Дело Гэлтона - Макдональд Росс - Страница 14

— Боллинг, просыпайтесь.

— Зачем? — пробормотал он во сне. — Что случилось?

— Пока ничего. Куда ехать?

Он застонал, сел и осмотрелся. Из-за блеска воды в океане глаза его стали слезиться. Он загородил их рукой от солнца.

— Где мы находимся?

— В Луна-Бэй.

— Что-то все выглядит иначе, — пожаловался он. — Не уверен, смогу ли я найти это место. Во всяком случае, здесь нужно повернуть на север. Езжайте медленно, и я постараюсь узнать дорогу.

Почти в двух милях к северу от Луна-Бэй шоссе у самого основания мыса повернуло в сторону от океана. На дальнем конце мыса новая асфальтированная дорога вела к морю. На перекрестке вывеска: «Комплекс Марвиста. Три спальни и гостиная. Ванные комнаты обложены кафелем. Оборудованные кухни. Все удобства в доме. Осмотрите образец дома».

Боллинг похлопал меня по плечу:

— Кажется, здесь.

Я подал назад и повернул влево. Несколько сот ярдов дорога шла прямо, чуть вниз. Мы проехали мимо прямоугольной кирпичной постройки размером с футбольное поле, где велись какие-то земляные работы. Деревянная табличка у дороги объясняла, чем они занимаются: «Строительство торгового центра Марвисты».

С высоты холма были видны сотня или больше домов. Они стояли у подножия холма на голой земле. Трава только что начала пробиваться. Проезжая по извилистой улице вдоль домов, я мог видеть, что в большей их части уже жили люди. На окнах висели занавески, во дворах играли дети, на веревках сушилось белье. Дома выкрашены в разные цвета, что, кажется, только усиливало их сходство.

У подножия холма улица распрямилась, теперь она шла параллельно обрыву. Я остановил машину и повернулся к Боллингу.

— Извините, — сказал он. — Здесь так все изменилось. Я не могу с уверенностью сказать, что это то же самое место. Здесь стояли деревянные бунгало, пять или шесть, вдоль обрыва. Если память мне не изменяет, в одном из них и жили Брауны.

Мы вышли из машины и подошли к обрыву. В двух сотнях футов под нами море сверкало, как синий металл, время от времени взрываясь белой пеной. В миле к югу, защищенная мысом, синела бухта. Больших волн здесь не было, и поэтому был оборудован пляж.

Боллинг показал в сторону бухты:

— Вот там должен был быть их дом. Я помню, Браун рассказывал мне, что эта бухта во время «сухого закона» использовалась контрабандистами, чтобы провозить в страну ром. На берегу обрыва стоял старый отель. Его было видно с крыльца Браунов. Значит, их бунгало находилось где-то здесь.

Возможно, они все здесь снесли, когда провели дорогу. В общем, поездка сюда мне ничего не дала. Я надеялся, что встречу людей, которые помнят Браунов.

— Вы могли бы поговорить с людьми, занимающимися продажей недвижимости в Луна-Бэй.

— Мог бы.

— Все же прекрасно побывать за городом, что ни говорите.

Боллинг прогуливался по краю обрыва. Вдруг он произнес высоким голосом, напоминавшим крик чайки:

— О! — И начал хлопать в ладоши.

Я подбежал к нему:

— В чем дело?

— О! — воскликнул он снова и засмеялся, как ребенок. — Я представил себе, что превратился в птицу.

— Ну и как, вам понравилось быть птицей?

— Очень. — Он снова захлопал в ладоши. — Я могу летать, — сказал он, замахав руками. — Я грудью пробиваюсь сквозь ветер в небо. Как Икар, лечу к солнцу. Воск, которым прикреплены мои крылья, тает, и я падаю в море. О, мать Таласса!

— Мать кто?

— Таласса, море. Так у Гомера называется море. Мы можем построить новые Афины. Я раньше думал, что их можно построить в Сан-Франциско, построить новый город для человека с гор. Город, где можно забыться. О, ну ладно.

Настроение его опять испортилось. Я оттащил его от края обрыва. Он был непредсказуем. И я испугался: вдруг он захочет полетать? Мне он стал нравиться.

— Кстати, о матерях. Если жена Джона Брауна только что родила тогда, она должна была обращаться к врачу. Они не говорили вам, где родился ребенок?

— Говорили. Она родила его дома. Ближайшая больница находилась в Редвуд-Сити, и Браун не захотел везти туда свою жену. Возможно, они приглашали местного врача.

— Будем надеяться, что он все еще здесь живет.

Я поехал обратно по улице между домами, пока не увидел молодую женщину с ребенком в коляске. Она испугалась, когда я остановил возле нее машину. В дневное время вдоль дороги гуляли только женщины и дети. Неизвестные мужчины в машинах считались бандитами, крадущими чужих детей.

Я вышел из машины и подошел к ней, улыбаясь как можно любезнее.

— Мне нужен врач.

— Кто-то заболел?

— Жена моего друга должна вот-вот родить. Они собираются переехать в Марвисту и просили меня узнать, как здесь обстоят дела с медицинской помощью.

— Доктор Мейерс прекрасный врач, — сказала она. — Я у него лечусь.

— В Луна-Бэй?

— Совершенно верно.

— А давно он здесь практикует?

— Не могу сказать. Мы только недавно сюда переехали из Ричмонда. Два месяца назад.

— А сколько лет доктору Мейерсу?

— Лет тридцать, тридцать пять. Точно не могу сказать.

— Слишком молод, — сказал я.

— Если ваши друзья предпочитают пожилого доктора, такой есть у нас в городе. Я не помню его фамилии. Я лично предпочитаю молодых врачей, они знают все новые методы лечения, новые лекарства, делающие чудеса.

Лекарства, делающие чудеса. Я поблагодарил ее и вернулся в Луна-Бэй, где остановился у аптеки. Ее хозяин рассказал мне о трех местных врачах. Доктор Джордж Динин был единственным из них, кто практиковал здесь в тридцатых годах. Он пожилой человек, вот-вот перестанет работать. Я, вероятно, смогу его найти в его кабинете, если он, конечно, не уехал по вызову. Кабинет находился в двух кварталах от аптеки.

Я оставил Боллинга пить кофе за стойкой аптеки и пошел к врачу пешком. Его кабинет занимал передние комнаты старого здания с зелеными стенами, стоявшего на пыльной боковой улице. Дверь открыла женщина лет шестидесяти. У нее были подсиненные седые волосы и лицо, какие теперь редко встретишь. Оно говорило, что она довольна своей жизнью.

— Да, молодой человек?

— Я хотел бы увидеть доктора.

— Он принимает во второй половине дня. С часу тридцати, не раньше.

— Но я не болен, и он нужен мне по другой причине.

— Если вы продаете лекарства, то приходите после ленча. Доктор Динин не любит, когда его беспокоят по утрам.

— Я уезжаю сегодня днем. Я расследую дело об исчезнувшем человеке. Возможно, он сможет мне помочь найти его.

У нее было очень выразительное лицо, несмотря на морщины старости.

— Это другое дело. Заходите, мистер...

— Арчер. Я частный детектив.

— Мой муж в саду. Сейчас я его позову.

Она оставила меня в приемной. На стенах висело несколько дипломов. Доктор Динин закончил медицинский факультет университета в Огайо в 1914 году. Остальные дипломы он получил позже. Сама комната выглядела как музей, рассказывающий о довоенном времени. Потертая кожаная мебель после долгого использования приняла форму, удобную для человеческого тела. Стоявшие на столике шахматные фигурки напоминали две миниатюрные армии, готовые к бою. Онибыли ярко освещены солнцем, отражавшимся в оконном стекле.

В приемную вошел доктор и подал мне руку. Это был очень высокий старик. Его глаза под мохнатыми седыми бровями ничего не выражали, а брови напоминали птичьи гнезда, свитые над обрывом. Он опустился в кресло у письменного стола. У него была лысина, которую он прикрывал прядями волос, растущих сбоку.

— Вы сказали моей жене, что ищете пропавшего человека, возможно, моего бывшего пациента?

— Возможно. Его звали Джон Браун. В 1936 году они жили на побережье, в нескольких милях отсюда. Теперь там поселение Марвиста.

— Я прекрасно их помню, — сказал доктор. — Их сын недавно был у меня и сидел в кресле, в котором сейчас сидите вы.

— Их сын?

— Джон-младший. Вы, возможно, его знаете? Он тоже ищет своего отца.

— Нет. Я с ним не знаком, но очень хотел бы познакомиться.