Полосатый катафалк - Макдональд Росс - Страница 18

— Он вернул долг?

— Конечно.

— До того как познакомился с Гарриет или после?

— До того. По крайней мере, за неделю.

— Как он раздобыл деньги?

— Продал картину Биллу Уилкинсону, точнее, его жене. У нее есть деньги. Я пыталась убедить его не продавать картину или, на худой конец, продать ее мне, но он твердо решил продать картину ей, а она — купить. Она заплатила ему тридцать пять тысяч песо, чего я не могла себе позволить. Потом он жалел, что продал, пытался выкупить картину у Уилкинсонов. Они даже повздорили из-за этого.

— Когда это случилось?

— Недели две назад. Я слышала, как об этом говорили. Мы с Берком уже не разговаривали, а с Уилкинсонами я отношений не поддерживаю. Билл Уилкинсон — алкоголик. Он женился на женщине много старше себя и живет на ее счет. — Она вдруг замолчала, видно почувствовав, что сказанное может иметь отношение к ней самой и к Дэмису. — Это опасные люди.

— Насколько я понимаю, Билл Уилкинсон был главным приятелем Берка?

— Некоторое время. Билл Уилкинсон обладает прекрасным нюхом на слабости других, и на какое-то время Берк оказался у него в плену.

— Не наоборот?

— Это не тот случай. Что человек типа Берка может получить от Уилкинсона?

— Он продал его жене картину за тридцать пять тысяч.

— Это хорошая картина, — возразила Анна, — стоит дороже. Берк не склонен переоценивать свое творчество, но и он признал, что получилось настоящее трагическое полотно, то, чего ему очень хотелось добиться. В отличие от остальных его вещей эта написана в традиционной манере.

— Да?

— Это портрет, — пояснила Анна Касл. — Портрет очаровательной девушки. Он назвал картину «Портрет незнакомки». Я спросила его, знал ли он когда-нибудь такую женщину. Он ответил, что, может, знал, а может, придумал.

— А вы что по этому поводу думаете?

— Думаю, что знал и написал портрет по памяти. В жизни не видела, чтобы художник работал с таким остервенением. Вкалывал по двенадцать — четырнадцать часов в день. Мне буквально приходилось силком заставлять его делать перерывы, чтобы поесть. Я входила в студию с comido[19], а он работал, обливаясь слезами и потом. Он писал до изнеможения, а потом шел в город и напивался. Поздно ночью я укладывала его спать, а рано утром он вставал и снова шел работать.

— Он задал вам хлопот!

— Это было прекрасное время, — горячо возразила Анна. — Я любила его, да и сейчас люблю.

Это было серьезное признание. Если внутри и бушевала истерика, Анна прекрасно держала себя в руках. Все было нормально, если не считать того, что она работала как одержимая.

Мы сидели и натянуто улыбались друг другу. Анна была привлекательной женщиной, в ней была какая-то удивительная открытость, которая облагораживает черты. Я вспомнил слова, сказанные в припадке пьяной мудрости Чанси Рейнольдсом о Гарриет: она не стала женщиной. Анна Касл была настоящей женщиной.

Я слишком долго таращился на нее. Анна встала и как птичка порхнула к бару у стены.

— Не желаете чего-нибудь, мистер Арчер?

— Нет, спасибо, у меня трудная ночь впереди. После того как мы с вами обо всем переговорим, я пойду еще к Уилкинсонам. Кроме того, мне хотелось бы взглянуть на портрет.

Она резко захлопнула дверцу бара:

— Разве мы не закончили?

— Боюсь, что нет, мисс Касл.

Она снова села на диван.

— Что вам еще угодно?

— Мне по-прежнему непонятно, кто такой Берк Дэмис. Он когда-нибудь рассказывал вам о своем прошлом?

— Очень мало. Он откуда-то со Среднего Запада. Учился в нескольких художественных школах.

— Он их не называл?

— Если и называл, то я не запомнила. Вроде бы упоминал Чикаго. Он хорошо знает картинную галерею Чикагского института искусств. Но ее знают очень многие.

— Где он жил до приезда в Мексику?

— В Соединенных Штатах, в самых разных местах. Как и большинство из нас.

— Вы имеете в виду большинство из здешних американцев?

Она кивнула:

— Это наш пятьдесят первый штат. Пожив в остальных пятидесяти, мы приезжаем сюда.

— Мы знаем, что сюда Берк приехал из Калифорнии. Он не упоминал округ Сан-Матео или район Залива?

— Некоторое время он жил в Сан-Франциско. Он хорошо знает Эль Греко в тамошнем музее.

— В основном он говорил о живописи?

— Он говорил обо всем на свете, — сказала Анна. — Кроме своего прошлого. Об этом он помалкивал. Говорил только, что жил трудной жизнью и что со мной он счастлив так, как до этого был счастлив в детстве.

— Почему же тогда он так внезапно бросил вас?

— Это очень трудный вопрос, мистер Арчер.

— Знаю. И прошу меня извинить. Просто мне надо понять, как возникла в его жизни Гарриет Блекуэлл.

— Не знаю, — вздохнула Анна. — Она появилась внезапно.

— Он упоминал о ней до ее приезда?

— Нет, они познакомились здесь.

— Значит, до этого они не были знакомы?

— Нет. Вы намекаете, что он ждал ее приезда или вышло что-то еще более мелодраматическое?

— Ни на что я не намекаю. Я просто задаю вопросы. Вам случайно не известно, где они познакомились?

— На вечеринке у Хелен Уилкинсон. Я там не была и не знаю, кого кому представляли и кто, так сказать, был агрессором. Я только знаю, что это была любовь с первого взгляда. — Она сухо добавила: — С ее стороны.

— А что было с его стороны?

Ее ясный лоб наморщился, на мгновение сделав ее почти уродливой.

— Трудно сказать. Когда она появилась, он отшвырнул меня, как перчатку. Забросил работу. Проводил все время с ней. Неделю за неделей. А потом они вместе уехали. Но в те моменты, когда я видела их вместе — он жил здесь же, хотя я старалась с ним не сталкиваться, — у меня создавалось впечатление, что он не слишком влюблен.

— У вас есть доказательства?

— Доказательства — слишком сильное слово. Дело в том, как он на нее смотрел и как не смотрел. Мне показалось, что он холодно делает свое дело, хотя, может я и сочиняю.

Она не сочиняла. Я хорошо помнил сцену в Малибу, когда Гарриет кинулась к нему через всю комнату.

— По-моему, вы правы, мисс Касл.

— Да? Но они разговаривали друг с другом совсем не как влюбленные. Как разговаривали мы с Берком, когда... были вместе. — Снова она наморщила лоб. — Они говорили о том, сколько у ее отца денег, какой красивый дом на озере Тахо. Больше ни о чем, — презрительно добавила она.

— А что они говорили о доме на озере Тахо?

— Гарриет описывала его так подробно, словно работала в фирме по продаже недвижимости. Может, я к ней несправедлива, но слушать это было тяжело. Она говорила о дубовых стропилах, об огромном камине, в котором можно зажарить быка, о том, какой роскошный вид на озеро открывается из окон. Самое грустное, Берк слушал эту рекламу с живейшим интересом.

— Она не собиралась его туда свозить?

— Вроде бы собиралась. Она, кажется, сказала, что это идеальное место для медового месяца.

— Это самое ценное сведение, что я от вас получил, — сказал я. — Кстати, как вам удалось это услышать?

Она смущенно подергала себя за одно из золотых колец-серег.

— Я сболтнула лишнее. Но раз уж начала признаваться выложу все. Я подслушивала. Я не собиралась этим заниматься, но он приводил ее в студию несколько вечеров подряд, и все мои добрые намерения пошли прахом. Я хотела знать, о чем они говорят. — В ее голосе послышались иронические нотки. — Она говорила, что у папаши денег куры не клюют, что у него три дома, а Берк слушал развесив уши. Может, конечно, тяжелое детство дает о себе знать...

— Самое смешное, что многие мошенники — выходцы из вполне респектабельных семей.

— Он не мошенник. Он хороший художник.

— Лично я не могу понять, кто он. И вам советовал бы не быть столь категоричной.

— Я пыталась — последние недели. Но это так трудно, если... — Она беспомощно развела руками.

— Мне бы хотелось посмотреть студию. Это возможно?