Любовная горячка - Монинг Карен Мари - Страница 8

Я со свистом втянула в себя воздух. Я видела раньше, как Тени это, делают – пытаются потрогать свет. Но я понятия не имела, как далеко зашли их способности. Вырвавшееся у меня ругательство шло от самой души, и эмоций в нем было побольше, чем в любой пламенной молитве. Мои фонарики раскатились по полу. Два из них, лежавшие слева и справа, светили на меня. Я находилась на порядочном расстоянии от них, и кокон света надежно защищал все мое тело, но, если бы я попробовала подобраться к одному из фонариков, его луч стал бы тоньше и значительная часть меня оказалась в темноте. Учитывая гигантскую Тень, которая с необычайной агрессией крутилась неподалеку, я не хотела идти на такой риск…

Я сжалась в комочек, и Тень тут же выбросила тонкие, как паутинка, темные щупальца, одно – к моим волосам, которые были слабо освещены, второе – к моим пальцам, которые скользнули за освещенный круг.

Я отдернула руку, вытащила из кармана коробок спичек и зажгла одну из них. В воздухе едко запахло серой. Тень убрала щупальца.

Хоть и глупо так говорить о существе, не имеющем разума, формы и облика, но я клянусь – Тень изучала меня, отыскивала слабые места в моей обороне. Спичка догорала. Я швырнула ее на пол между собой и Тенью и зажгла еще одну. Я никак не могла снять с себя куртку и поджечь ее – потому что в таком случае часть моего тела обязательно оказалась бы в темноте. Та же ситуация и с банкеткой, о которую я споткнулась, – она была позади меня, слишком далеко, чтобы я могла использовать ее в качестве горючего.

Но… бесценный персидский ковер, на котором я сидела, начал дымиться. Я осторожно подула на тлеющие уголки того места, куда упала спичка. Огонек погас. Если Тени могут фыркать, то именно это сейчас и произошло.

Вдруг Тень увеличилась, потом сжалась, и я ощутила ее злорадство. Я очень надеялась, что ошиблась. Я очень надеюсь, что Тени не способны по-настоящему, логически мыслить.

– Похоже, тебе сейчас не помешает помощь, ши-видящая, – раздался из окна музыкальный баритон, потусторонний, чувственный, со скрытыми до поры до времени звуками громового раската.

3

Что-то я не вдохновляю благородных рыцарей. За окном оказался В'лейн. А я-то думала, что хуже быть не может.

Это был не рыцарь, а целый принц. Принц Видимых, Светлого Двора, если только можно в чем-то верить ему на слово. И уж ни в коем случае не спаситель – В'лейн из тех, кто убивает при помощи секса. Такие не путешествуют в поисках приключений и романтики, такие провоцируют сексуальную агрессию.

Я взглянула на себя и удостоверилась, что моя одежда все еще на месте. Это утешало. Элита Фейри обладает такой сексуальностью, что инстинкт самосохранения уступает другому инстинкту – размножения. Женщина, попавшая под очарование Фейри, теряет способность связно мыслить, весь жизненный опыт отходит на второй план, и наружу вырывается лишь страсть, которая превращает человека в похотливое животное, жаждущее только одного – секса. Первое, что делает женщина, попав под влияние Фейри, – начинает раздеваться.

В каком-нибудь женском романе это могло бы выглядеть экстравагантно, впечатляюще, даже сексуально. В реальной жизни это холодно, жутко и в большинстве случаев заканчивается смертью. Если женщина остается в живых, она превращается в при-йа, сексуальную игрушку Фейри, едва ли способную действовать самостоятельно.

Я снова взглянула на Тень и быстро зажгла еще одну спичку. Похоже, теперь Тень стала изучать меня еще более внимательно.

– Ну так помоги мне! – прорычала я.

– Означает ли это, что ты готова принять мой подарок?

Во время нашей прошлой встречи, несколько недель назад, В'лейн предложил мне древнюю магическую реликвию, известную как Браслет Крууса. Он назвал это жестом доброй воли, в обмен на который я должна была помочь его повелительнице, Эобил, Королеве Светлого Двора, найти «Синсар Дабх». По словам В'лейна, этот браслет защищает того, кто его носит, от различных врагов, в том числе и от Теней.

Если же верить моему хозяину и наставнику, когда имеешь дело с Фейри, Темными или Светлыми, всегда нужно ждать подвоха, ведь они никогда не бывают откровенны. Они вообще не знают, что такое откровенность. Ведь люди не откровенничают с лошадью, прежде чем оседлать ее, или с коровой, которую ведут на бойню!

Возможно, браслет спасет меня. Возможно, он сделает меня их рабыней. Вполне возможно, что он меня убьет.

В прошлый раз В'лейн пытался изнасиловать меня в общественном месте. Не то чтобы изнасилование в приватной обстановке привлекало меня больше, просто когда я, едва оправившись от атаки принца Видимых и придя в себя, обнаружила, что стою почти голая в окружении толпы таращащихся на меня придурков… Это воспоминание не просто болезненно для меня, я его ненавижу. В последнее время у меня появилось множество таких воспоминаний.

Хочу отметить для потомков: мама растила меня совсем в иных традициях. Рейни Лейн прекрасная, весьма порядочная женщина.

Я очень ярко и с обилием деталей сказала В'лейну, что я с ним сотворю при первой же возможности, особо тщательно расписав, куда именно я воткну свое лучшее оружие – копье, способное убить Фейри, – причем по самое «не могу». Все определения были оттенены цветистыми прилагательными. Пусть я не особо умею ругаться, но теоретический материал у меня был богатый – трудно не выучить эти слова, работая барменом.

У меня осталось четырнадцать спичек. Я чиркнула следующей.

В окне, за Тенью, показался В'лейн. Его кожа мерцала золотом, глаза переливались, словно жидкий янтарь, – на фоне бархатной ночи принц Видимых казался сказочно прекрасной картиной в раме окна. Думаю, он просто парил в воздухе. Фейри отбросил волосы назад, и они золотым водопадом рассыпались, обрамляя невероятной красоты тело, которое казалось воплощением мужественности и чувственности. Не сомневаюсь, что в день создания этой твари сатана довольно хохотал, и его смех звучал точно так же, как нынешний смех В'лейна. Прекратив смеяться, принц пробормотал:

– А ведь какой милой ты была, когда попала сюда.

– Откуда ты знаешь, какой я была, когда попала сюда? – вскинулась я. – Как долго ты за мной следишь?

Принц Фейри приподнял бровь, но ничего не ответил.

Я тоже вскинула брови. Он был Паном, Бахусом и Люцифером в обрамлении смертоносных теней. Причем я говорю это в буквальном смысле.

– Почему ты не заходишь? – любезно поинтересовалась я.

На этот счет у меня было одно подозрение, которое хотелось проверить.

В'лейн поджал губы, и наступила моя очередь смеяться. Бэрронс – просто умница.

– Не можешь пробиться сквозь его защиту, верно? Именно поэтому я до сих пор в одежде? – Я бросила спичку за миг до того, как она обожгла мне пальцы, и чиркнула следующей. – Что, защита не дает тебе воспользоваться твоими спо…

Я даже не успела закончить фразу. Желание лесным пожаром выжгло меня изнутри: яхочунемогуумираюбезтебяпожалуйстапожалуйстадаймнеточтомненужнопожалуйста– пылало в мозгу, выбивало воздух из легких и жидким огнем стекало по позвоночнику.

Я скорчилась на полу, выгорев дотла.

Сексуальное инферно исчезло так же внезапно, как и появилось, оставив после себя только холод и – на несколько мгновений – жуткую боль, тоску и жажду того удовольствия, которое можно сравнить лишь с банкетом богов, куда людей обычно не зовут. Запретный плод. Отравленный плод. Плод, за который женщина, не раздумывая, продаст душу. И, возможно, даже предаст человечество.

– Осторожнее, ши-видящая. Я всего лишь решил щадить тебя. Но не испытывай свою удачу.

Я стиснула челюсти и заставила себя подняться и зажечь очередную спичку. При свете мерцающего огонька я изучала своих врагов. Оба готовы сожрать меня, хоть и станут делать это по-разному. Если бы меня заставили выбирать, я бы предпочла стать пищей Тени.

– И почему ты решил щадить меня?

– Я хочу, чтобы мы стали… как это по-вашему? Друзьями.