Месть - Макинтош Фиона - Страница 1

Фиона Макинтош

Месть

Вторая книга написана, и это означает, что мне предстоит сказать еще больше «спасибо»! Пип Климентоу продолжает будить по утрам меня и моих домочадцев, за что я ей очень благодарна. Мой друг Пол Михэн разработал для меня великолепный сайт. Будете в Сети – непременно загляните. Спасибо Соне Кэдди за то, что читает мои черновики, равно как и Энн Мэддокс, помощь которой я очень ценю. Я не смогу перечислить здесь всех, кто поддержал меня – их слишком много, но я надеюсь, что они знают, насколько я ценю их неугасающий энтузиазм. Особо хотелось бы поблагодарить моих дорогих братьев Грэхема Ричардса и Кима Бликера, а также Линн Шинеллу, которая, кажется, искренне верит, что я владею магией и знаю рецепт волшебной пыльцы!

С моим редактором Николя О'Шеа не просто приятно работать. Эта женщина очень талантлива и прекрасно знает свое дело. Мне на самом деле с ней повезло. Спасибо за поддержку всем сотрудникам издательства Harper Collins, и прежде всего Линде Фуннелл и Стефани Смит. Вспоминая, как Робин Хобб и Сара Дуглас обратили внимание на эту трилогию, я до сих пор испытываю что-то вроде благоговейного трепета и от души благодарна им за их одобрение и великодушную критику.

Наконец я хотела бы сказать «спасибо» великолепной, хотя порой и несколько эксцентричной троице, которая сопровождает меня по жизни. Я в очередной раз выражаю любовь и благодарность Уиллу и Джеку, которые постоянно возвращают меня из Таллинора в реальность семейной жизни... и особенно – как всегда – Йену.

Пролог

Темезиус исходил беззвучным криком. Жилы, выступившие у него на шее, сделали ее похожей на ствол старого дерева. Сейчас он принимал на себя всю ярость атаки. Фиггис, который так стойко держался все эти долгие годы, наконец начал терять силы. Трещины в броне, которую он создал вокруг себя усилием воли, быстро расширялись.

Изначально Паладинов было десять; благодаря силе мысли и искусству волшебства они держались сотни лет. Но время шло, мощь пленника, которого они стерегли, не иссякала, а они слабели. Узник не успокаивался. Иногда он боролся со всеми одновременно, но чаще старался сломить своих стражей поодиночке.

Первым пал Кит Кайрус, отныне и навеки известный как Первый. Вторым стал Клут из Роркбеля, а вскоре за ним последовал и Третий, вернее, Третья – волшебная волчица Солиана. Четвертая, эсианка Джуно, держалась после этого очень долго, но и она не выстояла. Морук Адонго стал Пятым, Шестым – клук Саксен. Седьмым сдался менестрель Саллементро, Восьмой – отшельница Арабелла.

Теперь остались только горный карлик Фиггис и Темезиус из племени великанов. Но Фиггис знал, что его дни сочтены. Каким-то образом эти двое все еще находили в себе силы противостоять натиску беспощадного бога, подобно утесам под ударами штормовых волн. Однако волшебная сила Орлака затопляла их разум, ломала сопротивление...

Темезиус взревел. Кажется, он был готов не только отразить атаку, но и нанести удар. Но Орлак только рассмеялся.

– Какая стойкость, Темезиус! – воскликнул он. – Придется заняться тобой как следует... – он повернулся к Фиггису. – А тебе пока лучше отдохнуть, мой маленький друг. Потому что скоро мы с тобой снова померяемся силой, и боюсь, тебе придет конец.

Нанак, Хранитель Паладинов, молча наблюдал, как отдыхают его отважные воины, как медленно смягчаются черты их измученных лиц, и его сердце наполняла горечь. Он видел, к чему идет эта древняя битва. Теперь осталось недолго. Фиггис падет, хотя будет бороться до конца. Единственное утешение – это заверения Мекхуда, которым Нанак все больше верил. Старик не сомневался, что их отважные друзья возродятся и снова начнут борьбу. Их души попадают в Сердце Лесов, говорил Меркуд, где начинают новую жизнь среди живых и готовятся к новой битве. Темезиус, надежда и опора Паладинов, падет последним, именно ему предстоит последним пережить всю горечь унижения, когда Орлак победит. Да, он победит... В этом Нанак не сомневался. Только бы гиганту хватило сил продержаться чуть подольше и дать им время подготовиться. А времени отчаянно не хватало.

«Держитесь, мои храбрые друзья, – мысленно шепнул он. – Грядет Триединство. Вы – факельщики, которые освещают ему путь. Выиграйте время, оно нам необходимо».

Но отчаяние оставшихся было слишком тяжело, и они не ответили. Нанак понимал. Он тоже жаждал отдыха. Пусть Лисе освободит его, как бы важна ни была порученная ему задача.

Тишину нарушил безумный хохот Орлака. Теперь бог смотрел на старого Хранителя. Взгляд этих странных, пронзительно-лиловых глаз словно проникал в душу в душу Нанака, пытаясь околдовать старика. Нанак поежился и зажмурился. Не смотреть. Не позволить смотреть Орлаку. И ждать новой атаки. Надо верить Лисе. Лисе укажет им путь и поможет одолеть мятежного бога.

Изредка Нанаку становилось жаль пленника. Принц богов, возлюбленный сын Сонма, украденный из своего мира и вынужденный жить жизнью смертного... Как это печально. И тем не менее, Нанак его ненавидел. И жил ожиданием часа, когда Орлака постигнет кара за страдание Паладинов.

Лисе обещала спасение. Она – Хранительница. Нанак подчинится ее решению.

Он почувствовал, как напряглись Темезиус и Фиггис, как вокруг каждого во мгновение окна выросли незримые стены. Орлак вскочил и заплясал, точно безумный. Он восстановил силы и как будто помолодел. Снова начался бой – не на жизнь, а на смерть, и Орлак наслаждался собой.

И не он один.

За происходящим молча наблюдал Доргрил. Бог, изгнанный Сонмом и брошенный в Пустоту, чтобы целую вечность размышлять о своих прегрешениях, вот уже много веков наблюдал за этой битвой, оставаясь незамеченным. И радовался каждой победе Орлака.

Будь у него руки, сегодня он обнял бы сам себя. Освобождение Орлака близилось, и Доргрил чувствовал это. Освобождение, которое обернется победой самого бога-изгнанника.

Глава 1

Все сначала

– Шприц с миром! Надо спасти душу этого упрямца, пока она еще держится в теле!

Элиссандра Квин, не веря своим ушам, попятилась, а одна из помощниц поспешно протянула властной высокомерной повитухе какое-то странное приспособление. Элисса посмотрела на женщину с посеревшим лицом, раскинувшуюся на родильном кресле. Крупные капли пота, казалось, вытекали прямо из корней ее жидких волос, и мокрые прямые прядки прилипли к коже. Лицо роженицы выглядело изможденным и очень печальным. Она слишком устала, чтобы понять смысл безжалостного решения, которое принимали за нее. Повитухи требовали шприц с миром только в одном случае: когда не сомневались, что ребенок погибнет. Считалось, что такого очищения душе младенца достаточно.

Элиссу снова охватила печаль. Призраки недавнего горя, от которого она еще не успела отойти, снова явились, чтобы терзать ее.

Джайн Элкин, супруга одного из придворных, была женщиной милой и доброй, с мягким голосом и мягкой улыбкой, которой одаривала каждого, кто попадался ей на глаза. Она не заслужила такой участи. Ребенок вот-вот родится, но Джайн слишком ослабела, чтобы произвести его на свет.

Повитуха схватила шприц и ввела кончик в открытое лоно женщины, которая теперь лежала совсем неподвижно, затем нажала на плунжер и выдавила миро на головку ребенка.

«Только это не головка!» – хотелось крикнуть Элиссе. Даже не имея опыта в подобных делах, она могла это определить. Повитуха пробубнила слова благословения, вытащила шприц, прикрыла колени Джайн Элкин юбкой, потом распрямила спину и потянулась.

– Обмой ее, – бросила повитуха Элиссе. – Теперь она отправится к богам.

Повитуха, очевидно, посчитала свою задачу выполненной и с важным видом удалилась. Ее помощница последовала за ней, глаза у девушки были широко раскрыты.

Жестоко. Но, увы, такое отношение не было редкостью.