Без жалости - Исхаков Валерий - Страница 18

Она двинулась было в другую комнату, но тут раздался звонок в дверь. Марина Яковлевна ушла открывать и вскоре вернулась в сопровождении двух милиционеров.

- Да что вы такое мне говорите, капитан! - внушала она одному из них тоном старшего по званию. - Никуда он не выходил. Только что вот тут был, в комнате. Я на кухню вышла чайник поставить, а он тут. На балкон, наверное, пошел покурить... - Она ушла в другую комнату вместе с одним милиционером, почти тут же вернулась. Лицо у нее было теперь бледным, голос звучал уже не так уверенно: - Да что ж это такое делается? Дверь открыта, а его нет... А вы, точно, уверены, что это он?

- Соседи сказали, - сочувственно подтвердил капитан. - Жена дома?

- На работе, - без всякого выражения ответила Марина Яковлевна.

- А это кто?

- Родственник. Брат Лары. Он инвалид детства.

- Да-да-да, припоминаю, припоминаю. Мне Лариса Фридриховна говорила... - Капитан приблизился к Карлу, всмотрелся в его лицо, помахал рукой перед

глазами. - Парализованный, что ли?

- Частично, - глухо проговорила Марина Яковлевна. - Не ходит. И не говорит. И вообще - не от мира сего. Аутизм называется.

- А-у-тизм... Слыхали, слыхали. Даже случай у нас тут один недавно был... Впрочем, вам это неинтересно. А в шахматы кто же это у вас играет?

- Это они с Андреем... Собирались.

- Не от мира сего, говорите, а в шахматы играет? - с интересом сказал

капитан. - Забавно. Ну-ка... - Он присел к столику, двинул пешку. Карл автоматически ответил. Капитан дернулся, схватился за кобуру. - Черт! Так ведь и до греха недолго. Я уж думал, он на меня... - Сделал следующий ход. Карл быстро ответил. - Интересно... А если мы вот так? - Капитан сделал ход. Приказал второму милиционеру, не оглядываясь, через плечо: - Ты вот что, Степанов, возьми двух понятых, спустись с гражданкой вниз и составь для порядка протокол опознания. Ну, ты знаешь. Как закончишь, вызови машину и дождись там. А я здесь посижу. Устал я что-то сегодня, целый день на ногах.

Капитан неторопливо снял фуражку, положил на стол рядом с шахматной доской. Молча сделал ход. Карл ответил.

11

Прошло несколько дней после смерти Фурманова. Все так же в кресле неподвижно сидел Карл. А напротив него на стуле - Ляля. Около нее стояла с веревкой в руке Марина Яковлевна.

- Вот так, Лялечка, - командовала Марина Яковлевна, глядя при этом не на внучку, а на Карла. - Сиди смирно. Бабушка тебе ничего плохого не сделает.

- Расскажи сказку, - просила Ляля.

- Сказку? Это можно, деточка. Ручки назад протяни... - Ляля протянула назад руки. Марина Яковлевна быстро и умело связала их. - Вот так, детка, вот так! Это у нас игра такая. "Красная Шапочка и Серый Волк" называется. Вот так! В одном городе жила маленькая девочка. И все звали ее Красная Шапочка. И были у Красной Шапочки папа, мама и бабушка. Жили они дружно и весело... А теперь - ножки. - Она связала той же веревкой Лялины ноги. - Вот так... Жили они дружно и весело. Но однажды пришел Серый Волк и скушал папу Красной Шапочки. Красная Шапочка долго плакала, а потом сказала бабушке: "Бабушка, давай поймаем с тобой Серого Волка и убьем!" Бабушка согласилась. И вот Красная Шапочка пошла в лес и встретила там Серого Волка. Серый Волк хотел съесть Красную Шапочку, но Красная Шапочка сказала ему: "Не ешь меня, Серый Волк. Я ведь такая маленькая. Ты лучше иди со мной. Я приведу тебя домой, там моя мама и моя бабушка. Ты их съешь и наешься до отвала!" Глупый Волк поверил Красной Шапочке и пришел к ней в дом, но там... А сейчас мы петельку на шею и кончик вот сюда... - Марина Яковлевна надела Ляле на шею петлю. И тут же объяснила, но не ей, а Карлу: - Этому меня в НКВД научили. Чем больше человек дергается, тем сильнее затягивается петля. От страха человек еще сильнее дергается - и петля затягивается еще сильнее. И без посторонней помощи ослабить ее нельзя. - Чтобы связать концы веревки, ей пришлось повернуться спиной к Карлу. - Вот так вот, Лялечка. Хотел Серый Волк съесть маму и бабушку, а вместо этого получил...

Ляля начала дергаться и задыхаться. Карл зашевелился в кресле, нажал какую-то невидимую кнопку на поручне, и открылся в поручне небольшой тайник, из которого он достал нож с выкидным лезвием. Лезвие щелкнуло. Марина Яковлевна резко обернулась. В руке у нее был пистолет.

- Сидеть! - приказала она. - Попался все-таки, сволочь! Так я и знала! Все вы одинаковы. Тренируют вас, тренируют - и все равно каждый раз на бабе прокалываетесь.

Карл - нет, конечно же, это был Кириллов - видел, что Ляля за спиной Марины Яковлевны задыхается, он сделал невольное движение вперед, словно хотел прыгнуть со своего кресла. Марина Яковлевна взвела курок пистолета.

- Сидеть! - повторила она. - На этот раз я не промахнусь. И ничего мне не будет, можешь мне поверить. Когда придут и увидят связанную, задохшуюся Ляльку... Думаешь, кто-нибудь заподозрит меня? Да никогда в жизни! Картина преступления ясна: сексуальный маньяк проник в дом под видом инвалида, а когда никого не было, приставал к девчонке, мучил ее, пытал. А я застала тебя и... Ничего не хочешь сказать напоследок? Ну и не надо. Я столько гадов к стенке поставила, стольких собственноручно расстреляла... Одним безымянным больше. Прощай!

Она нажала на спусковой крючок, но купленный на рынке патрон дал осечку. Кириллов бросился на Марину Яковлевну, та судорожно пыталась передернуть затвор, но вдруг зашаталась, схватилась за горло и рухнула на пол. Подскочивший Кириллов пнул ее по руке, выбил пистолет, наклонился, пощупал пульс, протянул было руку, чтобы закрыть ей глаза, но передумал. Быстро подошел к потерявшей сознание Ляле и перерезал веревку. Прежде чем она пришла в себя, спрятал веревку и пистолет в диван, сел в свое кресло и снова превратился в Карла. Ляля закашляла, задергалась - и очнулась. Увидела Марину Яковлевну, соскочила со стула и бросилась к ней.

Видя что бабушка не хочет продолжать интересную игру, не встает с ковра и не говорит, Ляля, как в прошлый раз, вызвала по телефону "скорую", села на ковер рядом с Мариной Яковлевной, стала трогать ее, гладить, разговаривать с ней, как с живой: "Бабушка, милая! Бабушка!.." Потом, видимо, что-то по-своему поняв, встала, подошла к Карлу, села к нему на колени, обхватила за шею, прижалась всхлипывая. И сидела так, пока не раздался звонок.

На этот раз врач говорил с Лялей, как со старой знакомой:

- Не плачь, Ляля. Сейчас мы твоей бабушке поможем, дадим ей лекарство, сделаем укольчик... - Он наклонился над Мариной Яковлевной, пощупал пульс.

М-да... Боюсь, что тут медицина бессильна. Глянь-ка ты для верности, Семеныч.

Фельдшер наклонился, посмотрел.

- Угу... Чего уж тут думать, Петрович! Клиническая картина ясная. Можно труповозку вызывать.

- Да погоди ты с труповозкой! - остановил его врач. - Надо вначале родственникам сообщить.

- Это мы запросто, - сказал фельдшер, набирая номер. - Хотя родственники, считай, почти все здесь. Одна только Лариса Фридриховна и осталась.

- Как же так? - удивился врач. - А муж где? Старухин сын?

- Барсик скушал, - ухмыльнулся фельдшер. - Ровно неделю назад вышел на балкон покурить, перегнулся неосторожно через перила - и тю-тю. Так и полетел с сигаретой в зубах.

- И что - насмерть?

- С одиннадцатого этажа? Картина ясная! Всмятку. Мамаша сидит на кухне чай пьет, а к ней милиция в дверь звонит: пройдите с нами, гражданка, трупик сыночка опознать. Представляешь реакцию?

- Тогда понятно, - задумчиво произнес врач.

- Что понятно?

- Вот это. - Врач показал на тело. - Сердце матери не выдержало утраты. Держалась сколько могла, а потом вдруг - раз! И печальный, но закономерный конец.

- А... Ну да, это бывает, - согласился фельдшер.

Фельдшер начал набирать номер. Врач между тем присел к столику и двинул пешку. Карл, как обычно, ответил. Фельдшер положил трубку, подошел к ним, присел на корточки, наблюдая за игрой.