В магической тени (СИ) - Романовская Ольга - Страница 13

   - Плохо, очень плохо, госпожа Тэр, - покачал головой Брагоньер. - Всё против вас, есть только одно "но" - вы низший маг и даже теоретически не способны совершить столь изощрённое преступление. Весомый аргумент, но что мне делать с доносом? В нём чёрным по белому сказано, что обеих девушек убили именно вы. И очень логично объяснено. Вы ведь не отрицаете знакомства с некромантом? Прекрасно. А некромант, как известно, способен манипулировать жизненной энергией, вызывать различных существ... Мог и вас научить. Судя по вам, конечно, не скажешь. Способности у вас средние, я видел вас за работой - много лишних, ненужных движений, берёте не знаниями, а сноровкой. Но, кто знает, тёмные умеют маскироваться, притворятся неумехами. Тест на магические способности покажет, что правда, а что ложь. Словом, с прискорбием вынужден сообщить, что обвинения с вас не сняты, а эту ночь вы проведёте в камере. И, может быть, не только эту. До выяснения обстоятельств.

   - Можете уводить, - крикнул он солдатам. - Предписания заберёте через пять минут у секретаря.

   Эллина с мольбой посмотрела на него, начала клятвенно заверять в своей невиновности, изъявляла желание пройти немедленную проверку перед ликом богов, но следователь не слушал её, будто вместо гоэты было пустое место.

   Вошли солдаты, взяли Эллину под руки и вывели в коридор. Посоветовали молчать, если та не желает попасть в общую камеру, и, забрав бумаги, сопроводили во двор, где стояла уже знакомая закрытая повозка.

   Гоэту определили в одиночную камеру. Накормили супом с куском хлеба и оставили наедине со своими мыслями.

   Эллина сжалась в комок на узкой койке, пытаясь понять, кто и за что так её подставил. Ведь кто-то написал донос и обвинил её...

   Да, она была знакома с некромантом, тем самым, с которым её свела первая работа.

   Допустим, гоэта повела себя не слишком корректно для выпускницы училища, но, с другой стороны, что было, то было. Заодно, проверила один из рассказов о тёмных, научилась общаться с ними. Опыт всегда полезен, да и с точки зрения теперь уже тридцатичетырёхлетней Эллины ничего плохого не произошло.

   Кто бы мог подумать, что кто-то вообразит, что некромант чему-то её учил. Не смешно ли! Он секретами своего мастерства даже с присутствовавшим в их команде дипломированным магом не делился, не то, что с какой-то девчонкой-недоучкой. Просто помог и то, потому что на него надавили.

   Тёмные никого не учат, ни с кем о магии не говорят. Эллина даже не слышала, чтобы у них ученики были. Может, только детям какие-то знания передают.

   Обвинение в двойном убийстве... Но зачем ей? Допустим, она бы как-то это смогла, но зачем ей убивать? Да и как смогла, если даже следователь невысокого мнения о её способностях. Если только с сообщником.

   Бред, всё равно бред, неужели они этого не понимают?!

   Хана была уже мертва, когда Эллина её нашла. И умерла не только что, потому что волки и вороны уже почувствовали добычу, а труп остывал. Не холодный, но и не тёплый.

   У неё есть свидетели: хозяин постоялого двора, его посетители, те, кого она встретила на дороге, спрашивала о Ханне. Они подтвердят, что когда девушку убили, гоэты на том месте не было. Пусть заново допросят Гланера - он побывал там раньше, наверняка успел почувствовать больше, чем она. Гоэт подтвердит, что они оба видели Ханну уже мёртвой, что он встретил Эллину на крыльце гарнизонного поста - а с чего бы ей, убийце, спешить сообщить о собственноручно совершённом преступлении?

   Допустим, обвинения в этом убийстве снимут, но вот вторая смерть... Гоэта действительно была там в момент гибели девушки. Одна. И странное нечто почувствовала только она, придать весомость её словам некому. Кто поручится, что её рассказ о мареве не ложь, не выдумки, чтобы пустить следствие по ложному следу?

   Вела себя подозрительно, топталась около жертвы, трогала ещё не остывший труп...И без свидетелей, одна, на тёмной ночной улице.

   Эллина всхлипнула, с ужасом подумав об ожидавших её пытках и тесте на магические способности. Это вовсе не банальная проверка, вроде той, что она проходила при поступлении - есть зачатки дара или нет, и, если да, то какая стихия ему покровительствует.

   Гоэта слышала, что процедура тестирования болезненна и длится несколько часов. По сути, это тоже пытка, во время которой особо обученный специалист копается в твоей голове, заставляет реагировать на череду раздражителей, многие из которых причиняют боль. К примеру, подносит к руке свечу - разумеется, если можешь, ты непроизвольно пытаешься её погасить. А если нет, то пару минут терпишь.

   Испытания чередуют, некоторые повторяются, чтобы проверяемый не мог заранее продумать реакцию, расслабился, думая, что всё позади, и выдал себя.

   Оставалось надеяться, что над ней смилостивятся и ограничатся процедурой досмотра ауры. Тоже неприятно, потому что её будут проверять на подлинность, зато быстрее и без риска телесных повреждений.

   Эллина попыталась взять себя в руки, продумать линию защиты, но накатили эмоции, а вместе с ними и беспомощной. Ругая себя, она плакала, тихо всхлипывала, представляя свою незавидную участь.

   Ничего, наедине с собой можно быть слабой. На людях нельзя, только, увы, тоже не всегда получается, хотя гоэта старалась, была убеждена, что не разрыдается, не поддастся постыдной слабости, но вышло иначе.

   Беспомощная - значит, беззащитная. Беззащитная - не стоящая уважения. Не стоящая уважения - безработная. Простая цепочка. Есть и другая: беспомощная - лёгкая добыча. Именно поэтому Эллина всегда пыталась побороть свои слабости, стараясь всегда и везде быть сильной.

   А тут просто женщина. Ну да, перед лицом колеса правосудия она всего лишь жалкая выскочка, одна из многочисленных гоэт. Кому есть до неё дело?

   Ночь Эллина провела в камере.

   Её мучила бессонница, и гоэта просто стояла, глядя на маленький квадрат тёмного неба сквозь зарешёченное окно под потолком.

   Наутро, сразу после завтрака - жуткой жидкой каши - за ней пришли.

   Связали руки и под конвоем вывели в тюремный двор, где ожидал уже знакомый экипаж. Только солдат было уже не двое, а четверо. Один из них защёлкнул на шее Эллины какой-то амулет, от которого тот час же разболелась голова. Гоэта догадалась, что он блокирует магические способности и, заодно, мысли. Видимо, судебные маги ошиблись в настройках, переоценив её потенциал, либо пытки уже начались - как иначе можно назвать эту тупую боль в затылке?

   Обвиняемую привезли в уже знакомое мрачное здание Следственного управления, но провели по другим коридорам, чтобы свести к минимуму вероятность встречи с законопослушными подданными короны. На помощь пришла та самая лестница, через чей пролёт они проходили в первый раз.

   Эллина ожидала продолжения допроса, на этот раз в более жёсткой форме, с участием судебного мага, но ошиблась.

   Меньше всего на свете она ожидала увидеть в кабинете Брагоньера Анабель. Подруга что-то с жаром ему доказывала.

   Следователь слушал посетительницу с привычным равнодушным выражением лица, постукивая кончиком карандаша по столу. Зелёные глаза смотрели в пространство: видимо, их обладатель что-то обдумывал. Но на доклад солдата он среагировал, отмер и перевёл взгляд на помятую обвиняемую.

   - Садитесь, госпожа Тэр.

   - Как, она связана?! - взвилась Анабель. - Прикажите немедленно...

   - Позвольте мне решать самому, госпожа, - оборвал её Брагоньер. - Я выслушал вас, отнёсся с пониманием к вашим показаниям, но степень вины и невиновности буду устанавливать самостоятельно. Прошу вас сесть и вести себя благопристойно. В противном случае я буду вынужден вывести вас в коридор.

   Следователь встал, игнорируя возмущённые взгляды Анабель, подошёл к Эллине и снял медальон. Гоэта сразу почувствовала облегчение и улыбкой поблагодарила за избавление от головной боли.

   - Госпожа Тэр, почему вы ничего не сказали о том, что были на Яшмовой улице не одна? Я понимаю, что обсуждение личной жизни вызывает закономерное смущение, но это не тот случай, когда оно уместно. Скажите спасибо вашим друзьям, потрудившимся донести до меня столь ценные сведения.