Час волка - Дышев Андрей Михайлович - Страница 47

– У твоей игры, оказывается, опасные игроки, Кирилл. Я не думал, что дело закончится кровью.

«Вот только сейчас наступил час расплаты», – подумал я, глядя на Романа, и мысленно просил его простить меня. Конечно, он многого не знал. Игра, в которую я его втянул, для него называлась: «Поймать вора за руку». А для меня – «Давить всех гадов без разбору». Я увлекся, и Роман увидел, по каким на самом деле правилам идет игра. Если я уже спокойно вел счет жертвам, то Роман не был готов к жестокости.

Мне ничего не оставалось, как пожать плечами.

– Чего ты молчишь? – спросил Роман.

– А что тебе сказать? Ты пришел с какой-то новостью, но кидаешь мне по кусочку. Я жду, когда ты все расскажешь.

– Что это за баба, твоя актриса? Ты ее вообще хорошо знаешь?

– Немного знаю.

– Что там у нее в прошлом? Она не рецидивистка?

– Вроде нет.

– Вроде! – криво усмехнулся Роман и провел ладонью по блестящему черепу, усеянному крупными каплями пота. – Приходит она сегодня к нам на стройку. Время – шесть утра. Я едва глаза продрал. А она за горло: где живет Доходяга?

– Ну?

– И я ей сказал! Ты же меня предупредил, чтобы я…

– Дальше, дальше! – поторопил я. – Суть в чем? Суть?

– Она ушла. Я еще поспал. Потом мои в магазин за молоком пошли. Возвращаются и спрашивают меня: «Кого это ты на Доходягу натравил? Там, вокруг его сарая, «Скорая», милиция, народ толпится…» Не знаю, что там произошло, но ниточка может потянуться ко мне. Эти игры, Кирилл, мне ни к чему. Давай дальше без меня. Забери назад свои деньги, и закончим на этом…

Я смотрел на круглоголового низкорослого человечка, похожего на карлика, на его бронзовую лысину, на короткие ручки с толстыми пальцами, похожими на надутую медицинскую перчатку, и вдруг почувствовал, что перестал узнавать в нем своего школьного друга. А ведь ты трус, Ромчик, подумал я, с удивлением открывая в нем это качество. Ты был моим верным другом до тех пор, пока твоей шкуре ничто не угрожало.

Роман еще что-то говорил, но я уже его не слушал. Мое естество, мое внутреннее «я» уже вычеркнуло его из скудного списка людей, которым я мог верить, и лишь совесть, как жалкий лепет слабого адвоката, продолжала долдонить: «Ты эгоист, Кирилл. Ты заставляешь людей решать твои проблемы. И совсем не думаешь о том, чем это может для них обернуться…»

– Хорошо! – сказал я и быстро поднялся со стула, показывая, что разговор закончен. – Извини, я не рассчитал твои возможности.

Роман понял, что, сам того не желая, сжег все мосты между нами. Он попытался дать задний ход, объяснить мне, что я не совсем правильно его понял, но я уже откровенно подталкивал его к двери.

Тяжелый я человек, тяжелый!

Чтобы не привлекать к себе внимания, я пошел к котельной пансионата пешком. С моста спустился по тротуарной плитке, которой укрепили склон, потом по тенистому парку прошел до хозяйственного двора и оттуда уже свернул к котельной.

Рядом с фанерным сараем, который последнее время служил Доходяге ночлегом, стояли четыре милицейские машины, одна «Скорая», и, непонятно зачем, еще подъехала пожарная. Не меньше двух десятков старушек полукольцом окружали машины. Шел процесс оживленной дискуссии.

Когда я приблизился к зрительским позициям, на мгновение воцарилась тишина. Из сарая вышли санитары с носилками. На носилках, прикрытый короткой простыней, лежал Доходяга. Лицо было закрыто, но я узнал рабочего по обуви и руке, свисающей из-под простыни, с надписью «ГРИНЯ» на тыльной стороне ладони.

Следом вышли два милиционера и мужчина в штатском. Я узнал в нем следователя Маркова. Все курили. Остановившись перед входом, проводили взглядами носилки. Зеленый «УАЗ» с красным крестом на борту повез Доходягу в морг.

Я протиснулся через шеренгу старушек. Марков заметил меня, энергично кивнул, одновременно с этим затягиваясь сигаретой.

– Я тебя искал! – сказал он мне, протягивая руку и жмуря воспаленные от едкого дыма глаза, потом обнял за плечо и отвел в сторону. – Слушай, мне какой-то парень звонил, что-то про наркотики говорил, на тебя ссылался – я ничего толком не понял.

Он вопросительно взглянул на меня.

– Володька? – уточнил я и замялся, потому как легенда на этот случай была не готова. – В общем, ты помнишь, я как-то частным сыском хотел заняться. Ну, кое-что по наркотикам зацепил.

Следователь, совсем ослепший от дыма, кивал головой и часто затягивался. Жесткая щетка его черных усов порыжела на кончиках от никотина. Он прикидывался простачком, мужиковатым увальнем, который совсем не разбирался в тонкостях жизни. Все он понял, просто проверял меня.

– А потом раскинул мозгами, – продолжал я, – оценил свои возможности и пришел к выводу, что сам это дело не потяну. И дал своему осведомителю твои координаты. Ничего? Нормально?

– Нормально! – кивнул Марков и хрипло откашлялся.

Теперь можно было спрашивать Маркова обо всем, что меня интересовало.

– А что с этим Доходягой случилось? Это ведь мой рабочий.

– Правда? – спросил он, совсем не удивляясь этому известию, затем его морщинистое лицо сжалось еще больше и стало напоминать выжатую половую тряпку. – Утром сегодня грохнули. Двумя выстрелами в голову из «макарова»… Курить хочешь?

– А кто грохнул, выяснили?

– Пока нет… А-а! – вспомнил он и полез в карман. – Вся его конура была засыпана этой ерундой.

Он раскрыл ладонь и показал мне латунный кружочек с рельефным изображением всадника.

– Думали, что настоящие, оказались поддельными, – сказал следователь, кидая под ноги окурок и доставая из мятой пачки новую сигарету. – Теперь будем искать, где их штамповали, кто заказчик… – Он отвлекся на мгновение, прикуривая от спички. – Не поможешь нам?

Это был даже не намек, а конкретная просьба, конкретно ко мне. Я попытался ухватить взгляд Маркова, но не смог – тому снова дым проел глаза.

– Нет, к сожалению, не смогу, – ответил я.

– Ну, как знаешь, – ответил Марков и вроде как тотчас забыл обо мне. Он повернул голову и крикнул милиционеру: – Геращенко! Отведи всех на десять шагов! Сколько повторять можно, чтобы не мешали работать!

Снова переключил внимание на меня, повел плечами, словно хотел извиниться за то, что не может больше уделить мне времени, и прохрипел напоследок:

– Ну, давай! Будет что сказать – заходи.

Я тоже повернулся и пошел прочь, испытывая единственное желание: как можно реже встречаться с Марковым. Теперь из всей своры остался всего один человек, подумал я, поднимаясь по плиткам на мост.

Но ошибся ровно на одного человека.

Глава 34

Кто сказал, что у меня есть талант предсказателя? Я сам и сказал? Хвастун! Пижон! Тупица…

Я уже доехал до развилки, делящей шоссе, как змеиный язык, надвое, как вспомнил, что сегодня вторник, а забрать плитку для бассейна надо было в среду. Пришлось тут же разворачиваться на круг и мимо патриотического обелиска ехать к автовокзалу.

Сбросив скорость, я прокатился вдоль посадочных платформ, глядя на толпы белокожих курортников, вываливающихся из автобусов, как вдруг из-за округлой кормы «ЛАЗа» мне под колеса кинулась женщина.

Я вдавил в пол педаль тормоза, крепко выругался и вывернул руль влево. Ничего страшного не произошло, спасенная женщина счастливо помахала мне рукой, и я уже был готов придать своему «Ниссану» достойную его скорость, как вдруг меня окатила волна мистического ужаса.

Я снова ударил по тормозу, рванул рычаг на себя и обернулся, глядя в зеркало на женщину. Чувствуя, что мне сейчас станет дурно, я машинально выключил зажигание и, перебравшись на соседнее сиденье, прижался носом к стеклу.

К машине шла Лебединская.

Одной рукой я закрыл свой рот, из которого, как из трембиты, стали вырываться некрасивые гортанные звуки, а второй зачем-то схватился за ручку двери.

– Как хорошо, что я тебя встретила! – громко говорила Лебединская, дергая за ручку снаружи.