Билл — герой Галактики. Т. 1 - Иорданский Алексей Дмитриевич - Страница 20

— Привет, — улыбаясь, сказал Билл.

— Отвали, чтоб ты сдох, — рявкнул человек.

— Я только сказал «привет», — с некоторой угрозой в голосе произнес Билл.

— Этого вполне достаточно. Всякий, кто брал на себя труд обратиться ко мне за те шестнадцать часов, что я пробыл на этой так называемой планете наслаждений, либо надул меня, либо облапошил — в общем, так или иначе увел мои денежки. Я почти разорен, а впереди еще шесть дней тура «Осмотри Гелиор и помни вечно».

— Да я только хотел попросить у вас разрешения взглянуть на ваш поэтажный план, пока вы обедаете.

— Сказал, отвали.

— Ну пожалуйста!

— Ладно уж, так и быть. За двадцать пять монет. Деньги вперед. И только пока я ем.

— Идет.

Билл выложил деньги, нырнул под стол и, сидя на корточках, принялся лихорадочно листать страницы книги, записывая пункты отправления по мере того, как находил их. Толстяк над головой продолжал есть и стонать, а когда ему попадался особенно противный кусок, цепь дергалась, заставляя Билла начинать поиски сначала. Он успел изучить почти половину пути до Транзитного центра ветеранов, когда толстяк вырвал у него поэтажный план и выскочил наружу.

Когда Одиссей вернулся из своего страшного плавания, он пощадил слух Пенелопы и не открыл ей всех ужасающих подробностей. Когда Ричард Львиное Сердце, освободившись из темницы, возвратился домой после долгих и опасных крестовых походов, он не оскорбил чувствительности королевы Беренгардии душераздирающими историями, а просто поздоровался с ней и отомкнул пояс целомудрия. Поэтому и я, мой добрый читатель, не стану утомлять тебя описанием опасностей и невзгод, поджидавших Билла на его пути, ибо они превосходят всякое воображение. Достаточно сказать, что он добился своего. Он достиг Транзитного центра ветеранов.

Не веря своим глазам, Билл долго и тупо разглядывал вывеску «Транзитный центр ветеранов», после чего привалился к стене, чтобы унять дрожь в коленях. Он все-таки добился своего! Конечно, восемь суток опоздания из отпуска — не шутка, но разве в этом дело! Скоро он опять окажется в дружеских объятиях братьев по строю, оставив позади бесконечные стальные коридоры, забитые вечно спешащей толпой, трапы, бегущие дорожки, антигравы, эскалаторы, пневмолифты и прочую гадость. Он напьется со своими ребятами до поросячьего визга, он позволит алкоголю растворить воспоминания о кошмарных странствиях, он постарается забыть ужас скитаний без пищи, без воды, без звука человеческого голоса, кошмар нескончаемых блужданий в кромешной тьме среди черных штабелей в Секторе копировальной бумаги. Билл отряхнул с одежды пыль, остро ощущая стыд при виде каждой прорехи, каждой пропавшей пуговицы, складки в неположенном месте, которые превращали форму черт знает во что. Если удастся незаметно проникнуть в казарму, он сначала переоденется, а потом уже явится в канцелярию.

Несколько человек обернулись в его сторону, но Билл беспрепятственно проскочил через общую комнату в казарменную спальню. Его матрац был скатан, простыни исчезли, тумбочка опустела. Похоже, он таки влип в паршивую историю, а паршивая история в армии — дело серьезное. Чтобы подавить леденящее чувство страха, Билл ополоснулся в отхожем месте, глотнул прямо из-под крана животворной воды, а затем потащился в канцелярию. За столом сидел сержант первого ранга — верзила садистского вида с такой же темной кожей, как у Биллова дружка Тембо. В одной руке сержант держал пластиковую куклу в форме капитана, а другой втыкал в нее распрямленные скрепки для бумаг. Не поворачивая головы, он зыркнул в сторону Билла и нахмурился.

— У тебя будут серьезные неприятности, солдат, раз ты позволяешь себе являться в канцелярию в таком виде.

— У меня неприятности посерьезнее, чем вы думаете, сержант, — ответил Билл, устало облокотившись о стол.

Сержант уставился на непарные руки Билла, быстро перебегая глазами с одной на другую.

— Где ты взял эту ладонь, солдат? А ну, выкладывай! Я ее хорошо знаю.

— Она принадлежала моему дружку, и к ней, как положено, есть и плечо и предплечье.

Горя желанием перевести разговор на любую тему, которая не имела бы отношения к его воинским проступкам, Билл протянул для осмотра руку, о которой шла речь, и пришел в неописуемый ужас, когда пальцы вдруг сжались в твердый как камень кулак, бицепс вздулся горой, и кулак, взметнувшись в воздух, звезданул сержанта прямо в челюсть, выкинув его из кресла и уложив вверх тормашками на полу.

— Сержант!!! — завопил Билл, схватив другой рукой взбунтовавшуюся кисть и с силой прижимая ее к груди.

Сержант медленно поднялся на ноги. Билл, дрожа, приготовился к самому худшему. Он не поверил своим глазам, когда увидел, что сержант, улыбаясь, снова садится за стол.

— Так я и думал, что рука знакомая. Она принадлежала моему старому приятелю Тембо. Мы частенько подшучивали друг над другом таким вот образом. Ты заботься о ней как следует, слышишь? А может, у тебя еще есть что-нибудь от Тембо? — Услышав отрицательный ответ, сержант отбил на краю стола быструю барабанную дробь. — Что ж, значит, он отправился на небеса, чтобы совершить великий обряд джу-джу. — Улыбка сползла с его лица, и оно приняло привычное брюзгливое выражение. — А ты попал в беду, солдат. Выкладывай-ка свои документы.

Сержант вырвал из ослабевших Билловых пальцев Учетную карточку и сунул ее в специальную прорезь в столе. Мигнули лампы, стол загудел, задрожал и зажегся экраном. Сержант прочитал появившийся на экране текст, и кислая мина на его физиономии сменилась гримасой холодной ярости. Повернувшись к Биллу, он пронзил его через узкие глазные бойницы таким взглядом, от которого немедленно скисло бы молоко, а некоторые низшие формы жизни — вроде мышей или тараканов — тут же подохли бы. От этого взгляда у Билла застыла в жилах кровь, и он задрожал, словно дерево на ветру.

— Где ты спер это удостоверение? Кто ты такой?

С третьей попытки Биллу удалось разлепить онемевшие губы и выдавить из себя:

— Это я... это мое удостоверение... это я — заряжающий 1-го класса Билл...

— Врешь! — Ноготь, специально отточенный, чтобы единым взмахом вскрывать шейную артерию, царапнул по карточке Билла. — Это удостоверение украдено, так как заряжающий 1-го класса Билл отбыл отсюда на звездолете восемь суток назад. Так утверждает отдел кадров, а там не ошибаются никогда. Попался, сучий потрох!

Сержант нажал красную кнопку с надписью «Военная полиция», и вдалеке раздался злобный вой сирены. Билл зашаркал подошвами, глаза его забегали в поисках выхода.

— А ну-ка придержи его, Тембо! — крикнул сержант. — Я намерен до конца разобраться в этой истории!

Лево-правая рука Билла крепко ухватилась за край стола, и оторвать ее оказалось невозможно. Билл все еще боролся с мятежной рукой, когда за его спиной раздался тяжелый грохот сапог.

— В чем дело? — прорычал знакомый голос.

— Попытка выдать себя за младшего командира, да еще несколько менее важных проступков, которые уже не имеют значения, так как первое преступление карается электролоботомией и тридцатью ударами плети.

— О, сэр, — радостно воскликнул Билл, развернувшись и с умилением взирая на некогда ненавистную фигуру Смертвича Дранга. — Скажите им, что я — это я!

Один из полицейских был обыкновенный изверг в человеческом образе, в красной каске и отутюженном костюме, с дубинкой и пистолетом, а другой — не кто иной, как Смертвич Дранг.

— Ты знаешь арестованного? — спросил сержант.

Смертвич прищурился и смерил Билла оценивающим взглядом с головы до ног.

— Я знал заряжающего 6-го класса Билла, но руки у того были одинаковые. Тут что-то неладно. Мы им займемся в караулке и сообщим, в чем он сознается.

— Согласен. Берегите его левую руку. Она принадлежала моему старому дружку.

— Мы ее и пальцем не тронем.

— Но я же Билл! — вопил несчастный. — Это же я, это мое удостоверение... Я могу доказать...