Черные деньги - Макдональд Росс - Страница 37

— Сегодня у нее день бриджа. Я должна была бы помнить. — Она поискала ключ в сумочке и отперла дверь. — Вы не могли бы поднести мои чемоданы? Мне что-то не по себе.

— У вас для этого есть причина, — сказал Сильвестр.

— По правде говоря, я рада, что мамы нет. Что я могу ей сказать?

Сильвестр и я переглянулись. Я вытащил чемоданы из багажника и внес их в прихожую. Джинни крикнула из гостиной:

— Что случилось с телефоном?

— Вчера здесь произошло несчастье, — ответил я.

Она повернулась к нам:

— Несчастье?

Сильвестр подошел к ней и положил ей руки на плечи.

— Мне трудно говорить, но я должен сказать тебе, Джинни. Твою мать застрелили прошлой ночью.

Она выскользнула из его рук и упала на пол. Лицо стало серым, а глаза потемнели, но она не потеряла сознания. Она села, прислонившись к стене.

— Мариэтта умерла?

— Да, Джинни.

Я присел на корточки возле нее.

— Вы можете кого-то подозревать в убийстве?

Она так энергично замотала головой, что ее волосы покрыли лицо.

— Ваша мать вчера была очень расстроенна. Вы или Мартель что-нибудь ей говорили?

— Мы попрощались с ней, но она очень не хотела, чтобы я уезжала. Она сказала, что попытается достать денег. — Что она имела в виду?

— Что я вышла замуж за Фрэнсиса ради денег, я думаю. Она не поняла.

— Оставьте ее сейчас, Арчер. Я говорю как друг и как доктор, — сказал Сильвестр.

— Она сказала мне перед тем, как умереть, что любовник застрелил ее.

Кто мог быть этим любовником? — все же я не удержался от этого вопроса.

— Может быть, Фрэнсис. Но он был все время со мной. — Ее голова откинулась на стену с глухим стуком. — О Боже, я не знаю, что она имела в виду.

— Отстаньте от нее, — решительно настаивал Сильвестр. — Я говорю как друг и как доктор.

Он был прав. Я чувствовал себя истязающим демоном, сидя задавая ей бесконечные вопросы. Я встал и помог Джинни лечь на кушетку.

— Ей нужна защита. Вы побудете с ней, доктор?

— Не могу. У меня дюжина пациентов, столпившихся в приемной в ожидании меня. — Он посмотрел на наручные часы. — Побудьте вы с ней. Я вызову такси.

— У меня тоже есть дела в городе. — Я обернулся к Джинни. — Вы были не бы против, если бы Питер побыл с вами?

— Конечно, — ответила она, склонив голову, — если только я не должна ни с кем разговаривать.

Я застал Питера дома и объяснил обстановку. Он сказал, что знает, как пользоваться оружием — стрельба по тарелочкам его любимое занятие. Он будет рад обеспечить охрану.

Он зарядил ружье и принес его, вид у него был воинственный. Известие о гибели Мартеля, казалось, приподняло его настроение.

Джинни встретила его спокойно в гостиной:

— Ты хорошо сделал, Питер, что приехал, но только мы не будем ни о чем говорить. Согласен?

— Хорошо, Джинни, и я сочувствую тебе.

Они пожали руки, как брат и сестра. Но я видел, что он буквально пожирает ее глазами. Мне пришло в голову, что для Питера это дело только что завершилось. Я ушел до того, как он сам это понял.

Глава 24

Я ехал медленно по объездной дороге, которая была кратчайшим путем между Монтевистой и городом. Сильвестр продолжал оглядываться назад на долину, где мы оставили Джинни. Крыши домов, утопающие в зелени, казались обломками мусора среди зеленого буйства.

Я сказал:

— Не поместить ли ее в больницу или, может быть, пригласить опытную сиделку понаблюдать за ней?

— Я подумаю, закончу прием в клинике и еще раз посмотрю ее.

— Вы думаете, с ней все будет в порядке?

Сильвестр помедлил с ответом.

— Джинни — выносливая девушка. Конечно, ей не повезло, она приняла неправильное решение. Она должна была бы выйти замуж за Питера, как и собиралась. С ним она была бы в безопасности, по крайней мере. Может быть, она теперь примет правильное решение.

— Может быть. Вы, кажется, любите эту девушку?

— Так, на сколько я могу себе это позволить.

— А что это значит, доктор?

— Только то, что я сказал. Я знаю ее с детства, это прекрасный ребенок, и она мне верит. Вы все говорите так, будто обвиняете меня в чем-то.

— Я так не думаю.

— Тогда прислушайтесь к себе, и поймете, о чем я говорю.

— Может быть, вы и правы. — Мне хотелось, чтобы он продолжал разговор. Минуту спустя я сказал:

— Вы знали Роя Фэблона. Был он таким человеком, который мог бы использовать свою дочь, чтобы оплатить карточные долги?

— Почему вы спрашиваете меня?

— Джинни думает, что был.

— У меня не сложилось такого впечатления из разговора. В самом худшем случае Рой мог использовать ее или попытаться использовать, чтобы сделать Спилмена более податливым. Вы не можете понять, каким отчаянным становится человек, когда горилла, подобная Спилмену, держит вас за... — он не договорил конец фразы. — Я это знаю.

— То, что вы говорите, утверждает меня в мнении, что Фэблон — тот человек, который попытался бы использовать свою дочь, чтобы оплатить карточные долги. Тем не менее он этого не сделал. У него не было шанса. Скажу больше — он сделал предложение Спилмену и затем отменил его. Такой мафиози, как Спилмен, мог вполне его убить.

— Могло случиться и это, но и другое, — сказал Сильвестр. — Лучше, если вы узнаете предысторию. Поставьте Роя в такую моральную ситуацию, и он сможет пойти на самоубийство. Что и произошло. Я перепроверил все с доктором Уилсом сегодня утром. Он заместитель следователя, который производил вскрытие Роя. Есть подтверждение химического характера, что Рой утонул.

— Или его утопили.

— Да, есть случаи убийства путем утопления, — сказал Сильвестр. — Но я никогда не слышал, чтобы такое убийство совершил больной человек ночью в море.

— Спилмен мог нанять убийц.

— У него не было причин убивать Роя.

— Мы только что говорили об одной из таких причин. Одна из очевидных была та, что долг Фэблона был тридцать тысяч долларов. Спилмен не из тех, кто прощает долги. Вы сами свидетель.

Сильвестр нервно заерзал на сиденье.

— Мариэтта в самом деле засунула пчелу в вашу шляпу. Она помешалась на деле Спилмена.

— Она недавно говорила с вами о нем?

— Вчера во время ланча, после встречи с вами.

— Но вы восприняли ее рассказ серьезно, иначе не стали бы перепроверять сегодня медэкспертизу смерти Роя Фэблона с доктором Уилсом. — Поговорите с Уилсом сами. Он скажет вам то же самое.

Мы подъехали к нижней точке перевала. На покатом поле слева от меня старый жеребец одиноко бродил по залитой солнцем земле, будто единственное существо, оставшееся в живых.

Я подправил зеркало, и мы покатили вниз по склону. Город внизу напоминал мозаику, собранную нетерпеливым ребенком. Он выглядел запутанным и примитивным. За ним лежало голубое и все время меняющееся таинство океана.

Я высадил Сильвестра перед его клиникой и пересек улицу к Благотворительному госпиталю. Кабинет и лаборатория помощника следователя были на первом этаже рядом с госпитальным моргом.

Доктор Уилс оказался маленьким худым человеком с видом преданного науке ученого, что еще подчеркивалось его очками в стальной оправе. Он вел себя так, будто его руки, его пальцы, даже глаза и рот были техническим инструментарием, полезным, но безжизненным. Настоящий же доктор Уилс был спрятан в его черепе, и он направлял все наружные действия доктора.

Он даже глазом не моргнул, когда я сказал ему, что произошло еще одно убийство.

— Этого становится слишком много, — все, что он сказал.

— Вы производили вскрытие миссис Фэблон?

Он показал рукой на дверь, ведущую внутрь.

— Пока еще не завершил. Едва ли в этом есть необходимость. Пуля задела аорту, большая кровопотеря и конец.

— А какая пуля?

— Похоже, тридцать восьмого калибра. Она в хорошем состоянии и годится для сравнения, если мы когда-нибудь найдем пистолет.

— Можно посмотреть?

— Я отдал ее инспектору Олсену.