Час волка - Дышев Андрей Михайлович - Страница 49

Группа водолазов, которую срочно вызвали из Феодосии, прибыла лишь час спустя, таким образом, поиски Инги начались с большим опозданием. Как назло, погода резко испортилась, на море появились «барашки», вода стала мутной. Вертолет ВВС, прибывший на поиски, сделал всего лишь круг над предполагаемым местом падения Инги и улетел на базу в связи с ухудшением погоды.

Поиски Инги были прекращены. Спасатели, разводя руки в стороны, вынесли свой вердикт: без специальных плавсредств и при такой волне девушка вряд ли смогла бы продержаться на воде больше часа.

Поговорить с Марковым по телефону было невозможно. Полчаса у него было занято, а когда наконец сигнал пробился, следователь, не дав мне рта раскрыть, произнес своим хриплым голосом:

– Ты знаешь, старина, эти киношники за неделю мне столько работы навалили, сколько я за весь год не видел! Извини, ничем не могу тебе помочь.

С оператором, который снимал последние мгновения жизни Инги, я тоже не смог поговорить. Его надолго заняла следственная бригада, приехавшая из Симферополя.

Находиться рядом с плачущим Бразом, помогая ему решать все оргвопросы, связанные с вызовом родственников и оформлением страховки, было невыносимо, и я незаметно смылся с его мокрых глаз.

Я наудачу заехал на стадион. Как и предполагал, все полеты на дельтапланах были отменены, кассовое окошко в вагончике закрыто куском фанеры, а техники убивали время за игрой в карты и разделкой сушеной рыбы.

Как только я заглянул в пропахший пивом и керосином вагончик, один из техников меня узнал.

– Опять за машиной проследить надо? – спросил он и подмигнул. – Нет, браток, сегодня полетов не будет. У нас ЧП… Присаживайся, пивка попей.

– Мне нужен Ник, – сказал я.

Воцарилось молчание. Техник с сухим треском оторвал от рыбины плавник и попробовал его на зуб.

– А ты не в курсе, что случилось? – спросил кто-то из темного угла.

– В курсе, – ответил я.

– Ника все утро в ментовке мурыжили. Вляпался он с этим кином, – пояснил техник.

– А сейчас где он?

– Где он? – продублировал вопрос техник, повернув голову в сторону темного угла.

– Где, где! В «Якоре» водку жрет… – ответили из темноты. – Ты вот что, парень! Ты сегодня не донимай его полетами, хорошо? Ему не до полетов. Сам понимаешь – на его аппарате, считай, баба разбилась.

Я молча кивнул и вернулся к машине.

«Якорь» – бар без окон, неимоверно прокуренный и одинаково темный в любое время суток. Когда я спустился, пройдя через шторку из бамбуковых палочек, то минуту или две не видел ничего, кроме стойки и разнопородных бутылок на освещенных крашеными лампочками полках.

Ник уже спал, уронив голову на стол, заставленный пустыми стаканами. Я подумал, что опоздал как минимум на два часа и теперь мне вряд ли удастся поговорить с пилотом. Но едва я сел рядом с ним, как Ник поднял голову, посмотрел на меня разбросанным во все стороны взглядом, выдернул из-под стола руку и протянул ее мне.

– Здоров! – сказал он, посмотрел на стол и вполне отчетливо оформил просьбу: – Будь другом, закажи чего-нибудь.

Я подозвал бармена, попросил две порции джин-тоника и очень крепкого кофе.

– Я тебя узнал, – сказал Ник, сделав глоток. – Ты пришел свести со мной счеты?.. Так давай не тяни! Бей!

Он склонился над столом, подставляя мне скулу. Несколько пустых стаканов упали на пол.

– Перестань, Ник, – ответил я. – Какие счеты? При чем здесь ты? Я не за этим пришел.

– Это была твоя девушка, – тихо произнес Ник, глядя в стакан. – Я тебя понимаю. Но, поверь, я ни в чем не виноват. Это просто несчастный случай. Она оказалась не готова…

Он замолчал, стиснул зубы. Светлая челка упала ему на лоб. Пилот беззвучно качал головой. Я опустил руку ему на плечо.

– Ник, – произнес я, – как все было?

Пилот снова отпил из стакана. Я видел, что джин-тоник уже не лезет ему в горло, но Ник продолжал пить через силу.

– У нее, наверное, началась паника из-за боязни высоты… – произнес он. – Ощущение падения, большая скорость, шок. Я начал разворот, а при этом маневре уже не замечаешь, есть груз на фале или нет. Когда я долетел до места прыжка, подо мной болталась только веревка.

Ник снова взялся за стакан. Казалось, что без него он задыхается.

– Нет, Ник, нет! – сказал я и придавил своей ладонью его руку. – Это ты рассказывал следователю. А я хочу знать правду!

– Отстань! – обозленно выкрикнул Ник, выдергивая руку. – Я сказал тебе то, что было.

– Ты врешь.

Ник схватился за чуб, провел ладонью по лицу.

– Слушай, дружище, принеси-ка еще по стаканчику!

Я встал и подошел к барной стойке. Бармен сосредоточенно жонглировал бутылками над стаканами. Я поймал его скользящий над моей головой взгляд, резко обернулся и увидел, как за бамбуковой шторой мелькнула спина Ника.

Я догнал его на набережной. Остановившись, пилот повернулся ко мне и надрывно крикнул:

– Да я тебя жалею! Ты понимаешь? Тебя!

Он отвернулся и зашагал дальше. Я шел рядом с ним, ожидая, когда у Ника лопнет терпение. Не глядя на меня, словно разговаривая сам с собой, пилот сквозь зубы процедил:

– Паника тут, конечно, ни при чем. Она прекрасно переносила высоту. Смотрела на меня снизу каким-то страшным взглядом и медленно вытаскивала из чехла десантный нож… Я ей кричу: «Дура! Ты что делаешь?! Рано!» А она только головой качает, усмехается и подносит нож к фалу. А до берега еще километра два, и высота большая. Ну, я тогда понял, что она задумала, попытался быстро сбросить высоту, но было поздно. Она что-то крикнула мне, по-моему, «Прощай!» или «Прости!» и одним ударом перерубила фал… Тогда я тебя и вспомнил. Так и подумал: поругались, вот девчонка и решила назло тебе из жизни уйти…

Он остановился, взглянул на меня и добавил:

– Но не советую кому-либо рассказывать об этом… Да тебе самому, наверное, это не надо. Так?

– Так, – подтвердил я.

Глава 36

Что-то со мной происходило. В душу заползла и внесла дискомфорт какая-то смутная тревога или далекий отголосок совести. Неопределенное ощущение того, что я допустил серьезную ошибку, где-то переиграл, поступил так, как не должен был поступать, не давало мне покоя весь день. Пребывая в легком недоумении, прислушиваясь к себе, я сидел в своей резервации и тихо лакал ледяной «Бифитер».

Это от переутомления, говорил разум, привыкший всегда мыслить четко и ясно. Нигде не было допущено ни одной ошибки. Партия сыграна великолепно. Все, кто претендовал на мое золото, наказаны, причем я не превысил свои полномочия, не взял на себя роль ни судьи, ни палача. Судьба сама распорядилась ими.

Зашел проститься Браз. Он уезжал в Ялту расторгать с Черновским контракт на фильм.

– Он предложил другую девочку, внешне очень похожую на Ингу, которая могла бы сыграть главную героиню, – бормотал Браз. – Но я ухожу. Если он так хочет, то пусть ищет другого режиссера. А я ухожу… Прощайте, Кирилл! Я вам же-лаю, чтобы вы все-таки сыграли роль Странствующего Рыцаря. Жизнь, по большому счету, куда важнее кино.

Я не помнил, встречал ли когда-нибудь более несчастного человека.

В четвертом часу неожиданно позвонил мой приятель из газеты Игнат Варданян. Мне показалось, что он звонил из другого мира, легкомысленного и суетливого. Он несколько раз скороговоркой спросил меня о чем-то, но я никак не мог понять, что он от меня хочет.

– Ты что, пьян? – заорал Игнат, потеряв терпение. – У меня каждая минута на счету, а ты переспрашиваешь, как глухой немого! Она будет верстку подписывать? Или я запускаю в таком виде, как есть, но потом пусть не обижается!

– Какую верстку? – спросил я тихо. – Я не знаю, о чем ты говоришь.

Возникла пауза. Похоже, Варданян набирал в грудь воздуха.

– Вер-стку ин-тер-вью! – по слогам сказал Варданян. – Инга дала мне интервью, теперь надо вычитать и подписать верстку! Дошло?