Герой - Бубела Олег Николаевич - Страница 32

Это требовало пристального изучения и вдумчивого осмысления. Эх, зря я не уделял должного внимания разделу книги моего учителя, где вскольз упоминалось о магии веры, и опять же совершенно напрасно не пожелал изучить труды Темного, который далеко продвинулся в этом вопросе. И вот сейчас я видел реальное воплощение этого специфического вида магического искусства, а объяснить толком не мог… Хотя можно попытаться! Итак, видимо, под воздействием сильных эмоций аура человека сама становится неплохим источником силы, что сейчас и демонстрировалось. Но так как энергия не возникает из ничего, то наверняка она поступает из тел людей, что вскоре им аукнется. Возможно, по завершении церемонии все присутствующие будут ощущать дикую усталость, как моральную, так и физическую, но это не так важно.

Главное здесь – понять, как церковникам удалось этого добиться. Ведь когда я недавно стоял в ряду солдат, мимо которого вели Викерна, то не наблюдал ничего подобного, хотя эмоции были весьма яркими. Да и в момент награждения ликующая толпа на площади вовсе не собиралась делиться со мной своими силами. Так как же? Неужели мое предположение о гипнотическом воздействии оказалось верным и отец Рехош просто погрузил прихожан в некое подобие транса, а затем стал доить их как коров?

Я посмотрел на упомянутого святошу, который стоял на возвышении с невозмутимым выражением лица и делал вид, что слушает хор. Вот только я прекрасно видел, что направление потоков энергии шло не от его ауры к алтарю, а как раз наоборот. И все присутствующие священники, включая поющих церковников, также получали подпитку от артефакта, насыщающего их энергорезерв. Значит, этот непонятный камешек является своего рода аккумулятором, который может высасывать силу из пространства, из аур ничего не подозревающих прихожан и из случайных посетителей храма, а потом передавать ее церковникам?! Ни хрена себе!

Просканировав окружающее пространство, я понял, что больше всего энергии этот алтарь высасывал как раз таки из меня. Просто я стоял слишком близко к нему и поэтому даже не видел, что меня обдирают как липку. А так как мой резерв был очень большим, то я совсем не ощутил его уменьшения, хотя, судя по артефакту, силы к этому времени лишился немаленькой. Та-а-ак! Все, братцы-кролики, хватит меня доить! Лавочка закрывается, а остальное – только за деньги!

Но, активировав защитный кокон, я ничего не добился, кроме легкого внимания Рехоша. Ведь аура – это совсем иной тип энергии, и она не защищалась стандартными плетениями. Тогда я сменил тип защиты и укрылся в коконе, который поглощал энергию, направленную на него. Это также не помогло. Оказалось, что данное плетение высасывает силу из враждебных магических образований, но никак не из окружающего пространства. Без четкой структуры оно отказывалось принимать разлитую вокруг силу, а я продолжал чувствовать, что с каждой секундой теряю энергию! Свою энергию! Ту, которую я собирал по крупицам, когда еще был слабым одаренным, которую я покупал на собственные средства, ту, которая досталась мне от моих врагов!

Осознание того факта, что меня банально обворовывают, родило в моей душе знакомую ярость, которая мигом вытеснила из разума все отголоски чужих эмоций и лишило меня тормозов. Я развеял плетение защиты, энергия которого тут же была поглощена алтарем, а потом открылся. Совсем открылся, как тогда, в схватке с имперцами. Это сразу принесло результат. Энергия перестала выходить из моей ауры, а вся та сила, которая сейчас была рассеяна по храму, за считаные мгновения впиталась в мое тело. Вот только на этом процесс не остановился.

Из алтаря хлынул яркий, слепящий зрение поток энергии, видимой наверняка не только в магическом плане, потому что стоявшие в первом ряду люди отшатнулись. Этот поток ударил в меня и также был впитан моей аурой без остатка. Пытаясь хоть как-то остановить все это или хотя бы замедлить, я постарался ограничить свою способность поглощения, но она сейчас подчинялась мне с большим трудом. Сразу пришло воспоминание о том, что во время битвы в степи мне так и не удалось восстановить над ней контроль. И вот тогда ярость угасла, сменившись опасением, что я навечно останусь гигантским аккумулятором, высасывающим энергию из мира, пока не погибну во взрыве, когда объем моего резерва окажется переполненным. Ведь тогда наверняка произойдет большой «ба-бах!», который приведет к еще одному апокалипсису, на этот раз окончательному.

Наверное, именно это и позволило мне вновь вернуть возможность регулирования мощности своего «насоса», который я тут же выключил. Вот только было поздно. Алтарь передо мной стоял абсолютно пустым, без малейшего магического фона, во всем храме не осталось свободной энергии, прихожане, освободившись от гипнотического воздействия, уже больше не ощущали восторга и наслаждения, а те, кто стоял в первых рядах, недоуменно смотрели на меня. Рехош с перекошенным яростью лицом уставился мне прямо в глаза, а на лицах других священников читался откровенный испуг. Все движение в храме замерло, церковный хор наконец замолчал, и в этой оглушительной тишине раздался одинокий, но весьма недовольный голос:

– Мля-я-я…

Наверное, не нужно уточнять, кому он принадлежал?

Глава 8

Артефакт

Перестав разглядывать толпу, я с вызовом уставился на Рехоша. Сейчас все зависело только от него, и данная ситуация имела два варианта развития. В первом случае он идет на конфликт, возмущается, обвиняет меня во всем, в чем только можно, а потом пытается выгнать из храма. Именно пытается, потому что хрен я уйду так просто и перед уходом обязательно опишу со всеми подробностями тот факт, что святые отцы используют прихожан в качестве дойных коров. Вряд ли это поможет авторитету церкви, да и заодно на ноль помножит все усилия святош по привлечению на праздник члена королевской семьи.

Вариант, что святые отцы попытаются избавиться от меня прямо здесь, я во внимание не принимал. Во-первых, ситуация не такая катастрофическая, чтобы идти на такие меры. Подумаешь – опустошил церковный энергонакопитель! Можно ведь уладить дело полюбовно и даже потребовать компенсацию, если наглости хватит. Во-вторых, яркий свет из алтаря видели многие, поэтому святошам нужно найти этому правдоподобное объяснение. А они прекрасно понимают, что любую версию, которая может мне навредить, я оберну против них, просто рассказав правду.

Рехош думал быстро, поэтому, пока я еще размышлял над первым вариантом, надел на свое лицо маску дружелюбия и сразу перешел ко второму.

– Дети мои! – закричал он, воздев руки. – Мы с вами только что стали свидетелями чуда! Единый отметил своим личным благословением одного из присутствующих на празднике. Им стал принц Алекс, чей дух оказался настолько чистым и светлым, что удостоился милости Творца! Возрадуемся же, дети мои, ибо подобного в Мардинане не случалось уже несколько сотен лет!

Святой отец сделал театральную паузу, и толпа разразилась приветственными криками, среди которых можно было разобрать и «Слава Алексу!», и «Хвала герою!», и «Спартак» – чемпион!» (последнее, если сильно постараться). Я в этот момент только подумал, что Рехош сделал правильный выбор. Так будет лучше для церкви и гораздо безопаснее для меня. Теперь, даже если слухи о моем цвете достигнут ушей церковников, открыто они никогда возмущаться не будут. Самим дороже выйдет, ведь Единый-то меня лично благословил, а значит, народ их попросту не поймет.

Рехош спустился с возвышения, подошел ко мне и под руки потащил наверх, на всеобщее обозрение. Если бы я не видел его лица в тот момент, когда опустошил алтарь, если бы не был эмпатом, то вполне мог бы подумать, что святой отец находится в глубочайшем экстазе от лицезрения чуда. Но сейчас в его эмоциях преобладали злость и растерянность, которые говорили только о великолепном актерском мастерстве церковника.

Затащив меня на возвышение, Рехош отступил на несколько шагов, давая всем возможность на меня полюбоваться. Я нацепил на лицо скромную улыбку и раскланивался во все стороны, как китайский болванчик, слыша радостные крики, сливавшиеся в единый гул. Знатные особы, стоявшие в первых рядах, хлопали в ладоши и вполне искренне мне улыбались, а люди попроще выражали эмоции более бурно. Они разве что не скандировали хором: «А-лекс!! А-лекс!!», а так все признаки фанатичного поклонения уже были, что называется, на лице. Дождавшись, пока толпа немного угомонится, Рехош вновь поднял руки, призывая всех к тишине. А я посмотрел на его позу и подумал: весьма символично, что этот жест, являющийся в религии Единого чем-то вроде обращения к Создателю, расценивается у альтаров как вызов на бой до смерти. Интересно, откуда это вообще возникло у горцев? Бытовало в народе во все времена или же появилось только после поражения в Великой войне?