Бразилия - страна карнавала и не только - Сахно Елена - Страница 12

Вайдаде — не сам успех, а демонстрация успеха. Если женщина вышла замуж за богача и тихо сидит в «золотой клетке» — никто не скажет, что она «вайдоза». Если ее покажут по телевизору в дизайнерском платье — «оооо!», если кто-то выиграл деньги в лотерею и купил загородный дом где-то там далеко — это никому не интересно, если же закатил вечеринку для всей улицы — «вайдаааде»!

Этим же словом священники здесь называют один из семи смертных грехов. Хотя никакие проповеди не мешают бразильцам грешить с утра до вечера. В обиходе негативное значение этого слова почти утрачено, оно слилось с понятиями «шикарный», «эффектный». В применении к женщине «вайдоза» звучит как одобрение, иногда с оттенком зависти. Названная так особа стильно одевается, умеет себя преподнести, держится, как звезда экрана, даже если она простая парикмахерша. Девушка «вайдоза» пользуется успехом у молодых людей: такой подружкой можно гордиться.

Именно «вайдаде» — желание получить широкое одобрение — толкает бразильцев на подвиги. Личный успех для самого себя не слишком стимулирует, тогда как достижение, которое можно будет продемонстрировать на аудиторию, заставляет совершать невероятные вещи. Например, скромный служащий может потратить жизнь, создавая ансамбль народной музыки: собирать людей, закупать инструменты. И через 20 лет коллектив зазвучит так, что профессионалы придут послушать виртуозное исполнение редких мелодий.

Раньше меня удивляло то, что мои бразильские друзья придают так много значения впечатлению, которое производят на окружающих, тратят на имидж столько сил и так огорчаются, если задуманного эффекта достичь не удается. «Как ни старайся, невозможно понравиться всем на свете», — убеждала я. Со мной соглашались и продолжали в том же духе. Спустя какое-то время я поняла это так: бразильская женщина, выходя из дома, в какой-то степени чувствует себя актрисой, выходящей на подмостки, и какой бы скромной ни была ее роль в спектакле жизни, она — звезда, и ее нельзя не заметить.

Мужчина также стремится, чтобы его имидж максимально соответствовал избранной роли: предпринимателю хочется показать, что он может купить полгорода или сможет в скором будущем, чиновник — большой начальник, футболист — второй Пеле, пока непризнанный. Бывает, что это превращается в позерство и фальшь, имидж имеет мало общего с реальностью, но тщательно поддерживается, вводя людей в заблуждение. Человек, вместо того чтобы усердно работать и добиваться реального успеха, живет ради того, чтобы казаться успешным.

Такие личности попадаются среди бизнесменов «невысокого полета». Этот «большой босс» будет долго рассказывать о своих предприятиях, проектах и планах, он поддержит любую инициативу и будет долго и подробно обсуждать перспективы сотрудничества. Когда придет пора перейти от слов к делам, у него случится неотложная поездка, сломается машина, заболеет кто-то из родных и т. п. А когда закончатся отговорки, он попросту отключит телефон. Если бразильский партнер один раз не выполнил вовремя свою часть работы, это могло произойти по причине неумения рассчитывать свое время. А если два раза подряд запланированное остается лишь на бумаге — это уже повод задуматься: он действительно хочет и может это делать? Стоит подумать о замене партнера: танец «шаг вперед и два назад» может продолжаться год и больше. Все же, в большинстве случаев, вайдаде не раздувается до такой величины.

Язычество и христианство

Пожалуй, ни в одном уголке мира язычество и христианство не переплетены так тесно. Синкретизм (двоеверие) стал основой жизни во многих бразильских городах, в том числе в Салвадоре и Рио-де-Жанейро.

Конечно, пришли к этому не сразу. Во времена рабовладения все проявления племенных культов были строжайше запрещены невольникам. Пленников крестили, для них служили мессы, вчерашним язычникам объясняли основы христианской религии. Рабы исполняли католические обряды. Несмотря на внешнюю покорность новым правилам, они тайно сохраняли веру своих предков. Для христианских святых находились аналоги в языческой мифологии, например, Иисус Христос — Ошала (Oxala), творец людей; Святая Дева Мария — Иеманжа (Yemanja, Iemanja), богиня моря; Санта Барбара — Янса (Iansa), богиня грозы; Святой Георгий, побеждающий дракона, — бог охоты Ошосси (Oxossi) и другие. Молясь этим святым, переселенцы из Африки обращали свои помыслы и надежды к племенным богам. Языческий культ маскировался под христианский ритуал — в молитвенном доме ставили крест, статуэтки католических святых. На взгляд господ, это была обычная часовня, но кроме христианских богослужений в ней проводились языческие обряды, когда за прихожанами не было контроля.

Из мифологий разных африканских племен сложился пантеон богов ориша (orixa) — воплощений сил природы. Им посвящается культ кандомбле — система, включающая в себя описание мира и историю его сотворения, совокупность знаний о природе, традиции и искусство. Несмотря на все усилия священников, искоренить этот культ было невозможно. Ведь кроме фазенд, где рабы не всегда подвергались тотальному контролю, существовали киломбо (quilombo) — независимые, скрытые в лесах поселения беглых рабов. Там ничто не мешало бывшим невольникам славить своих богов, оттуда тянулись ниточки тайных знаний.

В начале XX века бразильцы-христиане приравнивали кандомбле к черной магии. Этого культа боялись, о нем ходили жуткие слухи; на людей, хоть раз побывавших на ритуале кандомбле, смотрели с подозрением и страхом.

Много сделал для преодоления негативного образа кандомбле в обществе всемирно известный писатель Жоржи Амаду. В 40-е годы прошлого века он был депутатом Федерального собрания Бразилии и смог добиться принятия закона о свободе вероисповедания. Этот широко образованный светлокожий потомок фазендейро сам занимал почетную должность бабалао (babalao) — советника в одной из общин кандомбле.

Жоржи Амаду заговорил о художественной ценности афро-бразильского искусства, связанного с культом кандомбле, об обширной самобытной мифологии, связанной с этой религией. Благодаря ему и другим образованным энтузиастам, таким как французский фотограф и этнограф Пьер Вергер, который долгие годы жил в Бразилии и изучал уклад жизни афро-бразильцев, появилась новая точка зрения, трактующая кандомбле как культурное явление, на основе которого возник широкий пласт национального искусства. Эта точка зрения в настоящее время признана большинством в обществе. Ритуалы поклонения языческим богам воспринимаются не как магия или служение демонам, а как следование традициям и возвращение к корням, как неотъемлемая часть «бразилидаде» (brasilidade) — «бразильскости».

Праздники афро-бразильского культа с размахом проводятся на центральных площадях городов при поддержке префектур. Эти красочные зрелища привлекают тысячи участников и туристов. Эффектный ритуал, неотъемлемой частью которого являются музыка, танцы, нарядные костюмы участников, смотрится как шоу. При этом его сакральная смысловая нагрузка сохраняется: собравшиеся славят языческих богов и богинь, просят их защиты и покровительства. Часть людей, участвующих в празднике, настроены скептически; есть те, кто в глубине души надеются, что обретут удачу, покровительство некоей силы, хотя, в общем-то, в богов ориша не верят; есть и те, кто исповедуют кандомбле.

Современная бразильская католическая церковь живет в мирном соседстве с последователями афро-бразильского культа. На празднике Лаважень ду Бонфим перед собравшимися выступает с поздравлением епископ города Салвадор. Спустя несколько минут после выступления католического иерарха происходит языческий обряд омовения ступеней церкви особой ароматизированной водой, которую приготовила жрица кандомбле. В день Святого Роке храм, где проходит праздничная месса, буквально окружен последователями афро-бразильского культа, предлагающими пройти обряд снятия сглаза. Можно прямо после мессы обратиться к жрецам. А священник спокойно служит, не обращая внимания на то, что творится возле церкви — некоторые жрецы и жрицы раскладывают предметы культа прямо на ступенях лестницы, чуть ли не на пороге храма!