Флетч - Макдональд Грегори - Страница 6

И вот что любопытно. Миссис Стэнвик тут, миссис Стэнвик там, миссис Стэнвик везде: на ленчах, обедах, вернисажах, коктейлях. А затем то ли ее активность пошла на убыль, то ли журналисты потеряли к ней интерес. Последнее мало вероятно, учитывая, что она урожденная Коллинз и обладает фотогеничной внешностью.

Скорее всего в последние шесть месяцев она редко появлялась в обществе.

Ну, миссис Стэнвик… Почему вы покинули нас в тридцать лет?

Джон Коллинз на яхте «Коллетт» ежегодно участвует в океанских гонках. Стэнвик у него штурманом. Яхта никогда не выигрывала, никогда не занимала призовых мест. Да, в семье Джона Коллинза любят не только теннис, но и плавание под парусом. Очень богатая семья.

Алан Стэнвик становится членом исплнительного комитета «Рэкетс-клаба». Последние три года является его казначеем.

Алана Стэнвика принимают в Городской клуб. Он произносит речь с призывом к полиции вернуться к пешему патрулированию. Ключевая фраза: «Лишившись машин, полицейские станут ближе к народу». Ему отвечают начальник полиции, мэр. Люди слушают Алана Стэнвика.

В следующем году в своей речи в Городском клубе Стэнвик защищает шум реактивных двигателей на заводах «Коллинз Авиэйшн».

Стэнвик хвалит «Г—111». Он — за них. Летает на «Г—111». Стэнвик испытывает специальное оборудование, разработанное для частных самолетов, летающих в условиях Крайнего Севера, на Аляске.

Стэнвик с ведущими американскими журналистами, пишущими об авиации.

Стэнвик, Стэнвик, Стэнвик… все одно к одному. Я понимаю, почему Джон Коллинз взял его в зятья. На нем нет ни единого пятнышка. А если бы и были, за исключением убийства, я сомневаюсь, что наш стерильный журнал поведал бы о них…

Зазвонил телефон.

— Я так рад, что ты позвонила, — буркнул Флетч в трубку.

— Флетч, ну когда я услышу от тебя что-либо приятное. Например, что ты повзрослел?

— Клара, дорогая, у тебя такой умиротворенный голос. Ты уже кого-то увалила?

— Честно говоря, да.

— Кого же?

— Одного малого из городской хроники. Он названивал кому попадя, задавал глупые вопросы и представлялся сотрудником «Ассошиэйтед Пресс».

— Неужели? Это ужасно. Я всегда говорю, что работаю в «Кроникл газетт».

— Меня это не удивляет.

— Как ты его поймала?

— Он позвонил в посольство Франции в Вашингтоне и попросил произнести по буквам слово elan. Мы получили счет.

— Ты, оказывается, скряга.

— Он признался.

— И ты все же уволила его.

— Мы не потерпим такого поведения. В АП возмущаются.

— О боже. Больше я никогда ни в чем не сознаюсь.

— Флетчер, нам надо поговорить.

— Ты готова?

— Предлагаю встретиться за ленчем. В кафетерии. Не забудь обуться.

— Ты не хочешь пригласить меня куда-нибудь?

— Я не могу показываться с тобой в обществе. Ты так одет, что нас не пустят даже в забегаловку.

— Если бы я получал, как Фрэнк…

— В кафетерии, во всяком случае, все поймут, что я сижу рядом с тобой ради интересов дела.

— Никто тебя не вынуждает. У меня полно работы.

— Нет, нам надо кое-что обговорить, Флетчер. В том числе твою «Бронзовую звезду».

— Мою «Бронзовую звезду»?

— Увидимся наверху. Обуйся.

Глава 5

— Клара Сноу заказала сэндвич из ветчины, салата и помидоров на поджаренном хлебце. Когда она впилась в него зубами, Флетч подался назад, словно опасался, что сейчас она проглотит и его.

— Просвети меня, Клара, я всегда хотел узнать об этом, на все не удосуживался спросить: каков наш главный редактор, Фрэнк Джефф, в постели?

— Флетч, почему ты меня не любишь?

— Потому что ты не знаешь, что творишь, и ни черта не смыслишь в журналистике.

— Я начала работать в газете куда раньше тебя.

— Ну да, спец по кулинарным рецептам. Ты не понимаешь, что такое горячие новости, не отличаешь сенсационного материала от обычной текучки, не представляешь, как создаются сенсации и что их движет.

— Не скрыта ли причина твоей нетерпимости в том, что я женщина? — кротко спросила Клара.

— Я не могу сказать, что не терплю женщин. Скорее, наоборот.

— Тебе с ними не очень-то везет.

— Моя главная ошибка в том, что я продолжаю жениться на них.

— А они продолжают разводиться с тобой.

— Мне наплевать, что ты спишь с главным редактором. Но я не могу смириться с тем, что ты стала редактором, моим редактором только потому, что спишь с ним, хотя ты совершенно не годишься для этой работы и, могу добавить, абсолютно в ней не компетентна. Спи с Фрэнком, если тебе этого хочется. Все средства хороши, лишь бы этот мерзавец был в меру трезв и спокоен. Но ты поступила бесчестно, приняв в постели должность редактора, не имея на то никаких оснований.

Скулы Клары пошли пятнами румянца. Она вгрызлась в сэндвич.

— Какой принципиальный, — наконец ответила она, посасывая через соломинку кока-колу. — Можно подумать, что пропустил хоть одну девушку на пляже.

— Это другое дело. Я готовлю статью. Ради нее я готов на все. Поэтому я внес пенициллин в мой расходный счет.

— Неужели?

— В графу «Телефонные переговоры».

— Наши отношения с Фрэнком касаются только нас, и тебе не должно быть до них никакого дела, Флетчер.

— Прекрасно. Я не возражаю. Только не трогай меня и, главное, не лезь в мои материалы, подготовленные к публикации. Ты обкорнала мою статью о разводах и выставила меня полным идиотом.

— Я сочла нужным внести изменения, а тебя не было в редакции. Я не смогла связаться с тобой.

— Благодаря тебе статья стала однобокой. Будь я адвокатом по разводам, я подал бы на автора в суд. Ты подставила меня и газету под судебный иск. Если исходить из напечатанного, я выгляжу профаном, не способным разобраться в сути проблем.

— Я пыталась связаться с тобой.

— Не касайся моих рукописей. Ты понятия не имеешь, что творишь.

— Хочешь кофе?

— Не употребляю стимуляторов.

— Но тем не менее, Флетч, нам работать вместе.

— До тех пор, пока ты не сочтешь, что накопленных против меня фактов достаточно для моего увольнения?

— Возможно. А теперь скажи мне, как обстоят дела со статьей о наркотиках на пляже?

— Можно сказать, что наркотики там есть.

— Много?

— Если взять конкретную полоску пляжа, то много.

— Сильные наркотики?

— Очень.

— Кто эти люди?

— Их можно разделить на две группы. Первая — бродяги, бездомные странники, которые не могут обосноваться на одном месте. Некоторые из них просто любят солнце, но они не задерживаются на этом пляже. Те, кто остается, наркоманы. Они знают, что могут получить там хороший, качественный товар. Кое-кому из них под сорок лет. Другие, вроде Бобби, гораздо моложе.

— Расскажи мне о Бобби.

— Боже, ты, оказывается, слушаешь. Бобби пятнадцать лет, блондинка с прекрасной фигурой.

— Ты с ней живешь?

— Ей же надо на кого-то опереться.

— Пятнадцать лет! И ты еще смеешь упрекать меня!

— Она пришла с парнем старше меня. Из Иллинойса. Отец у нее — дантист. Влюбилась в этого парня, увидев его в уличном кафетерии, собрала рюкзак и ушла с ним. Когда она окончательно пристрастилась к наркотикам, он смылся. Она стала наркоманкой еще до нашей встречи.

— Kaк ты за нее платишь?

— Из расходного счета. Графы «Завтрак» и «Ленч».

— Ты не боишься закона, Флетч? Ей же только пятнадцать.

— Если нет жалоб, закон спит, как праведник.

— Правило Флетчера, да?

— Вторая группа — местные подростки. Они приезжают после школы в размалеванных «фольксвагенах» с досками для серфинга и покупают товар на папашкины трудовые денежки. Как и следовало ожидать, полиции далеко не безразлично их увлечение наркотиками. Во всяком случае, одного из этих ребят, Монтгомери, забирают каждую неделю и увозят с пляжа. Его отец большая шишка в городе. Но он появляется снова, побитый и улыбающийся.

— Почему подростки приезжают именно на этот пляж?