Кара небесная (СИ) - "Анна Магдалина" - Страница 29

Но в конце концов вся усталость этого дня, навалившись на неё, закрыла ей глаза.

Утром, открыв глаза, Ника резко вскочила и осмотрелась. Лампы снова приглушённо горели, и только благодаря этому можно было понять, что по здешним меркам наступил новый день. Зверюшки, проснувшись, лежали каждый на своей кровати и иногда – от нечего делать, медленно помахивали в воздухе верхними или нижними конечностями, в такт слышимой ими одними музыке.

Какое-то время повалявшись на кровати и понаблюдав за этой странной, молчаливой симфонией, Ника надела сапоги и побрела в местный санузел.

Зайдя за перегородку туалета, она обнаружила там лишь небольшой серый унитаз. Не увидев даже признаков рукомойки, крана, или чего-нибудь подобного, откуда могла бы течь вода, девушка слегка нахмурилась.

– Даже рук не помыть! Сплошная антисанитария! – возмущённо подумала она. – Тоже мне, высокоразвитая раса!  – с презрением представила она себе зелёные лица своих похитителей.

Но оказалось, что в этой клетке была продумана даже такая мелочь, как борьба с микробами: уже на выходе из этого закутка её с ног до головы заволокло облаком белого дыма, слегка попахивавшим хлоркой.

От неожиданности Ника выскочила оттуда, как ошпаренная, откашливаясь и протирая заслезившиеся глаза.

– Вот сволочи! Убью гадов! – твёрдо решила она, живописно представив, как будет сворачивать дистрофические лягушачьи шеи.

Она была так зла, что эта участь, возможно, постигла бы любого из её сокамерников, вздумай кто-нибудь из них рассмеяться. Но зверьки никак не отреагировали на это происшествие, полностью игнорируя новую соседку.

Даже Серый больше не обращал на неё никакого внимания. Прошло несколько часов, а он по-прежнему равнодушно демонстрировал ей свой затылок. Ника всерьёз засомневалась, не приснилось ли ей его загадочное подмигивание.

– Может, он такой же неразумный зверёк, как и остальные, а вчерашнее – лишь плод моей больной фантазии? – растерянно подумала она.

Прокручивая в памяти этот момент, она вспомнила его яркие фиолетовые глаза, показавшиеся ей бездонными. В глубине подсознания смутно замаячила мысль, что похожий взгляд она уже где-то встречала.

– Хантер!!! – вдруг вспомнила она. – У него такие же яркие, сияющие глаза! Хотя, нет, у Хантера они чёрные и совсем не раскосые… Где же он теперь? Увижу ли я когда-нибудь Орден? И Алекса…

Зверюшки почти не общались между собой, и лишь лягушкоподобные изредка обменивались отрывистыми, глухими гортанными звуками. А серым, по всей видимости, хватало и скудного языка жестов. Если они и использовали телепатию, то Ника этого не улавливала.

Все вели себя очень тихо, не гадили, не буянили, к ней не приставали, и напряжение девушки потихоньку стало спадать. Возможно, не последнюю роль в этом сыграло и то, что в еду добавляли какой-то релаксант.

Она поняла это после первой же ложки белой жидковатой каши, на вид и вкус похожей на манную. Она ощутила волну странного умиротворения, переходящего в безразличие ко всему происходящему.

– Что за дрянь тут в еду подмешивают? – с подозрением уставившись на сомнительную, пресную пищу странной консистенции, Ника вяло поковыряла её ложкой, но, понимая, что без еды нельзя, съела половину того, что было на тарелке.

Есть и спать – эти две насущные потребности вдруг перекрыли все остальные желания, мысли и напрочь отбили охоту о чём-то беспокоиться, пытаться сбежать, вернуться домой.

Куда бежать? Зачем? Орден? Какой Орден? Ей и тут неплохо…

Сколько суток прошло в полной апатии – Ника не считала. Из этого состояния её вывела одна странная мысль, появившаяся внезапно: она вдруг осознала, что безумно хочет зарыться пальцами в шерсть Серого Пушистика, – как она окрестила своего недавнего ухажёра.

Это желание настойчиво прорывалось в её сознание, с каждым днём всё больше не давая ей покоя. Благодаря ему даже действие психотропных веществ стало постепенно ослабевать.

В этом странном притяжении не было никакого сексуального подтекста; к тому же о том, что Пушистик – мужского пола, - она могла лишь догадываться. Но этот порыв был настолько силён, что никакие релаксанты на неё уже не действовали.

Со временем стремление прикоснуться к нему, погрузить ладошку в его мягкую, напоминающую кошачью, шерсть, стало почти нестерпимым. Причём, двое других сородичей этого загадочного гуманоида её абсолютно не интересовали.

В борьбе с наваждением у Ники прошло несколько дней. Она уже поставила крест на своём психическом здоровье, и решила, что у неё просто съехала крыша.

– Шизофрения – как и было сказано… – вспомнила она знаменитую булгаковскую фразу. – Ничего удивительного: игры с разумом до добра не доводят, – тяжко вздохнула она, в очередной раз ковыряясь в тарелке с щедрой порцией каши.

Но во всём этом была и положительная сторона: она опять начала думать о побеге.

С того дня, как её поместили в эту клетку, никто из похитителей больше не показывался. Но Ника могла поспорить на что угодно, что наблюдение за нею и другими сокамерниками велось круглосуточно.

Она уже прокрутила в уме сотни вариантов спасения, от экстравагантных, до криминальных: прикинуться мёртвой и напасть на зелёных, когда они понесут её тело; затеять драку в клетке и напасть на лягушкоподобных, когда они будут оттаскивать её от этих милых зверюшек; устроить голодовку или вскрыть себе вены, чтобы заманить кого-нибудь в клетку и взять в качестве заложника, и так далее, тому подобное.

От активных действий её удерживали лишь две вещи: неспособность сосредоточиться  на каком-нибудь одном плане и максимально просчитать в нём все «плюсы» и «минусы», поскольку голову Ники не покидали дурацкие мысли о нежной шёрстке Пушистика, и интуитивная уверенность, что ещё не время.

А своей интуиции она привыкла доверять.

– Доверься мне! – вкрадчиво прошептал Ворон Марии на ухо и скривился в ухмылке, увидев, что его пленница, не в силах выносить смрадный запах, исходящий из его рта, прикрыла нос рукой.

Мария могла поспорить на что угодно, что шикарно обставленная антикварной мебелью комната, куда её поместили, была подвальной. Больше всего огорчало то, что в этом помещении не было ни дверей, ни окон.

Учитывая, что даже узкое отверстие вентиляции было скрыто за массивной металлической решёткой, выбраться отсюда можно было только одним путём – телепортацией. Но она понимала, что её Дар не настолько силён. Она ещё смогла бы перекинуть через эту стену Пирла, а вот себя… Без помощи старейшин даже мечтать об этом было бессмысленно.

– Скоро запахи перестанут тебя волновать! – пообещал чёрный маг, с наслаждением наблюдая, как затравленно Мария озирается по сторонам. – Ты будешь стремиться почуять лишь свежую кровь! Как хищник на охоте, ты будешь загонять в угол и убивать всё новые и новые жертвы! Поверь мне на слово, чувство азарта способно вызывать настоящую эйфорию! Да не расстраивайся ты так, людишки - это же просто еда! – усмехнулся он, видя её реакцию. – Ничем не хуже тех бурёнок, что мирно пасутся на лугу, а потом попадают на стол в виде колбасок и сосисок! А потеря обоняния  – это такая мелочь в сравнении с той силой, которую я подарю тебе!  Я сделаю тебя своей королевой!!! – торжественно объявил он.

– Ты ещё не потерял способности читать мысли? – с омерзением отшатнувшись в сторону, ледяным тоном поинтересовалась Мария.

– Чтобы понять, что ты посылаешь меня к чёрту – не нужно быть телепатом! – хрипло рассмеялся Виктор. – Вот только тут ты немного ошибаешься: черти по сравнению со мной – просто милые ангелочки с рожками! – снисходительно пояснил он.

– А что касается Дара телепатии, то он мною не утрачен! – добавил маг после небольшой паузы, пристально уставившись на Марию и сканируя её мысли. – И этим Даром я с наслаждением улавливаю то, что ты изо всех сил пытаешься скрыть от меня: твой страх! – торжествующе заявил Виктор.

– Не бойся, пушистенький! – подбодрила Ника одного из серых обитателей зоосейфера, который робко подошёл к ней, заинтересовавшись манипуляциями, которые она производила со своим плащом.