Кредо. Антология - Лукьяненко Сергей Васильевич - Страница 7

Отдел по расследованию особо опасных преступлений, он же — «убойный», он же — «вытрезвитель», никогда не пользовался ни любовью начальства, ни вниманием прессы. Кому хочется лишний раз вспоминать, что люди порой убивают друг друга? Все это грязь, мусор, отвратительная изнанка бытия. Можно почитать на досуге старенькие детективы, пощекотать себе нервы преступлениями профессора Мориарти. Можно ужасаться судьбой солдат мировой, уже понимавших, что стреляют-то они, по сути, в своих отцов и матерей, что колесо реинкарнаций не знает государственных границ, не отличает православного от мусульманина, но вынужденных воевать друг с другом. Можно, если совсем уж нервы крепкие, читать ужастики Стивена Кинга, где в каждом романе кого-нибудь убивают, а порой счет жертвам и за десяток переваливает.

Но это все — беллетристика и мемуары. В начале двадцать первого века живут иначе. Во всяком случае, в цивилизованном мире.

— «Вытрезвитель», — с чувством произнес Артём. — Хе…

Он достал сигареты. Огляделся. Казалось, сейчас выйдет сержантик, козырнет, скажет: «Господин следователь, машина готова…»

Машина рядом была одна. Синенький «жигуль» под старыми тополями. Стоял он тут недавно — пуха налетело совсем немного. Молодая женщина за рулем пристально смотрела на Артёма. Поймала его взгляд, решительно выбралась из машины, громко хлопнув дверцей. Подошла.

— Господин Камалов?

Прежде чем ответить, Артём несколько секунд изучающе разглядывал незнакомку. Миниатюрная, хорошенькая, с русой косой, в легком сарафане и босоножках. Ощущение, что из дома вышла второпях — ни малейших следов косметики на лице. Впрочем, макияж ей пока и не требуется… разве что глубокие тени под глазами… никогда женщина не выйдет на улицу, не скрыв следы недавних слез…

В груди кольнуло. Он неожиданно понял, кто перед ним.

— Вы — жена Ивана? — спросил Артём.

И тут же сообразил, что сморозил глупость.

— Вдова, — тихо сказала женщина.

Голос у нее был очень приятный и чем-то знакомый. Но лицо не вызывало в памяти никаких ассоциаций. Может быть, из-за этих недавних слез?

— Простите, — Артём готов был провалиться сквозь землю. Хрестоматийная этическая ошибка, сам напоминал молодым: «У мертвых не бывает жен и мужей».

— Ничего. Я понимаю. Я сама никак… А вы действительно детектив.

Артём неловко пожал плечами. Ну откуда у него эта страсть к показухе? Не Шерлоком Холмсом все-таки был в прошлой жизни, а Пинкертоном.

— Меня зовут Таня Демина, — она протянула руку. — Мы жили в гражданском браке… наверное, теперь мне уже не позволят взять его фамилию?

— Наверное, нет, — Артём покачал головой. Пожал руку — церемонно целовать было бы уж совсем нелепо.

— Я глупости говорю… — она отвела глаза. — Но Ваня почему-то всегда хотел этих формальностей. А я отшучивалась, мол, заведем ребенка — стану Петренко, а пока не заслужила… дура!

— Не надо себя винить, — Артём покачал головой. — Вы ни в чем не виноваты. Иван слишком рано ушел, но вы же знаете, мы не уходим бесследно… он вернется.

Лицо Тани дрогнуло:

— Не надо об этом. Кем он вернется? Маленький китайский мальчик скажет, что в прошлой жизни был русским физиком? И снова станет маленьким китайским мальчиком, теперь уже — насовсем? Лучше бы мы уходили навсегда… Я могу с вами поговорить?

— Да, конечно.

— Садитесь в машину. — Таня не предложила, скорее, велела. Что-то в ней было властное, как в госпоже Туванской, о таких говорят: «В прошлой жизни брюки носила». Но вот агрессивного, не рассуждающего напора не было. Может быть, из-за недавнего шока.

Артём послушно обошел машину, сел на переднее сиденье. Его «десятка» все равно осталась возле офиса.

Татьяна села за руль, включила мотор. Помедлила секунду:

— Я очень хочу есть. Меня здесь продержали пять часов и все время поили кофе.

— То же самое, только со мной разбирались семь часов.

Татьяна кивнула:

— Вы не сочтете меня сволочью, если мы поговорим в каком-нибудь кафе?

— Не сочту, — сказал Артём. — Если честно, я буду вам очень благодарен. Особенно, если в этом кафе можно выпить водки.

Здесь можно было и поесть, и выпить, и даже потанцевать — если бы настроение к тому располагало. Заведение называлось «Колесо» и относилось к популярным у среднего класса ресторанчикам типа «заплати за вход и ешь, сколько хочешь». Основную прибыль здесь делали на спиртных и безалкогольных напитках — мало кто способен справляться с едой всухомятку.

Еду набирали с огромного, медленно вращающегося круглого стола в центре ресторанчика. Артём заполнил два подноса — себе и Татьяне. Потом заказал в баре графинчик тминной водки. Татьяна тоже выпила рюмку — не чокаясь, прикрыв глаза, будто лекарство. Посидела секунду, думая о чем-то своем, и молча принялась за еду.

— Вы давно вместе? — спросил Артём, когда они утолили первый голод.

— Два года. Даже не знаю… наверное, это немного? Хотя как посмотреть…

Артём кивнул. Его брак не продержался и года.

— Татьяна, вы хотите, чтобы я рассказал про Ивана? О его последних минутах?

— Нет, — она энергично помотала головой. — То есть, да. Но не это главное. Ведь вы были следователем по особо тяжким? Расследовали убийства?

— Да.

— Я хочу вас нанять. Найдите убийцу.

Артём вздохнул. Почему-то все думают, будто частный детектив — это современный Шерлок Холмс, спасающий невинных девиц от злых опекунов или изобличающий коварных убийц.

— Татьяна, все не так просто. Ни один частный детектив не имеет права заниматься расследованием убийства.

— Почему?

— Убийство — особо тяжкое преступление. Только государство в лице сотрудников уголовного розыска вправе вести такие дела.

Татьяна закусила губу. Неохотно кивнула:

— Понимаю… Но… Скажите, Ивана убили из-за реинкарнации?

— Вы о чем?

— Он собирался провести эксперимент. Сам себя расспросить о своей прошлой жизни, — Татьяна посмотрела ему в глаза. — Иван рассказывал. А потом меня расспрашивали об этом в полиции… и еще про диктофон, про флэш-карту…

Артём кивнул:

— Хорошо, слушайте. Я познакомился с Иваном в пивном ресторане…

На рассказ ушло не больше четверти часа. Татьяна умела слушать, и даже несколько заданных ею вопросов оказались вполне уместными. Мысленно Артём посадил ее в кресло Крылова — и остался доволен заменой.

— Понятно… — она кивнула. — Тогда, как я понимаю, все произошло из-за флэш-карты? Запись чем-то опасна для убийцы?

— Видимо, так, — согласился Артём.

— Я хочу вас нанять, — повторила Татьяна. — Найдите запись! Диктофон принадлежал Ивану, значит, и мне тоже. Я хочу получить назад свою вещь. Это законно?

— Законно, — неохотно признал Артём. Он понимал, что Татьяна придет к этому выводу. Лазейка в законе была. В законах всегда есть лазейки. — Но если мы обнаружим, что информация позволяет изобличить убийцу и важна для следствия…

— Мы тут же передадим запись в полицию, — кивнула Татьяна. — Я не сумасшедшая и не жажду крови. Если остаток этой жизни убийца проведет в тюрьме, меня это устроит.

Она замолчала. Артём молча налил ей еще рюмку.

— Я за рулем, — вяло запротестовала Татьяна. Но водку выпила.

— Можно попробовать, — сказал Артём. — Только извините, вначале у меня будет довольно обидный вопрос…

— У меня есть алиби, — просто ответила Татьяна. — Железобетонное. Такие всегда вызывают подозрения, да?

Артём пожал плечами.

— Я диктор, — сказала Татьяна. — Сейчас принято говорить «ведущая», а мне больше нравится «диктор». Диктор на «Русском радио». Каждые полчаса читаю новости. В тот момент, когда Ивана… когда Иван…

Она запнулась.

— Теперь я понял, почему мне знаком ваш голос, — Артём встал. — Пойдемте.

— Не хочу сейчас за руль, — запротестовала Татьяна. — Я далеко живу, на Речном…

— Я сам поведу. Если позволите.

Они вышли из зала, и уже в дверях Татьяна взяла Артёма за руку и тихо сказала: