Мир смерти - Киракозов Павел А. - Страница 45

— Да здравствует Чака — великий добытчик еды! — присоединился Язон. — А когда мы будем есть?

Чака не обращал на рабов никакого внимания. Отдышавшись, он зарядил самострел, подошел к убитому животному и ножом вырезал из его тела стрелу.

— Собирайте дрова, — приказал он. — А ты, Описвени, — Чака ткнул дубиной одного раба, — возьми нож.

Шаркая ногами, Чака забрался на дюну и направил самострел на раба, приступившего к свежеванию туши. И пока Описвени не разделался с росмаро, Чака все время держал его на прицеле.

— Однако наш рабовладелец не так прост, — пробормотал Язон, присоединяясь к остальным для поиска дров.

Чака, по-видимому, постоянно опасался за свою жизнь и всегда держал оружие наготове. Если только Описвени попытается использовать нож для иных целей, он тут же получит стрелу в затылок.

Когда набралось достаточно дров для костра, а росмаро была разрезана на куски, Чака извлек из сумки какое-то небольшое приспособление. Заинтригованный, Язон подошел как можно ближе. Ему сразу все стало ясно. Чака ударил камнем по куску железа, посыпались искры и подожгли трут.

Откуда взялись огниво и самострел — очевидные свидетельства более высокой культуры? Это обстоятельство навело Язона на мысль, что на планете, помимо кочевников-рабовладельцев, существует и другое, более развитое общество.

Позже, когда они грызли жареное мясо, он отвел Майка в сторону.

— У нас есть надежда, — сказал Язон. — Эти невежественные дикари никогда бы сами не додумались до огнива и тем более до самострела. Наша задача — выяснить, откуда у них появились эти предметы. Я могу дать голову на отсечение, что на стреле стальной наконечник.

— Что это значит? — удивился Майк.

— Это значит, что на планете существует индустриальное общество, а следовательно, возможна и межзвездная связь.

— В таком случае надо спросить Чаку, куда нам идти. Должно быть какое-то правительство. Мы свяжемся с ним, разъясним ситуацию и потребуем нашей отправки на Кассилию. Я обещаю не добиваться вашего ареста, пока мы не покинем эту планету.

— Вы чертовски любезны, — сказал Язон. — Неужели вы по-прежнему жаждете моей смерти, Майк? В конце концов, мы товарищи по несчастью, и я спас вашу жизнь.

— Мне очень жаль, Язон динАльт. Я вижу, что еще не все доброе в вас погибло, но чувства не должны брать верх над долгом. Не забывайте, что вы совершили ряд тягчайших преступлений и обязаны понести за них наказание. Вам не хватает, Язон, нормального воспитания…

Тут Чака сытно рыгнул из глубины своего шлема-раковины и крикнул:

— Эй вы, свиньи! Хватит жрать! Вы станете слишком жирными. До сумерек много времени, мы еще сможем отыскать немало креноджей. Пошевеливайтесь!

И шеренга рабов начала свое медленное продвижение до равнине.

Они шли, собирали креноджи, один раз пополнили запасы питьевой воды из ключа. И снова шли, шли… То небольшое тепло, которое исходило от вечернего солнца, поглощалось громадой облаков, нависших над землей.

Язон дрожал от холода. Вдруг он заметил приближающуюся к ним такую же группу собирателей креноджей и слегка толкнул локтем хромавшего рядом с ним Майка.

— Смотрите, еще одна веселая компания. Интересно, входит ли наша встреча в программу?

Но Майк, занятый собой, не обратил на это ни малейшего внимания. К удивлению Язона, не только Майк, но и остальные рабы никак не прореагировали на это событие. Обе линии медленно приближались друг к другу. Другая группа представляла собой точно таких же оборванцев, и они так же, склонив головы, тщательно осматривали землю перед собой.

Возле одной из дюн была навалена груда камней. Подойдя к ней, рабы остановились, издали приветственный крик и опустились на землю. Очевидно, встреча произошла у некоего межевого знака, обозначающего границу владений.

Чака водрузил одну ногу на камень и застыл в ожидании. Второй предводитель, заняв позицию в добрых десяти шагах от Чаки, поднял над головой каменный молоток.

— Ненавижу тебя, Чака! — проревел он.

— Ненавижу тебя, Фасимба!

Обмен проклятиями, казалось, был столь же обязательным, как па-де-де в балете. Оба потрясли оружием, выкрикнули в адрес друг друга несколько угроз, затем сели и принялись мирно беседовать.

Фасимба был одет в такой же отвратительный, наводящий ужас наряд, как и Чака, за исключением некоторых деталей. Кроме раковины, его голову украшал череп росмаро, дополненный несколькими рядами клыков и рогов, остальные различия касались исключительно окраски костюма. Оба они были, очевидно, равны по положению.

— Я убил сегодня росмаро! Второй раз за десять дней! — сказал Чака.

— Хорошая добыча. Росмаро — отлично! Где два раба, которых ты должен мне?

— Я должен тебе двух рабов?

— Ты должен мне двух рабов. Не притворяйся дураком. Я принес тебе железную стрелу от дзертаноджей. А второго раба ты должен мне за убитого.

— У меня есть два раба. Вчера я захватил двух рабов из-за океана.

— Хорошая добыча! Рабы — отлично!

Чака подошел к нерадивому рабу, который днем вызвал его гнев.

— Хороший раб, — сказал он, провожая свое имущество пинком.

— Слишком тощий.

— Ты не прав. Сплошные мускулы. Хорошо работает и мало ест.

— Ты лжец.

— Ненавижу тебя, Фасимба!

— Ненавижу тебя, Чака! А где твой второй раб?

— Есть чужеземец из-за океана. Он может рассказать тебе много забавных историй. Хорошо работает и мало ест.

Язон постарался увернуться, но все же удар свалил его на землю. И прежде чем он успел опомниться, Чака схватил за руку Майка и перетащил его через невидимую линию границы.

— Плохо выглядит. Большая дыра в голове, — сказал Фасимба, осматривая нового раба.

— Он хорошо работает, а дыра уже почти зажила. Он очень силен.

— Ты дашь мне другого, если он умрет?

— Дам. Ненавижу тебя, Фасимба!

— Ненавижу тебя, Чака!

Разговор был окончен, и шеренги рабов побрели обратно, каждая в свою сторону.

— Подожди, Чака, — не выдержал Язон. — Подожди, не отдавай моего друга! Мы вместе будем лучше работать. Ты можешь избавиться от какого-нибудь другого…

Рабы вытаращили глаза, а Чака поднял дубину.

— Замолчи, раб. Еще раз скажешь мне, что я должен делать, я убью тебя.

Язон прикусил язык. А что ему оставалось делать! Он не сомневался в судьбе Майка. Если даже тот оправится от раны, то с участью раба не смирится. Отныне Язон будет заботиться только о себе.

Совершив короткий переход, рабы остановились на ночь.

Язон забрался в убежище между двумя камнями и вынул из-за пазухи припрятанный кусок мяса. Оно было холодное и жесткое, но все-таки лучше двух пайковых креноджей, которые составляли большую часть туземной диеты.

— Дай мне, — вдруг послышался жалобный голос, явно принадлежащий девушке.

До этого Язону все рабы представлялись бесполыми существами: все они были одинаково одеты, грязны, волосы у всех были спутаны и нестрижены…

— Бери. — Он отломил ей кусок. — Садись и ешь. Как тебя зовут? — Язон подумал, что, может быть, удастся выудить из этой девушки хоть какую-нибудь информацию.

— Айджейл. — В одной руке она сжимала мясо, а другой вычесывала насекомых из грязных волос.

— Откуда ты? Ты всегда здесь жила?

— Нет. Сначала я была у Бульважио, потом у Фасимбы. Теперь принадлежу Чаке.

— Кто такой Бульважио? Такой же хозяин, как и Чака?

Она кивнула.

— А эти… дзертаноджи… у которых Фасимба получил стрелу, кто они?

— Ты многого не знаешь, — сказала она, доедая мясо и облизывая пальцы.

— Я знаю достаточно, чтобы достать мясо, которого нет у тебя. Поэтому не злоупотребляй моим гостеприимством, а рассказывай, кто такие дзертаноджи.

— Все знают, кто они такие. — Она недоуменно пожала плечами. — Они живут в большой пустыне и ездят на кароджах. Плохо пахнут. У них много интересных вещей. Один из них дал мне свою самую лучшую вещь. Если я покажу тебе, ты не отберешь ее?

— Нет. Я даже не притронусь к ней. Вот, возьми еще мяса и покажи мне свою лучшую вещь.