Три дороги - Макдональд Росс - Страница 22

— Не знаю. — Голос Мастина охрип от алкоголя и раздражения. — Вы не вникли в ситуацию. Вы не были женаты, правда?

— Это вас не касается! — вскричал Брет. — Я очень хорошо представляю себе ситуацию. Вы хотите до конца жизни вымещать на жене злобу за то, чем всегда занимались сами. Идите домой и извинитесь перед ней.

Старшина скривил рот и сплюнул.

— Идите вы к дьяволу, лейтенант! Вы ничего не знаете о таких вещах.

— Я знаю больше, чем мне хотелось бы. Вы заставили меня слушать свою историю и просили дать вам совет.

— Ничего себе совет! Можете им подавиться.

— Не смейте со мной так разговаривать.

— Почему бы и нет, черт подери! — Рожа старшины налилась кровью и злобой и стала приближаться, увеличиваясь, как шар. — Вы офицер не из моей части, и я благодарю за это Господа! Если в колледжах вас учат таким вещам, то я чертовски рад, что никогда не переступал порога ни одного из них! Проклятые выпускники колледжей строят из себя офицеров в морском флоте...

В невольном порыве, который он не смог побороть, Брет открытой ладонью оттолкнул его разъяренную физиономию.

— Эй, там, прекратите сейчас же! — Бармен Солли начал перелезать через стойку бара.

Мастин тяжело шлепнулся навзничь, вскочил, напружинив плечи, и сжал кулаки, выставив их вперед.

— Иди сюда и покажи, что умеешь драться как мужчина, жалкий трус!

Эту фразу завершил удар по голове, от которого Брет закачался. Он продолжал нападать, за кулаками горело красное лицо, олицетворявшее всю неисчерпанную ненависть сержантов и рядовых к офицерам и все сладострастные приключения во всех портах.

Резкий удар левой по щеке и боковой правой — по скуле уложили Мастина на спину во второй и последний раз. Брет стоял над поверженным человеком и с удовольствием смотрел на его окровавленную физиономию. Он услышал свист в воздухе за спиной и над головой, но было слишком поздно уклоняться. Сильный удар по голове расколол зал на много мелких осколков. Должно быть, это бутылка, подумал он; колени подкосились, и он шмякнулся лицом вниз. Потом черный ветер задул лампы дневного освещения.

Глава 11

— Постой! — крикнул Лэрри Майлс, но он был слишком далеко и не мог остановить опускавшуюся на голову Брета бутылку.

Он следил за развитием спора между Бретом и Мастином, но развязка произошла слишком неожиданно, и он оказался к ней не готов. Лэрри подбежал к краю стойки бара, переступил через обоих распростертых мужчин и остановился возле бармена Солли, который бесцельно помахивал неразбившейся бутылкой с пивом, держа ее в правой руке.

— Отдайте-ка мне эту бутылку, приятель, — проговорил Лэрри.

— Кто вы такой? Вы знаете, с кем разговариваете?

— Этот офицер — мой друг. Мне не нравится, когда моих друзей бьют.

— Тогда следите, чтобы они не затевали драк в этом баре.

— Солли, вызовем полицию? — спросил другой бармен.

Половина посетителей кафе смотрела на лежавших на полу мужчин, другая половина уже потеряла интерес к происшедшему. Да и вообще, что это за драка? Три тумака и обычная развязка с бутылкой.

Мастин сел и потрогал свою челюсть, потом неуклюже поднялся на ноги.

— Было совсем не обязательно бить по башке этого подонка, — произнес он.

— Хотите, чтобы я вызвал полицию? — спросил Солли.

— Зачем, черт возьми? Он не причинил мне вреда. — Мастин вытер лицо носовым платком и внимательно осмотрел платок, как будто хитрый противник мог измазать его лицо красными чернилами.

— А что делать с этим парнем? — продолжал Солли. — Не можем же мы позволить, чтобы он валялся здесь на полу.

— Я о нем позабочусь, — вмешался Лэрри Майлс. Он встал на колени возле потерявшего сознание мужчины и посмотрел на шишку на его голове.

— Я его сильно поранил? — спросил Солли с некоторым беспокойством.

— Нет, он будет в порядке. Он уже очнулся бы, если бы не напился. Но лучше его увезти отсюда.

— Вы на машине? Знаете, где он живет?

— Да. Я подгоню машину к входной двери, а вы поможете вывести его.

— Вы действительно его друг? — спросил Мастин. — Он в таком состоянии, что кто-то должен о нем позаботиться. Как его фамилия?

— Тейлор, — быстро ответил Лэрри. — Лейтенант Брет Тейлор, запас военно-морского флота США. Я работаю на его очень хорошего друга.

— Действительно, это его фамилия, — подтвердил Мастин для бармена. Он поддел рукой плечо Брета, повернул его на спину и приподнял до сидячего положения. — Ну что ж, надо двигаться. Жаль, что так получилось, но ничего не поделаешь. Парень немного с приветом, если хотите знать.

Что ж, ты попал в точку, хотя сам того не понимаешь, подумал Лэрри. Тебе неизвестно, что ты разговаривал с беглецом из дурдома, но не мне тебе об этом рассказывать. Он подогнал свою двухместную машину к входной двери кафе и осмотрел улицу в обоих направлениях, желая убедиться, что там нет его лучших друзей и самых суровых критиков — полицейских. Не то чтобы он знал их всех к западу от города Сиракузы или они его знали, но у него были особые причины не желать встреч с ними.

Мастин и Солли вышли из открывавшихся в обе стороны дверей, волоча на своих плечах полусогнутого Брета. Лэрри открыл дверцу и помог впихнуть его в машину. По характеру его дыхания Лэрри определил, что Брет пришел в себя после нокаута и сразу же впал в пьяный сон.

Отъезжая со стоянки и увозя с собой безжизненное тело в синем, Лэрри от радости готов был закукарекать, как молодой петушок. Если хорошенько подумать, ассоциация с петухом была не случайной. Как правило, петушка ждет топор у двери курятника. Дьявольщина, топор ждет и его самого, но палачу придется здорово попотеть, прежде чем удастся переломить его шею.

Он вел машину в направлении Голливуда по широкому бульвару, освещенному неоновыми лампами в форме звезд — символов очарования ночи, мимо освещенных витрин магазинов, хорошо устроенный и сверкающий мир которых он в свое время разобьет вдребезги. Он не совсем понимал, какое отношение ко всему этому имеет человек, храпящий на сиденье рядом с ним, но ему казалось, что прихватить его с собой — очень неплохая идея. Находясь рядом с ним, Лэрри будет знать, что делает этот парень, и чем внимательнее он будет следить за развитием ситуации вокруг Тейлора, тем лучше сможет влиять на ход дела.

А еще более важным было то, что по своему капризу он мог поступать совершенно иначе, чем хотела Паула Вест. Она велела ему держаться подальше от лейтенанта и заплатит за то, что он пообещает выполнить ее указание. Она не учла, что он, Лэрри Майлс, не подчиняется ничьим приказам. Он будет цепляться за Тейлора, как за брата, до тех пор, пока на него будут давить, чтобы он поступил иначе. По существу, он лучше брата, он добрый самаритянин. Оставшееся до дома время он потратил на размышления о том, что такое добрый самаритянин, и о том, безопасно ли облегчить немного кошелек Тейлора — взять из него, скажем, половину того, что там лежит. Но решил все-таки, что этого делать не стоит. Тот военно-морской старшина в «Золотом закате», видно, тот еще жук, и память у него, наверное, неплохая. Лэрри подумал, что денежные дела с Тейлором лучше вести в открытую и содрать с него сколько можно по договоренности. Он полагал, что так и должен поступить добрый самаритянин, что бы, черт возьми, ни значило это понятие.

Он заехал прямо в гараж и заглушил мотор. Тейлор все еще спал, неловко запрокинув голову на спинку сиденья. Лэрри осветил фонариком его лицо. На виске, куда пришелся удар старшины, показался синяк, в остальном все было в порядке. Лейтенант храпел так, как будто спал дома, в своей кровати. Лэрри испытывал радостное чувство власти над Тейлором: вот он, совершенно беспомощный и ни о чем не подозревающий, находится в его темном гараже. Даже во сне его лицо выглядело так, что казалось небезопасным шутить шуточки с этим человеком. Это было волевое, сильное лицо, и сам Тейлор был волевым, сильным парнем. Известные боксерские приемы, свалившие старшину, были проведены так же четко, как у профессионалов, которых когда-то Лэрри наблюдал во время собственных выступлений на ринге. Но в данный момент парень был безвреден, как ребенок. Лэрри пошлепал его несколько раз по щекам для пробы, и гадал, откроет ли он глаза и сядет ли нормально.