Игрушка императора - Звездная Елена - Страница 35

— Итак, третьего дня, по многочисленным жалобам горожан, которым довелось приобретать мясо в принадлежащих вам лавках, был проведен обыск. Выявлен факт продажи и хранения тухлого мяса… — произнесла я, ознакомившись с протоколом.

— Оно не было тухлым! — торговец побагровел. — Оно было попросту второсортным.

— Да? — Я вернулась к бумаге и зачитала вслух: — «Гниющее мясо, с характерным запахом, потемневшее и покрытое слизью, стало причиной отравления семьи господина…» Ну, имена и фамилии зачитывать не будем.

Мне, наконец, принесли воду. Конец лета — самое жаркое время в Прайде, и эта духота меня убивала. В несколько глотков опустошив бокал, вернула его слуге и продолжила разбирательства с торговцем.

— Мастер Лоттон…

Он прервал меня яростно:

— Я торгую мясом! Второсортное идет по сходной цене и…

— Достаточно, — я села ровнее и сцепила руки. Потом сглотнула, неожиданно ощутив странную горечь. Скривилась, подала слуге знак принести еще воды и продолжила: — Мастер Лоттон, я не понимаю причину вашей жалобы. Вы нарушили закон…

— Это новый закон! — взвизгнул торговец.

— Да, — терпение мое, однако, небезгранично, а еще эта горечь в горле раздражает, и слуга почему-то не торопится. — Да, это новый закон, принятый два месяца назад, и вы как член торговой гильдии, несомненно, были с ним ознакомлены.

Он молча кивнул.

— Данный закон, — продолжаю, — был принят для того, чтобы гарантировать жизнь и здоровье граждан Прайды, мастер Лоттон. Поймите, продавая гражданам тухлое мясо по сходной цене, вы тем самым наносите вред их жизни и здоровью, следовательно, вы наносите ущерб благосостоянию нашего государства.

Торговец понял, чем ему грозит его «жалоба», и побелел.

— Также вы отняли мое далеко не свободное время, — я вновь скривилась и ослабила ворот платья, да где же этого слугу носит! — И последнее, мастер Лоттон, по итогам обыска было возбуждено судебное дело. За свое преступление против граждан государства и соответственно против Прайды вы понесете заслуженное наказание. На этом все, ступайте.

Но вместо того чтобы уйти, мужчина удивленно смотрел на меня. И все присутствующие также, причем в их глазах отразилось что-то странное, а я… Нестерпимо хотелось пить, горечь, непонятно откуда взявшаяся, не позволяла даже сглотнуть, а потом все вокруг стало терять четкость очертаний…

Внезапно возникла резкая боль там, где в тот памятный вечер был укус кесаря, и это место укуса словно взорвалось болью!

Я застонала, схватилась за шею и поняла, что теряю сознание…

В следующую секунду ослепительно вспыхнул портал. Кесарь, мокрый и совершенно неподобающе одетый лишь в брюки, стремительно шагнул ко мне, и вовремя — я сползала с кресла, не в силах даже удержаться сидя.

Он подхватил, поднял на руки.

— Нежная моя, — испуганный шепот, встревоженный взгляд и раздался рык, потрясший до основания едва выстроенное здание: — КТО ПОСМЕЛ?!!

Потом был поцелуй, ласковый, стремительный, яростный… и что-то светлое, наполняющее меня и освещающее все вокруг… а я все равно задыхалась. Он снова влил в меня странный белый свет, но я продолжала терять связь с реальностью…

— Единственная моя, — последовал полный горечи стон, — дыши, только дыши…

И вот тогда я поняла, что умираю. Что меня, кажется, отравили, и самое паршивое, что Райхо даже предупреждал…

— Предупреждал о чем? — мгновенно спросил кесарь.

«Илери, — просто подумала я, так как говорить у меня не было ни сил, ни возможности, — ваш доверенный алхимик… яд… который я не ощутила в воде…»

— Нет… — простонал мой супруг.

А мое сознание накрывало черной плотной пеленой…

Портал… визг испуганных орчат… шум листвы и крик кесаря:

— Джашг!!!

Араэден Элларас Ашеро стоял посреди встревоженного охт орков и с трудом сдерживал ярость. Она гибла на его руках! Он слышал, как замедляется сердце, с каким трудом ей дается каждый новый вдох, и чувствовал, как холодеет ее тело…

— Джашг!!! — отчаянный крик, и окончательное уничтожение защиты над селением.

Огромная, внешне такая неповоротливая туша мелькнула между ветвями. Орк, оскаленный и взбешенный, спрыгнул, приземлившись в шаге от императора. Но взгляд, всего один взгляд на царственную ношу, и полный ярости оскал сменился встревоженным выражением.

— Утыррка? — с невероятной нежностью прорычал орк, еще не желая верить, что она его не услышит. — Утыррка…

Джашг осторожно отобрал тело умирающей девушки, чье лицо становилось все бледнее, черты заострялись, под глазами углублялись тени…

— Она умирает, — Араэден понимал, что Джашг это уже увидел, но молчать был не в силах. — Она умирает… сделай хоть что-то!

— Ледяной свет не смог, — утверждающе произнес орк.

Без иронии или насмешки — просто констатируя факт, который и вождя Лесного племени приводил в отчаяние.

Какой-то маленький орчонок, вырвавшись из объятий матери, со всех ног бросился к вождю, подбежал, схватил бледную ладошку умирающей девушки и закрыл глаза. С изумлением Араэден проследил за тем, как магия жизни течет по мохнатой лапке… но гаснет, едва коснувшись руки Катрионы.

— Pax уходить, — прорычал вождь Джашг.

Маленький орчонок испуганно взвизгнул, а потом надрывно заревел, не скрывая своего горя. Один из младших вождей подошел, забрал малыша.

А Джашг думал. Напряженно и старательно искал путь спасения.

Затем задал вопрос:

— Яд иметь противоядие?

— Нет, — глухо ответил тот, кто изобрел его много лет назад. Для другого мага жизни, не оставив ему и шанса на выживание.

— Ледяной свет нести много зла, — прорычал Джашг.

— Ее время на исходе, — тихо напомнил Араэден.

— Ледяной свет отдавать силу, исправлять зло! — вождь пристально глядел на императора.

Пристально и вместе с тем с мольбой. Джашг видел, что сам спасти дочь не в силах.

А великий кесарь понимал, чем ему грозит подобное. Понимал отчетливо. Осознавал слишком хорошо, чтобы совершить подобную ошибку второй раз в жизни. И вновь ради женщины. Но тогда он сомневался, а сейчас… один взгляд на бледное лицо и уверенный ответ:

— Я согласен.

Вынесение приговора самому себе на этот раз далось почему-то невероятно легко.

Свет. Свет настойчиво мешал спать! Свет словно проникал отовсюду, выдирая из спасительной тьмы и вынуждая принять хоть какие-то меры к задергиванию штор. Пришлось открыть глаза и осмотреться.

Я находилась в спальне… не своей. Здесь было слишком светло, да и окна в полстены имелись только в покоях кесаря… Испуганная собственной сообразительностью, проворно вскочила с постели, и перед глазами стремительно потемнело, а я начала проваливаться куда-то в пропасть…

— Сообразительная моя, — сильные руки императора обняли за плечи, а после он и вовсе прижал к себе, пережидая момент моей слабости. В голове немного прояснилось, а кесарь насмешливо произнес: — Нежная моя, и чем же тебя так не устраивает супружеское ложе?

Попыталась ответить и поняла, что не в силах. Горло саднило, нестерпимо хотелось пить, а еще какая-то мысль настойчиво билась в сознании.

— Шшш, молчи, — меня осторожно уложили обратно.

А после все тот же кесарь подошел к столику у окна, налил воды в высокий бокал и с ним вернулся ко мне. Попыталась приподняться, но он не позволил:

— Я сам, — и приподнял, и поднес бокал к губам, и терпеливо подождал, пока я соизволю напиться. — Твое комментирование всех моих действий забавляет.

Кесарь вновь опустил меня на подушки и вернул бокал на стол… сам. Без магии. И что-то меня в этом настораживало…

— Что именно? — император Араэден придвинул стул ближе, вольготно устроился на нем, закинув ногу на ногу и уставившись своими почему-то не сверкающими глазами на меня.

— Что произошло? — тихо спросила я, радуясь обретению голоса.

В ответ — странная улыбка и абсолютное безмолвие.