С тобой мои мечты - Макголдрик Мэй - Страница 5

– Рабам моего покойного мужа.

– Ну конечно. Вы изо всех сил пытались исправить причиненное им зло, поэтому и оказались на грани банкротства. Вас разрывают на части кредиторы. – Леди Эйтон вгляделась в лицо молодой женщины. – Что касается самых обыденных вещей, вас вполне устраивает скромная, непритязательная внешность, ведь вы определенно не интересуетесь модой. Как ни странно, вы никогда не были любительницей светских развлечений, а овдовев, нашли убежище в своем загородном имении, Мелбери-Холле, в Хартфордшире.

– Оставаясь вдали от Лондона, я ничего не потеряла, миледи.

– Совершенно верно. И я нахожу ваш образ мыслей чрезвычайно удобным для себя. Вы не станете скучать по балам, званым вечерам и другим лондонским соблазнам, не будете осыпать упреками своего мужа за то, что он не сопровождает вас в Лондон, Бат или еще какое-нибудь модное местечко, по которому сходит с ума вся наша знать. К тому же вы привлекательная женщина, наделенная редким даром сострадания. Вы почувствовали, наконец, вкус к независимости. Но чтобы ее получить, не лучше ли воспользоваться защитой, которую даст вам имя нового мужа? Благодаря этому браку вы заставите всех волков трусливо поджать хвосты.

Миллисент терзали противоречивые чувства. Она действительно нуждалась в мужском покровительстве, чтобы устроить свои дела. Она уже столкнулась с тем, как, оказывается, трудно, почти невозможно, найти хорошего управляющего, чтобы следить за Мелбери-Холлом. Даже для того, чтобы принять участие в торгах, не вызвав публичного скандала, нужен мужчина-сопровождающий. Как же иначе? Ведь в глазах общественного мнения мужчины намного умнее женщин.

Леди Уэнтуорт попыталась привести в порядок свои мысли. Невольно на память пришла история ее лучшей подруги Ребекки, которая десять лет прожила в Филадельфии. Этой молодой женщине пришлось представиться вымышленным именем и придумать себе несуществующего мужа, мистера Форда, чтобы спокойно устроиться в городе вместе с ребенком.

– Так что вы думаете о моем предложении, леди Уэнтуорт?

Миллисент призвала на помощь все свое мужество и смело спросила:

– Но к чему такая спешка? Почему так важно, чтобы брак был заключен именно сегодня?

– Вы же обычно не покидаете Мелбери-Холл больше чем на день, ну на два. Полагаю, вы собираетесь вернуться туда завтра утром.

– Да.

– Если к этому добавить мрачные прогнозы моих докторов насчет восходов и закатов, которые мне, возможно, не суждено больше увидеть, получается, что я не могу себе позволить искушать судьбу и ждать. Слишком уж многое поставлено на карту.

– А что думает его светлость о ваших грандиозных планах?

Леди Эйтон глубоко вздохнула и опустила голову.

– Я не была уверена, что смогу убедить вас, но сыну я объяснила, что вы, возможно, согласитесь на мое предложение из финансовых соображений, но никак не из жалости. Услышав это, он уступил. Лайон не выносит жалости. Можно лишить его всего, но только не гордости.

Лайон Пеннингтон, четвертый граф Эйтон, сидел в кресле перед окном в полной неподвижности. Темная борода пэра Англии была давно не стрижена, а мрачное худое лицо напряжено. Его взгляд был устремлен сквозь стекло куда-то вдаль, но отнюдь не на унылые окрестности Хановер-сквер.

Двое слуг его светлости для церемонии венчания приготовили парчовый камзол, шелковый жилет, черный шейный платок, бриджи, чулки и туфли с серебряными пряжками. Закончив все необходимые приготовления, люди графа не осмеливались даже приблизиться к господину, а нервно переглядывались, стоя в дверях.

– Она здесь, – шепнула молодая женщина. Зайдя в комнату, служанка поставила на стол чайный поднос перед графом и, сделав почтительный реверанс, попятилась к дверям.

– Госпожа графиня думает, – прошептала девушка слугам, – что миледи захочется познакомиться с его светлостью перед церемонией.

В дверях появилась новая служанка, держа перед собой блюдо с печеньем. Следом за ней в комнату вошел Гиббз, камердинер графа.

– Чего вы ждете? – раздраженно зарычал он на лакеев. – Его светлость следует немедленно одеть.

Заметив, что Гиббз не в духе, слуги тут же бросились выполнять его распоряжение. Высокий и широкоплечий камердинер напоминал могучие дубы в лесах Баронсфорда. Оба лакея уже успели испытать на собственной шкуре, что значит вызвать его неудовольствие, но, с другой стороны, слуги все еще опасались подступиться к графу. Малый по имени Джон осторожно шепнул Гиббзу:

– Ихняя светлость не слишком-то расположены одеваться сегодня.

При этих словах обе горничные мгновенно ретировались.

– Чистая правда, мистер Гиббз, – тихо поддакнул другой слуга. – Ей-богу, так и есть, сэр. Лорд Эйтон едва не убил нас обоих, а мы ведь просто хотели его одеть. Уж так бушевал, так бушевал. Успокоился, только когда мы дали ему настойку, которую оставил новый доктор.

– Его светлость уже принимал ее сегодня! – взорвался Гиббз, понизив голос до яростного шепота. – Черт возьми, это средство нельзя давать всякий раз, как вам взбредет в ваши тупые головы!

– Да, сэр. Но, видно, он выпил слишком мало.

– Если бы у меня было побольше времени, я бы свернул шеи вам обоим и дал бы такого пинка, что… – Гиббз сделал заметное усилие, чтобы взять себя в руки. – Но сейчас мне некогда. Считайте, что ваши проклятые задницы спасены. Все уже в сборе, а лорд Эйтон еще даже не одет.

– Он всего пару минут как утих.

Бросив на лакеев хмурый взгляд, Гиббз жестом приказал им следовать за собой и двинулся к креслу графа.

– Милорд.

Лайон не отрывал взгляда от окна. Он пребывал в полудреме, хотя и не спал. Гиббз закрыл ставни и встал напротив графа.

– Мы должны подготовить вас к встрече, – милорд.

Лорд Эйтон поднял мертвенно-бледное лицо и посмотрел на Гиббза.

– Леди Уэнтуорт и ее поверенный прибыли, сэр, – тихо сказал камердинер, убирая плед с неподвижных ног своего господина. – Епископ дожидается в библиотеке уже час. Вас ждут, милорд.

Один из слуг боязливо потянулся к пуговицам на халате лорда Эйтона, но, поймав сердитый взгляд графа, быстро отдернул руку и отступил на шаг.

– Положите меня в постель, – раздраженно прорычал Лайон, всем своим видом выражая презрение.

– Не могу, милорд. Ее светлость настаивает, чтобы мы одели вас.

Не думая об искалеченных ногах, которые долгие месяцы отказывались ему служить, граф Эйтон оттолкнулся от кресла здоровой рукой и тяжело рухнул на пол. Встревоженные слуги даже не успели подхватить его.

– Проклятие!..

– Ох ты, он упал прямехонько на правую руку!

– Помогите мне освободить руку его светлости! – Гиббз мгновенно опустился на колени перед графом.

– Доктор говорил, что если ихняя светлость еще раз сломают эту руку, придется ее отрезать. Я сам слыхал.

Гиббз бросил на Джона убийственный взгляд и осторожно перевернул графа. Лайон Пеннингтон был таким же крупным мужчиной, как и его камердинер. Длительная неподвижность лишила графа былой мощи, но чтобы его поднять, по-прежнему требовалось несколько человек.

– Милорд, позвольте напомнить вам, – сказал Гиббз, с опаской сгибая и разгибая правую руку Лайона, – ваша светлость обещали графине, что не станете препятствовать ее планам. Слава Богу, хоть кость цела.

– Положите меня обратно в постель, – гневно потребовал граф. Его губы побелели от ярости. Сжав в кулак здоровую руку, он с силой ударил по полу. – Немедленно!

– У вашей матушки сегодня ночью снова был приступ, милорд. Нам пришлось послать за доктором. – Гиббз нагнулся и склонился над графом. Камердинер отлично знал, какой подход требуется к господину, когда тот в гневе. Голубые глаза Лайона метали молнии и, казалось, были готовы просверлить дыры в голове Гиббза. Но верный слуга невозмутимо продолжал: – Единственное, что заставило графиню встать с постели, несмотря на серьезное недомогание, так это ваше обещание исполнить ее желание. Если она узнает, что вы решили взять назад свое слово, это может оказаться последней каплей. Пожалуйста, милорд, ее светлости пришлось вынести так много волнений и хлопот, чтобы устроить для вас сегодняшнюю встречу. Мне думается, вы могли бы подарить графине хоть немного покоя, учитывая, что ей, возможно, осталось недолго жить на этом свете.