Холод смерти - Макдональд Росс - Страница 17

— Это Лу Арчер.

— А-а, ну это совсем другое дело. Я даже еще не собирался ложиться, так, пижаму примерял.

— С чувством юмора у тебя всегда было не в порядке, так что можешь не острить. Мне нужна небольшая услуга, отплачу при первой возможности.

Я услышал щелчок магнитофона и начал рассказывать о смерти Элен.

— Через пару часов после убийства человек, который меня интересует, вышел из дома убитой и уехал на черной или темно-синей машине с откидным верхом, я думаю — одна из последних моделей «форда» с невадским номером. Мне кажется, первые четыре знака я разобрал...

— Почему кажется?

— Было темно и к тому же туман. По-моему, первые четыре знака ФТ 37. Это молодой парень атлетического телосложения, рост пять футов одиннадцать дюймов, одет в темное пальто и темную фетровую шляпу. Лицо я не разглядел.

— Давно был у окулиста?

— Арни, не будь дебилом, ну хоть ненадолго.

— Говорят, взрослые граждане Соединенных Штатов теперь могут абсолютно бесплатно проходить обследование на глаукому.

Арни был старше меня, но очень не любил, когда ему об этом напоминали.

— Послушай, что с тобой случилось? Неприятности с женой?

— Никаких неприятностей, — откликнулся он жизнерадостно. — Она ждет меня в постели.

— Скажи Филис, что я люблю ее.

— Я скажу ей это от своего имени. Если мне удастся что-нибудь выяснить, хотя это и сомнительно, учитывая фрагментарность сведений, где тебя искать?

— Я остановился в мотеле в Пасифик-Пойнт. Но лучше позвони ко мне в Голливуд и запиши информацию на автоответчик.

Он сказал, что так и сделает. Повесив трубку, я услышал легкий стук в дверь. Это был Алекс. Он натянул брюки поверх пижамы.

— Я услышал ваш голос.

— Да, я звонил по телефону.

— Не помешаю?

— Нет. Заходи и выпей.

Он вошел в комнату с такой осторожностью, будто она была заминирована. Вообще за последние несколько часов движения его стали очень осторожными. Он был бос и передвигался по ковру абсолютно бесшумно.

На полке в ванной стояли два стакана, обернутые пергаментом. Я развернул их и налил виски. Мы сели на кровать и выпили, глядя друг на друга, как двойники, разделенные тонким слоем стекла.

Я чувствовал, насколько мы не похожи. Он был молод и неопытен, как раз в том возрасте, когда все причиняет боль.

— Я собирался звонить отцу, — сказал Алекс. — А теперь не знаю, делать ли это.

Мы помолчали.

— Может, он и не станет повторять «я же говорил, я же предупреждал», но смысл все равно будет такой. Семь раз отмерь, один раз отрежь, и прочая чушь в этом же роде. Дураки всегда впереди там, где даже святые осмотрительны...

— Ну, я думаю, это высказывание можно переиначить.

Святые всегда впереди там, где дураки осмотрительны. Хотя лично я не знаком со святыми.

— Считаете меня дураком?

— Ты вел себя очень хорошо.

— Спасибо, — холодно ответил он. — Даже если это и не соответствует действительности.

— Тем не менее это действительно так. И я знаю, что тебе было непросто.

Виски и моя искренность расплавили стеклянную стену между нами.

— Самое страшное было, — сказал он, — оставить ее в больнице. У меня было такое ощущение, что я... понимаете, предаю ее. Место очень похоже на что-то из Данте — плач, стоны... Долли такой нежный человек. Не представляю, как она это вынесет.

— И тем не менее, я полагаю, ей там будет лучше.

— Вы действительно думаете, что она сошла с ума?

— Какая разница, что я думаю? Завтра мы узнаем мнение специалиста. Совершенно очевидно, она временно не в себе. Я видел людей в гораздо худшем состоянии, и они выздоравливали.

— Значит, вы считаете, она поправится?

Он схватился за мою фразу, как за летящую трапецию, которая могла вырвать его из полной безнадежности и вернуть к надежде. Впрочем, я не хотел, чтобы он слишком в ней укреплялся.

— Меня больше волнует юридическая сторона дела, а не медицинская.

— Неужели вы действительно думаете, что она убила эту свою подругу, Элен? Я знаю, что она сама призналась, но ведь это невозможно! Понимаете, я знаю Долли. В ней нет ни капли агрессивности. Она удивительно добрый человек. Не может убить паука.

— Алекс, я только сказал, что эта возможность не исключена. И я хотел, чтобы Годвин знал об этом с самого начала. Он может очень многое сделать для твоей жены.

— Моей жены, — удивленно повторил Алекс, словно пробуя эти слова на вкус.

— Она твоя законная жена. Но это еще не значит, что я тебя к чему-то принуждаю. У тебя всегда есть выход, и ты можешь им воспользоваться.

Стакан подпрыгнул в его руке. Мне показалось, будто он с трудом сдержался, чтобы не выплеснуть виски мне в лицо.

— Я не брошу ее в беде. А если вы считаете, что именно это я должен сделать, то можете катиться ко всем чертям.

Только теперь я окончательно понял, как он мне нравится.

— Просто тебе необходимо знать об этом. Многие на твоем месте именно так и поступили бы.

— Я не из них.

— Так я и думал.

— Отец меня, конечно, назвал бы дураком, но мне все равно, виновна она или нет. Я остаюсь.

— Это будет немало тебе стоить.

— А, так вам нужны деньги?

— Дело не во мне. Я могу подождать. Впрочем, как и Годвин. Я просто думаю о дальнейшем. Возможно, завтра тебе потребуется опытный адвокат.

— Зачем? — Он был славный малый, но соображал замедленно.

— Судя по сегодняшнему вечеру, можно смело сказать, что основная трудность будет заключаться в том, чтобы не дать Долли оговорить себя. А это значит, что она ни в коем случае не должна попасть в руки властей, то есть ее нужно держать в каком-то недосягаемом для них месте, где к тому же за ней будут ухаживать соответствующим образом. В этом деле может помочь хороший адвокат. Обычно в уголовных делах адвокаты не любят работать бесплатно.

— Вы действительно думаете, что это так серьезно... что она в такой опасности? Или просто пытаетесь запугать меня?

— Сегодня вечером я разговаривал с местным шерифом, и мне очень не понравилось, как заблестели его глаза, когда дело дошло до Долли. Шериф Крейн не дурак. Он прекрасно понял, что я рассказал ему не все. А когда он сам докопается до семейной предыстории, он вцепится в Долли изо всех сил.

— Семейной предыстории?

— Да, до того, что ее отец убил ее мать. — Взваливать на него еще и это было жестоко. И все же лучше ему услышать это от меня, чем от мерзостного существа, выползающего в три часа ночи из-под подушки и называющегося нашим подсознанием. — Как я понял, он был осужден здесь, здесь и проходил процесс. Вероятно, шериф Крейн участвовал в сборе улик для вынесения обвинения.

— И история словно повторяется. — Теперь в голосе Алекса звучал страх. — Я правильно расслышал? Значит, вы сказали, что этот Чак Бегли, человек с бородой, ее отец?

— Кажется, да.

— С него все и началось, — произнес он словно про себя. — После его прихода в воскресенье она ушла. Как вы думаете, что произошло между ними?

— Не знаю, Алекс. Может, он угрожал ей за то, что она свидетельствовала против него. Как бы там ни было, он напомнил ей прошлое. И она не смогла соединить весь ужас прошедшего со своим счастливым замужеством, потому и убежала.

— Все равно не понимаю, — произнес он. — Как у Долли может быть такой отец?

— Ну, я не генетик. Но мне известно, что большинство непрофессиональных убийц не соответствуют уголовному типу. Я собираюсь получше все разузнать об этом Бегли-Макги и связанном с ним убийстве. Подозреваю, что у тебя бесполезно спрашивать, не рассказывала ли Долли что-нибудь об этом?

— Она никогда даже словом не обмолвилась о своих родителях, кроме того, что они умерли. Теперь я понимаю почему. И я не виню ее... — Он оборвал себя и затем продолжил: — за то, что она мне не рассказала всего.

— Она с лихвой компенсировала это сегодня вечером.

— Да. Ну и денек. — Он помотал головой, словно пытаясь уложить все события в должной последовательности. — Мистер Арчер, скажите мне правду. Вы верите ей, верите, что она виновата в смерти этой женщины? И своей матери?