Билл — герой Галактики. Т. 1 - Иорданский Алексей Дмитриевич - Страница 74

— Неужели мозг этого несчастного пострадал от падения в пропасть с километровой высоты — или в его словах есть доля правды?

— Галлюцинация, вызванная травмой, — заметил Ки. Он споткнулся и начал падать. Мы пытались спасти его, но не смогли. Гибель Боевого Дьявола — всегда трагедия. Мы должны пожалеть его...

— У меня... запечатанные в броню... пленки с записями. Я могу доказать... что это сделали вы.

Медоточивая улыбка на лице Ки сменилась гримасой, похожей на ножевую рану в животе трупа.

— Кому вы поверите — этому разбитому железному негодяю или нам?

— Ему... если у него есть доказательства, — решительно сказал Счастливчик. — Предъяви их или умолкни, новопреставленный Боевой Дьявол.

— Вот вам! — торжествующе прохрипел Боевой Дьявол, выдвигая из своего правого бедра проектор с треснувшей линзой. На стене появилось изображение, оно прыгало и было не в фокусе. Но на нем было хорошо видно, как люди сталкивают Боевого Дьявола в пропасть. Потом проектор затрясся и вывалился на пол. Но дело было сделано. Все глаза — все, какие еще действовали, — устремились на людей.

Тут в защиту себя и своих товарищей выступил Билл:

— Пусть он расскажет, почему мы это сделали. У нас были на то причины — он собирался донести на нас, добиться суда и расстрела за дезертирство. Мы действовали лишь в целях самозащиты. Вроде превентивного удара, о котором так любят распинаться военные. Что еще нам оставалось?

— Многое. Но что сделано, то сделано, — сказал Счастливчик. — Обвинение против вас доказано.

— Расстреляйте их! — злорадно проскрипел Боевой Дьявол.

Люди попятились перед надвигавшейся на них толпой машин. В их глазах появился ужас загнанного зверя. Но выхода не было. Все ближе и ближе подступали машины, протягивая к ним ржавые когти, щелкая погнутыми челюстями. Дальше отступать было некуда — они уперлись спиной в стену. Мстительные металлические руки схватили их. Одна уже расстегнула Биллу ширинку...

— Стойте! — крикнул Счастливчик во всю силу своих стальных легких. — Назад! Назад, говорю я! Из двух неправедных дел не сложить одно праведное. Неужели вы забыли, как называется наша организация? ВЛДП. А что это означает?

— Всепланетная Лига Дезертиров и Пацифистов! — хором прогремели машины.

— А какой у нас гимн?

— «Кто воюет почем зря, тот не проживет и дня!»

— А вторая строчка?

— «Подставляй другую щеку, от войны не будет проку!»

— Вот такие дела, — мрачно сказал Счастливчик. — Как бы ни хотелось нам разорвать вас в клочья, разобрать на колесики, развинтить до последнего болта, мы не можем этого сделать. Этого не допускает наш образ мыслей. Вы будете изгнаны из нашего священного убежища и возвращены в строй, откуда вы сбежали, что и станет для вас достаточным наказанием.

— Ребята, а вы не возьметесь передать моему дорогому командиру Зоцу одно безобидное послание на пленке? — с невинным видом спросил Боевой Дьявол.

Все, не сговариваясь, показали ему кукиш: каждому ясно было, что это будет за послание.

— Идите прочь! — приказал Счастливчик. — Вы объявлены вне закона, изгнаны, отвергнуты. Уходите и заберите с собой ваши низменные помыслы.

— А нельзя взять с собой еще и наши бластеры? — спросил Ки.

Внутри Счастливчика гневно завертелись шестерни.

— Вы испытываете мое терпение. Если через десять секунд вы не уберетесь, я пересмотрю свое решение.

— Еле вырвались, — сказал Билл, когда они вышли из туннеля на открытое место.

— Тихо! — предостерег его Ки. — Орнитоптеру об этом ни слова. Скажем ему, что Боевой Дьявол решил остаться здесь, или еще что-нибудь соврем. Если он что-то заподозрит, мы погибли.

Орнитоптер выплюнул ржавую металлическую жвачку и повернул к ним один глаз.

— Только что переговорил по радио с Боевым Дьяволом. Он велел, когда вернемся, донести начальству, что вы его угробили.

— Мы бы с удовольствием что-нибудь соврали, только это не поможет, — сказала Мита. — Ну и что, донесешь?

— Да нет, конечно. Мне эта война нравится не больше, чем вам. На ней погибла моя сестра и большая часть родственников. Мы будем стоять на своем. Каждый будет рассказывать, какую отвагу проявили все остальные, а потом попросимся в отпуск.

— А что мы скажем про Боевого Дьявола? — спросил Билл.

— Про этого мужественного, верного Боевого Дьявола? — переспросил орнитоптер, яростно вращая глазами. Он продолжал драться, даже когда эти мерзкие бартрумианцы навалились на него тысячами, миллионами. Стоял насмерть, прикрывая наше отступление, пока не разрядил аккумуляторы до последнего вольта. Отдал свою жизнь, чтобы нас спасти.

— Летаешь ты так себе, — восхищенно сказала Мита, — но сочинитель замечательный.

— Спасибо. Я уже кое-что напечатал, правда, только во второразрядных журналах. А летал бы я куда лучше, будь у меня пропеллер: на хлопанье крыльями уходит слишком много энергии, а подъемная сила у них никудышная.

Кстати, давайте-ка хлопать отсюда, пока больше ничего не случилось. У меня назначено свидание с одной орнитоптершей, я давно подумываю о семейном гнездышке.

Всю тряскую дорогу они провели в молчании. Возвращаться никому не хотелось, но другого выхода не было. Орнитоптер, отдохнувший и подкормившийся, развил неплохую скорость. Скоро над горизонтом поднялся Железный город, и они начали снижаться среди башен, которые, наоборот, возвышались к нему. Когда они неуверенно ступили на землю, навстречу вышли адмирал и Вербер.

— Давно бы пора вам вернуться, — радушно приветствовал их адмирал. — Пишите подробные рапорты — они должны быть у меня на столе не позже чем в семь ноль-ноль. А потом мне понадобится доброволец. — Он сердито заворчал, увидев, что все дружно отступили назад, пока не уперлись спинами в стену.

— Трусы! А ведь вы даже еще не знаете, о чем идет речь.

— Ни о чем хорошем, иначе вам это и в голову бы не пришло, — сказал Ки, выразив общее мнение.

— Вам бы все острить. Мне нужен доброволец, который вызовется пробраться во вражескую крепость и отыскать там космолет чинджеров. Потом проникнуть в него и добраться до субэфирного передатчика, чтобы послать нашему военно-космического флоту просьбу о помощи.

— И это все? — спросила Мита, излив в этих словах весь свой сарказм.

— Да, все. И лучше подумайте, как сделать это побыстрее. Вчера мы с Вербером съели последнюю мясодыню. Так что либо приготовьтесь умереть от голода, либо отправляйтесь. Мои исследования закончены, оставаться здесь мне больше незачем. Честно говоря, я соскучился по роскоши и комфорту армейской жизни.

— Офицерской жизни, — проворчал Ки.

— Ну, разумеется! Так вот, у кого есть предложения?

Наступившую тишину нарушил голос, которого они уже давно не слышали:

— Я знаю, как это сделать.

Это был капитан Блай. Весь трясущийся, с налитыми кровью глазами, но трезвый и не под кайфом.

— С чего это вы вдруг решили предложить свою помощь? — спросил Практис с большим подозрением.

— С того, что у меня кончилось зелье. Мне нужно добыть еще.

— Вот теперь верю. И какой у вас план?

— Очень простой. Перебить всех до единого. Всех этих железных изменников, всех чинджеров. Ба-бах — и все.

— Да, действительно, очень простой, — насмешливо произнес Практис. — Ничего проще и глупее я еще не слыхал.

— Смейтесь, смейтесь! Надо мной уже много лет смеются. А то и хохочут. Презирают, отвергают, выливают мне на голову ночные горшки. Ах, если бы тогда в постели не было хотя бы той собаки...

— Капитан, в чем же состоит ваш план?

Голос Миты прорвался сквозь пелену слезливой жалости к самому себе, капитан заморгал глазами и огляделся.

— План? Какой план? Ах да. Перебить их всех в горной крепости. Сбросить на них нейтронную бомбу. Как известно каждому, она убивает любые формы жизни, но не приносит вреда имуществу. А потом мы просто являемся туда и захватываем их космолет.

— Сама простота, — сказал Практис и указал пальцем на свой рот. — Надеюсь, вы видите, что у меня на губах застыла презрительная гримаса. Какого хрена, ведь у нас нет никакой нейтронной бомбы!