна.

— Нет, — прошептал он. — Это нечестно, только не так!

По его щекам потекли слезы, смешиваясь с кровью. Он почувствовал, что кто-то перевязывает рубашкой его предплечье; все вокруг двигалось в замедленном темпе, все казалось сумасшедшим и неправильным.

— …слишком много крови, это проклятая штука не… — раздался издалека бестелесный голос. Крик «…Скорая помощь!» разнесся эхом и затих вдали.

Снова накатилась черная волна, которая, казалось, приподняла Линка над тем местом, где он лежал. Это испугало его, и он начал сопротивляться скрежеща зубами.

— НЕТ! — закричал он. — Я не дам…

Совершиться…

Этому… Голоса над ним слились в неясное бормотание. А что хуже всего, его глаз был поврежден и он ничего не мог видеть.

— Протрите мне глаза, — попросил он, но похоже его никто не услышал. Его охватила опаляющая волна гнева. Ему еще столько нужно сделать, осознал он. Его жена, о которой нужно заботиться! Новый ребенок! Трейлер, которым он так гордился и в который вложил столько труда! «Я не хочу, чтобы это свершилось!» — закричал он про себя. Свет померк.

— Я не хочу, чтобы темнело, — проговорил Линк.

Склонившийся над ним бледный, заляпанный кровью Дарки оглядел кольцо ошеломленных людей и спросил:

— Что он сказал? Кто-нибудь слышал? Боже, ну и месиво!

Дарки опустился на колени, баюкая голову Линка. Все пилы уже остановились, и они слышали сирену скорой помощи, раздававшуюся на другом конце Готорна.

Белая рубашка Лемера Четема была заляпана брызгами крови. Он дрожал, и его пальцы беспомощно сжались в кулаки. Его мозг бешено работал в двух направлениях: как возобновить остановившуюся работу и как получше преподнести этот случай инспекторам по технике безопасности. Он заметил руку Линка Паттерсона, лежащую на ленте конвейера как большой раздавленный паук. Воздух лесопилки провонял кровью и стал ледяным от шока.

Дарки поднялся на ноги. Он издал громкий вздох и покачал головой.

— Пусть кто-нибудь закроет ему глаза. С меня достаточно.

Он вышел, не оглянувшись на Четема.

21

Джон Крикмор задыхался в одетом не по сезону черном костюме под проникающими сквозь ветви сосен солнечными лучами. Пока преподобный Лейкем говорил, Джон оглянулся через плечо на фигуру, сидящую на склоне холма в пятидесяти ярдах от места похорон, глядя на процессию сквозь ряды маленьких надгробных плит. Когда Джон пришел еще до того, как начались похороны, Билли уже был там. Мальчик не шевелил ни единым мускулом, но Джон знал, что остальные тоже видели его. Джон отвел взгляд от сына, пытаясь сосредоточиться на том, что говорил новый священник Готорна, но чувствовал сидящего среди сосен Билли; Джон беспокойно переминался с ноги на ногу, не зная, куда деть руки.

— Аминь, — произнес преподобный Лейкем. Гроб опустили вниз, и Сьюзи стала так ужасно всхлипывать, что Джон поспешил отойти от нее. Он некоторое время стоял и наблюдал за своим сыном. Билли сидел неподвижно. Джон сунул руки в карманы и осторожно двинулся в его сторону между холмиками земли, скользя по ковру из свежих сосновых иголок. На лице сына была плотная маска секретов; Джон знал что Рамона и Билли имеют от него кучу секретов — темных вещей, которые проделывались с Билли в то время, которое он провел в доме бабушки. Джон не желал знать, в чем они заключаются, опасаясь осквернить себя, и был рад только одной вещи: Ребекка Фейрмаунтейн получила свое адское вознаграждение два года назад. Рамона и Билли нашли ее на следующий день после Рождества сидящей с закрытыми глазами в мягком кресле. Рядом с ней на столе стояла пожелтевшая фотография ее мужа и красная ваза, полная лесных цветов.

Джон подошел к сыну.

— Что ты здесь делаешь?

— Я захотел прийти.

— Люди видят, что ты здесь сидишь. Почему ты не спустился вниз? Он покачал головой, и в его глазах вспыхнули янтарные огоньки; он не мог объяснить свои чувства, но когда он увидел тот черный туман, вцепившийся в Линка Паттерсона, то понял, что случится нечто ужасное. Он не рассказывал об этом матери до тех пор, пока не умер мистер Паттерсон и весь город не узнал об этом несчастном случае. Глядя, как опускается гроб, он размышлял о том, смог ли бы он изменить судьбу этого человека, возможно всего лишь одним предупреждением, или же этот несчастный случай уже ждал Линка Паттерсона и никакие слова и поступки Билли не имели значения.

— Для чего ты пришел? — спросил Джон. — Я думал, ты сегодня работаешь на заправочной станции.

— Я отпросился на сегодня. Во всяком случае, это не имеет значения.

— Черта с два не имеет! — Джон почувствовал, как его лицо вспыхнуло от беспричинного гнева. — Люди видят тебя сидящим здесь, между могил, и что они должны думать? Проклятье, парень! Неужели в тебе уже не осталось ни капли здравого смысла?