Миры Империума - Лаумер Джон Кейт (Кит) - Страница 31

Грунт под ногами стал плотнее, а трава — не такой высокой. Я снова остановился, за мной и Гастон. Мы оглянулись. На наши следы могли наткнуться в любую минуту. Время терять нельзя. Тюки с одеждой мешали, но одеваться было некогда.

— Давай,— шепнул я и побежал. За пятьдесят футов до вершины склона мы бросились на землю и двинулись дальше ползком. Наши силуэты не должны вырисовываться на фоне неба. Мы с Гастоном толкали друг друга, пыхтели и кряхтели. Ползать — трудное дело для взрослого человека. Оказавшись наверху, мы задержались, дабы оценить положение. Дорога от моста поворачивала в сторону далекого зарева в небе.

— Там склад армейского снаряжения,— сообщил мой напарник.— Не город.

Я приподнялся и бросил взгляд в сторону реки. Два огня сошлись вместе и стали медленно удаляться от кромки воды. Послышался приглушенный крик.

— Они взяли след,— сказал я, вскочил и побежал вниз по склону, стараясь дышать правильно: на четыре шага — вдох, на четыре шага — выдох. Если не начнешь задыхаться, бежать можно долго. Камни ранили босые ноги.

Я держал курс в сторону дороги, намереваясь увеличить отрыв. Гастон не отставал.

— Шухер! — пропыхтел он, — У этих кроликов машина. В первое мгновение я его не понял, а потом расслышал звук заводящегося мотора. Тьму прорезали лучи зажженных фар, осветив верхушки деревьев. Машина на том берегу поднималась по склону к мосту. Еще несколько секунд — и она окажется на нашей стороне. Тогда дорогу и ее широкие обочины зальет светом и нас засекут.

Впереди сверкнула проволока — изгородь. Вот и все, мы в ловушке. Я притормозил. Заграждение тянулось вдоль поперечной дороги, пересекавшейся с той, параллельно которой мы бежали в двадцати футах от обочины. Может, дренажная труба... Рассуждать было некогда, и я юркнул к единственно возможному укрытию.

Стальная рифленая труба восемнадцати футов в длину пролегала вдоль главного шоссе там, где к нему выходила другая дорога. Я нырнул в отверстие и пополз по камням и сучьям. Производимый мной шум гулко раздавался в трубе. Я продолжал проталкиваться к дальнему концу, Гастон тяжело дышал позади. Я остановился и обернулся через плечо. Здоровяк влез в трубу ногами вперед и притаился в нескольких футах от ее конца. В отблеске фар мелькнул тяжелый автоматический пистолет.

— Молодец,— шепнул я.— Только не стреляй без крайней нужды.

Лучи света качнулись над деревьями, выхватив скалы за ними. Через отверстие трубы я увидел кролика, он приподнялся в свете фар, развернулся и ускакал.

Машина медленно ехала по шоссе. Острый сучок колол грудь, в колени впились камни. Я следил за лучами света. Автомобиль проехал мимо по главной дороге. Я вздохнул с некоторым облегчением и уже хотел обернуться и что-то сказать Гастону, как вдруг в канаву передо мной закатился камешек. Так. Донеслось легкое шуршание подошв по гравию, затем покатился еще один камешек — и вдруг канаву прорезал луч фонаря. Пробежав по траве с другой стороны канавы, он осветил выход из трубы и остановился. Я замер в паре футов от конца трубы, так что свет на меня не попадал, и задержал дыхание. Шаги приблизились, луч устремился внутрь, выхватил мое плечо. На секунду установилась напряженная тишина, а затем с легким щелчком мне в ладонь выпрыгнул пистолет. Я резко подался вперед и высвободил плечи из трубы. Снова зашаркали чьи-то ноги, и фонарь направился мне в глаза. Автомашина в сотне футов впереди продолжала двигаться по краю дороги. Было слышно, как человек с фонарем набирает воздуха в легкие, готовясь закричать. Я нацелил пистолет правее фонаря и выстрелил, руку дернуло назад отдачей. Луч скользнул по каменистому дну канавы, человек грузно упал и затих. Предательский фонарь еще горел. Пришлось выскочить и погасить его, а затем бросить на землю. Схватив тело за ноги, я поволок его к трубе.

— Гастон.— Мой шепот эхом рассыпался в туннеле.— Помоги мне.

Верный страж выполз из дальнего отверстия, развернулся и влез обратно вперед головой. Я принялся толкать покойника, и мы затащили безжизненное тело в дренажную трубу. Убитого я не узнал, но порадовался, что это оказался не доктор. Тот бы в трубу не поместился.

Я вылез, поспешил к другому концу водовода и помог выбраться Гастону.

— За машиной,— скомандовал я.

У меня появилась идея, на которую возлагались большие надежды. Устав работать дичью, я решил стать охотником сам.

Низко пригнув голову, мы потрусили вдоль канавы. Машина остановилась в сотне футов от трубы. На краю поля я насчитал три движущихся фонарика. Сколько их всего и остался ли шофер в машине, неизвестно. Скоро мы получим ответ на последний вопрос.

— Довольно,— прошептал я, остановившись.— Теперь разделимся. Я перебегу дорогу и подберусь с той стороны. Там только один человек. Ты спрячься в траве и подкрадись как можно ближе. Следи за мной и жди сигнала.

Я бросился через дорогу — курьезная фигура: голый, с котомкой за плечами и болтающимися на шее ботинками. Фары автомобиля по-прежнему горели. Из-за их слепящего света с той стороны нас точно никто видеть не мог. Я юркнул в канаву и поморщился, наступив на острый камень. Сбоку от меня, в пятидесяти футах от дороги, широкими кругами расхаживал человек с фонарем. Где-то настырно стрекотала цикада.

Машина попятилась, подрулила задом к обочине, затем двинулась вперед: значит, шофер на месте и разворачивается. Должно быть, они проехали вперед по шоссе, рассчитывая отрезать нам путь и вернуться к реке, дабы прочесать всю территорию шаг за шагом, пока мы не попадемся. Никто как будто не хватился человека, который сейчас тихо лежал в дренажной трубе.

Автомобиль развернулся и поехал с черепашьей скоростью, освещая фарами дорогу, которую я только что пересек. Оставалось надеяться, что Гастон хорошо укрылся с той стороны. Я его не видел. Свет скользнул над головой, и я упал на дно канавы. Машина подъехала и остановилась прямо надо мной. Я видел, как шофер всматривался в ветровое стекло. Он наклонился вперед. Уж не заметил ли он Гастона? Потом до меня дошло, что водитель искал человека, который шел пешком и проверял канаву. Долго же ему придется его высматривать.

Шофер открыл дверь, высунулся и одной ногой встал на подножку. Машина была тяжелая на вид, с выступающими крыльями. В свете больших чашевидных фар клубилась пыль и танцевали мошки. Нечего лежать и глазеть, подумал я. Лучшей возможности у меня не будет.

Подобрав тяжелый камень, я тихо поднялся на четвереньки и выполз из канавы. Водитель стоял, положив руку на дверь, и смотрел вперед. Он повернулся ко мне спиной и пригнул голову, собираясь опять сесть в машину. В два шага я преодолел разделявшее нас расстояние и изо всех сил треснул его по темени. Бедняга повалился на сиденье. Я отпихнул его, вскочил в кабину и закрыл дверь. В темноте, при закрытой двери, пригибаясь, непросто было снять с него куртку, но мне удалось. Надев трофей, я плюхнулся на сиденье. Никто не поднял тревогу. Три фонаря по-прежнему блуждали в поле. Тихонько урчал мотор. Я взглянул на приборную доску. Руль в центре, на полу три педали. Я осторожно проверил их. Легкое нажатие на левую — и мотор заработал быстрее: ясно, это акселератор. Логично заключить, что правая — тормоз. Тогда третья должна быть педалью сцепления. Я нажал на нее, и автомобиль вздрогнул. Тормоз тоже оказался в порядке.

Я снова надавил на среднюю педаль и медленно двинулся с места: сцепление включилось, педаль ослабла — автоматическая коробка. Я повернул к правой стороне дороги и тихо подкатил к обочине. По моим расчетам, Гастон должен прятаться где-то здесь. В темноте, как ни всматривайся, ничего не разобрать.

Я остановил машину. Ближайший фонарь колебался взад-вперед, продвигаясь к мосту. Я потянулся к гдитку и нажал на торчащий из него рычажок. Передние фары погасли. Так лучше видно. Огоньки справа от дороги перестали двигаться и повернулись на меня. Я приветливо помахал им рукой. Вряд ли при тусклом свете можно разглядеть лицо с такого расстояния. Хозяин одного из фонариков как будто успокоился и вернулся к своим поискам, а обладатель другого сомневался и продолжал светить в сторону машины.