Боговидение - Лосский Владимир Николаевич - Страница 21

Труды Евагрия образуют три группы сочинений, соответствующих трем этапам христианской жизни, определенных Оригеном: деятельная жизнь, борьба за бесстрастие απαθεια; гносис или созерцание природ, ощутимых и умопостигаемых; и θεολογια, божественный гносис, созерцание божественной природы, по Оригену, созерцание Троицы у Евагрия, который назовет этот высший этап молитвой (προσευχη).

Аскеза в собственном смысле слова соответствует προσευχη; этот первый этап пути к совершенству состоит из лествицы добродетелей, которая начинается с веры — низшей ступени. Затем следует страх Божий, соблюдение заповедей, воздержание, благоразумие, терпение и надежда. Вершиной деятельной жизни становится απαθεια, бесстрастие, или, точнее, состояние, где человек более не волнуем страстями. Плодом απαθεια является любовь — увенчание аскезы. Вспомним, что у Оригена любовь также была "дверью гносиса". Евагрий идет еще дальше, заявляя: "Только любовь к благу пребывает во веки [намек на слова ап. Павла о αγαπη (Кор.13)]. Это любовь "истинного знания" (… της αληθειας γνωσεως αγαπη)[154]. Данное определение любви отмечено сильным интеллектуалистическим уклоном: совершенная любовь, которая никогда не умирает, есть любовь божественного гносиса. В другом месте Евагрий высказывается в том же духе: "Любовь это высшее состояние (υπερβαλλουσα καταστασις) разумной души, в силу которого она не может ничего любить в этом мире более, чем познание Бога"[155]. Но прежде чем прийти к созерцанию Бога, духовному гносису (γνωσις πνευματικη), нужно, чтобы разум упражнялся, познавая Бога в творении, упражнялся в гносисе или созерцании (θεωρια) физическом, знании природ ощутимых и умопостигаемых. Это арена упражнений, гимнасий интеллекта, где уже освобожденный от страстей через προσευχη, он упражняется в созерцании, прежде чем увидеть Бога. Это тоже "царство небесное", как говорил Евагрий: "Царство небесное — это бесстрастие души, соединенное с истинным созерцанием существ". Но это еще не Царство Божие, которое есть созерцание Святой Троицы[156].

Созерцание Святой Троицы — начало гносиса: это theologia (Ориген пользовался этим же словом для обозначения этой высшей степени совершенства). Это еще и молитва (προσευχη) или " чистая молитва". Таким образом, теология, гносис Троицы и молитва для Евагрия являются синонимами. " Если ты богослов, говорил он, то будешь молиться истинно, а если ты молишься истинно, то ты — богослов"[157]. Απαθεια (бесстрастие) недостаточно для истинной молитвы, поскольку можно еще быть отвлекаемым "простыми мыслями", мыслями, лишенными страстей, но которые все же затуманивают ум[158]. Так как все, что осведомляет ум, интеллект — νους — далеко уводит его от Бога. В гносисе умопостигаемых существ, отвлекает их множественность. Итак, очищение, начатое в προσευχη, где аскет добродетелями побеждает страсти, должно завершиться в гносисе. Добродетель, говорит Евагрий, это не что иное, как мысль, рожденная из страсти, которая ей противостоит. Гностик, или "видящий", должен следовать этому очищению, освобождая себя от образов посредством духовного познания. На высшей ступени он будет освобожден от простых мыслей молитвой[159]. "Ищите Царствия небесного и правды его, и все прочее приложится вам". Праведность для Евагрия означает добродетели деятельной жизни; Царство небесное — гносис сущего; нужно искать добродетелей и гносиса, тогда созерцание Святой Троицы — Царствие Божие — приложится, в состоянии высшем, состоянии молитвы, которое не зависит более от нашей воли.

Что значит это состояние молитвы? Это "бесстрастное состояние, habitus, которое через высшую любовь возносит на интеллектуальные вершины ум (νους), охваченный мудростью и одухотворенный"[160]. Это "восхождение ума" к Богу[161]. И еще: "Молитва без рассеянности есть высшее разумение ума"[162]. Итак, это состояние интеллектуального созерцания, где νους достигает своего совершенства. Но Евагрий говорит в другом месте: "Греховная душа (ψυχη) — это ум (νους), отпавший от созерцания Монады"[163]. Здесь мы имеем концепцию чисто оригенистскую: как и для Оригена, ψυχη была, по всей видимости, для Евагрия деформацией νους (ума), который, материализуясь, удаляется от Бога. Душа становится умом (νους) через созерцание, высшая ступень которого — чистая молитва.

В состоянии чистой молитвы νους становится абсолютно простым, "обнаженным" (νους): даже чистые мысли должны быть удалены из сознания, и эта последняя ступень совершенства есть дар Божий[164]. В таком состоянии, во время молитвы, свет Троицы воссиявает в духе очищенного человека. Это состояние νους, ума, есть вершина для естеств умопостигаемых, в нем они сравнимы с небом, преисполненным света Троицы[165]. Молитва может быть сравнима с видением: как зрение лучшее из всех чувств, так и молитва наибожественная из всех добродетелей[166]. Но здесь "зрением называется то зрение, которое совершается чувством ума"[167]. Именно мысль во время молитвы видит свет Святой Троицы (διανοια… καιρω προσευχης το τηςαγιας)[168]. Ум в состоянии чистой молитвы становится вместилищем Бога (τοπος θεου), образом Бога, храмом, божественным духом, Богом по благодати. Созерцая Бога, человеческое разумение улавливает самого себя, видя Его, видит себя. Это восприятие одновременно: познавая Бога, ум познает себя как вместилище Бога, как место принимающее свет Троицы. Он видит себя, таким образом, светлым как сапфир, как небо. Это обнаженный разум (νους γυμνος), разум, который "усовершенный в видении самого себя и который удостоенный участия в созерцании Святой Троицы"[169].

Это учение, ни в коей мере не выраженное в данной форме у Оригена, может быть приближено к τιο;ρια св. Григория Нисского, где Бог созерцаем в зеркале души. Однако у Евагрия это видение света Божия в уме обоженном является вершиной, завершением, которое не знает трансценденции. Как и у Оригена у него нет экстаза, выхода из себя, "превыше ума"; а также нет божественной тьмы познания через незнание. Нам известен только один отрывок, где Евагрий говорит: "Блажен тот, кто сошел в бесконечное незнание" (Μακαριος ο φθασας εις απεραντον αγνωσιαν)[170]. Слово φθασας — сошел — могло бы вызвать удивление, если бы речь шла о состоянии экстатическом, которое выше созерцания света Троицы в душе. На самом же деле, как это показал о. Хаусгерр, Евагрий понимает под — απεραντον αγνωσια бесконечное незнание — исключение всякого иного знания, кроме знания Бога. Обнаженный разум, созерцающий Троицу, становится бесконечно незнающим по отношению к тому, что ниже божественного гносиса. Вспомним св. Григория Богослова, которого Евагрий часто называет своим учителем. Для него тоже тьма Синая, куда вошел Моисей, чтобы встретить Бога, не имела значения способа общения с Богом, превышающего θεωρια: γνοφος для св. Григория Богослова есть невежество толпы в отношении Бога; свет выше тьмы. Св. Григорий Богослов, который много говорит о созерцании Троицы, не разрабатывал учения о созерцании. Самая природа созерцания трудноуловима в его сочинениях, которые представляют скорее созерцательные размышления, нежели изложение доктрины. Евагрий нашел у Оригена то, что отсутствовало у св. Григория Богослова, и он осторожно, не называя его имени, критиковал св. Григория Нисского, для которого соединение с Богом было бесконечным продвижением во мраке неведения, превышающего созерцание[171]. Для Евагрия необязателен выход за пределы ума, экстатическое превосхождение его, потому что по самой своей природе разум является приемником божественного света. Достигнув единожды своего чистого состояния νους γυμνος, видя себя, видит Бога, Который наполняет его Своим светом. Воспринимающая способность νους в отношении созерцания Троицы есть составляющая его природы: более того, он есть в совершенстве ум только в той мере, в какой созерцает Бога. Мы находим здесь вновь основополагающую мысль Оригена, его платонический спиритуализм, сродство умопостигамого и божественного, ума человеческого, по образу Божьему, и Троицы.