Сто Тысяч Королевств - Джемисин Нора Кейта - Страница 13

— Ты умерла.

Ты лжешь, амнийская шлюха, белобрысая ведьма. Я еще увижу, как вся ваша мерзкая лживая кодла исчезнет, провалится в темные, как ночь, глубины моей души.

На следующее утро назначено очередное заседание Собрания. По-видимому, сессия в самом разгаре — посланцы всех земель собирались каждый день в течение нескольких недель, пытаясь уладить налоговые споры перед началом длинных зимних каникул. Теврил пришел рано утром, чтобы лично разбудить меня перед таким важным делом. Ему с огромным трудом удалось вытащить меня из постели. Когда я поднялась, ноги отозвались болью, напомнили о себе синяки, которые я насажала, удирая вчера вечером от Нахадота. Я спала мертвецким сном — еще бы, после таких-то передряг.

— Декарта присутствует на большинстве заседаний — если, конечно, состояние здоровья позволяет, — громко инструктировал меня Теврил, пока я одевалась в соседней комнате.

Портной за ночь сотворил настоящее чудо — мне доставили целую кипу подобающей женщине моего положения одежды. И постарался он на славу: не просто укоротил типичные амнийские платья, рассчитанные на немалый рост, но и сшил кучу юбок, подходящих именно мне. Конечно, они были все какие-то слишком нарядные и непрактичные, я к таким не привыкла. Новые платья облегали и сдавливали в весьма странных местах. Я чувствовала себя дура дурой. Но что делать, наследница Арамери не должна вести себя как дикарка — хотя кто я? дикарка и есть, — и я попросила Теврила передать портному мою благодарность.

Смотрясь в зеркало, я едва себя узнала: в глаза сразу бросилась черная круглая отметина над бровями, под ней платье какое-то иностранное непонятное, а чье лицо-то между ними? Это я? Надо же…

— Реладу и Симине необязательно присутствовать на заседаниях — и они часто ими манкируют, — продолжал Теврил.

Он подошел и цепко оглядел меня — видимо, хотел удостовериться, что все хорошо. Его отражение в зеркале удовлетворенно кивнуло, и я с облегчением поняла, что его отражение одобрило мое отражение.

— Но их-то все знают, а вот ты — темная лошадка. Декарта просил, чтобы ты не пропускала сегодняшнее заседание, — он желает, чтобы все увидели ту, кого недавно провозгласили наследницей.

Значит, выбора у меня нет — придется идти. Я вздохнула и кивнула.

— Что-то я сомневаюсь, что благородное собрание придет в восторг от моего вида, — пробормотала я. — Если бы не вся эта ерунда с провозглашением наследницей, они в мою сторону не посмотрели бы — и даже не плюнули. А теперь будут сидеть и злиться, что им нужно вежливо раскланиваться с какой-то девицей из глухомани.

— Ну, наверное, ты права, — отозвался Теврил — причем на удивление беззаботно.

Он прошагал через всю комнату к окнам и оглядел открывавшуюся панораму. А я тем временем пыталась пригладить свои непослушные лохмы — и зря, это все нервы. Прическа у меня вышла почти идеальная.

— Декарта не занимается такими пустяками, как политика, — сказал Теврил. — Он полагает, что Главная Семья выше таких мелочей. Поэтому все дворяне пытаются прорваться со своими просьбами к Реладу или к Симине. Теперь будут осаждать и тебя.

Отлично, просто замечательно. Я снова вздохнула и отвернулась от зеркала.

— Ну а вот к примеру, если я влипну в некрасивую историю? Даже в несколько? Может, меня лишат наследства? И отправят обратно в мою родную северную глушь?

— Скорее всего, ты кончишь так, как мой отец, — ответил Теврил, пожимая плечами. — Так обычно поступают с членами семьи, которые навлекают позор на Арамери.

— Ой, я…

Мне стало нестерпимо стыдно — я же напомнила ему о семейной трагедии! Но потом я поняла — его этот далекий эпизод из прошлого не волнует.

— Так или иначе, Декарта намерен удерживать тебя здесь. И думаю, даже если ты будешь вести себя ужасно и как дикарка, тебя свяжут по рукам и ногам и приволокут на церемонию передачи власти, когда она наконец состоится. Впрочем, зря я болтаю — я ведь не знаю, что там делается…

Я изумилась:

— Как это не знаешь?

— Про церемонию? — Теврил помотал головой. — Только те, кого считают Главной Семьей, имеют право присутствовать при таких ритуалах. К тому же ее последний раз проводили сорок лет назад — когда главой клана провозглашали Декарту.

— Понятно…

Я решила, что обдумаю сказанное позже.

— Ладно, давай теперь о деле. В Собрании заседают вельможи, которых мне следует опасаться?

Теврил странно покосился, и я поправилась:

— Понятно, что опасаться надо всех, но, может, кого-то в особенности?

— Ты скоро сама все узнаешь — и раньше, чем я, — честно сказал он. — Думаю, и союзники, и враги не замедлят свести знакомство. Более того, у меня есть подозрение, что теперь все завертится, да так, что мы и глазом не успеем моргнуть, как события понесутся вскачь… Ну что, ты готова?

Готова ли я? Конечно нет. Ни к чему я не готова! А еще мне до смерти захотелось спросить, что он имел в виду под событиями, которые теперь понесутся вскачь. Как это вообще возможно?

Однако с вопросами придется подождать.

— Да. Я готова.

Теврил вывел меня из апартаментов и повел бесконечными белыми коридорами. Я квартировала, как и приличествовало чистокровной, на верхнем этаже дворца, хотя, конечно, в шпилях тоже располагались жилые комнаты. На этот уровень Неба вели еще одни, малые Вертикальные Врата, которые предназначались исключительно для чистокровных. В отличие от главных Врат в переднем дворе Неба, пояснил Теврил, малые отправляли в несколько разных точек города — в другие дворцы или ведомства. Таким образом, чистокровные могли заниматься своими делами, невзирая на капризы погоды — и избегая любопытных глаз, ежели у них имелось такое желание.

Коридоры, по которым мы шли, словно вымерли — нам не встретилось ни души.

— Мой дед уже спустился? — поинтересовалась я, останавливаясь у границы Врат.

Как и главный подъемник и дворцовые лифты, малые Врата представляли собой узор из черной плитки, сплетавшийся в божественную сигилу. Эта более всего напоминала черный пролом, от которого паутиной расходились трещины. Я припомнила свой ночной кошмар и быстро отвернулась — стало как-то не по себе.

— Ну да, наверное, — отозвался Теврил. — Он любит прибыть в Собрание пораньше. А теперь, леди Йейнэ, слушайте внимательно. Во время заседания вам нельзя брать слово. Арамери лишь дают советы вельможам и дворянству, и только у Декарты есть право обращаться к ним напрямую. И он не часто им пользуется, будьте уверены. Вы даже к нему не должны обращаться, пока идет сессия. Ваша задача — наблюдать. Причем наблюдать за тем, как за вами наблюдают.

— А меня… представят?

— Официально? Нет, это произойдет позже. Но вас заметят, не извольте беспокоиться. Декарте не нужно ничего говорить, весть уже разнеслась по городу.

Сообщив все это, он приглашающе кивнул, и я наступила на черные линии сигилы. В глазах поплыло, замелькало, жуть хлынула через меня — и тут же все кончилось. Я стояла в красивой, отделанной мрамором комнате, в центре выложенной черным деревом мозаики в паркете. Меня ждали трое помощников — немолодых и гораздо более вежливых, чем в прошлый раз. Они повели меня через полутемный коридор по укрытому коврами покатому полу в личную ложу семейства Арамери.

Декарта сидел на своем обычном месте и даже не обернулся, когда я вошла. Симина сидела справа. А вот она оглянулась и одарила меня улыбкой. Меня не на шутку разозлила наглость кузины, и пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не остановиться и не отплатить ответным взглядом — не столь любезным. Но на меня смотрели — причем отовсюду. Вельможи собирались, лучшие люди Королевств ходили туда и сюда по Залу и ждали знака председателя к началу заседания. Многие то и дело посматривали в сторону нашей ложи — наблюдали. И делали выводы.

Так что я вежливо склонила голову, приветствуя Симину, хотя на ответную улыбку меня, увы, не хватило.

Слева от Декарты стояли пустыми два кресла. Судя по всему, ближайшее к деду предназначалось для кузена Релада, с которым мы пока не успели увидеться. Поэтому я направилась к дальнему. Однако Декарта поднял руку — на меня он по-прежнему не глядел — и поманил поближе. Я села, и весьма вовремя — председатель объявил о начале заседания.