Инстинкты человека - Вязовский Алексей - Страница 32

Рефлексия — буквально «отражение» — способность как бы «влезть в шкуру» другого, способность как бы посмотреть на себя его глазами, ну или как бы увидеть своё отражение в другом человеке. Это, пожалуй, наиболее интеллектуальный модуль ГК, да и, видимо, всей системы инстинктов. Это один из, в общем-то не очень многочисленных модулей, признаки активности которого выявлены на нейрофизиологическом уровне. Речь идёт об активности так называемых «зеркальных нейронов». Разумеется, этой небольшой группы нейронов (их порядка нескольких десятков) совершенно недостаточно для реализации столь сложной работы, как построение модели самого себя в сознании другого человека; зеркальные нейроны — это всего лишь точка, сигнализирующая об активности этого модуля; основная же рефлексивная деятельность происходит в других местах.

В работе модуля рефлексии прослеживаются явные параллели с модулем умиротворения, рассмотренного нами в ВК; и вполне очевидно, что он является высокоинтеллектуальным развитием умиротворения. Но если умиротворитель, «не рассуждая» полагает, что доминанту нужны стандартные знаки подчинённости и лояльности (даже если данному конкретному доминанту они противны и омерзительны), то рефлексирующий старается понять, что именно думает его визави, и что именно ему нужно. И хотя высокие способности к рефлексии могут быть использованы для эффективного мошенничества (ведь это способ как бы «читать мысли»; «прочтя же мысли» человека, его можно очень эффективно обмануть), в обычных условиях ГК рефлексия служит очень эффективным механизмом координации усилий и ухода от потенциально конфликтных ситуаций: но не за счёт умиротворения, а за счёт снижения накала объективных противоречий. Рефлексия, как и всякий инстинктивный механизм, допускает сбои и неточности, но даже полиграф иногда ошибается! Чудес-то не бывает…

О мошенничестве в ГК

Ключевой отличительной особенностью ГК является взаимопомощь, типично — непрямая. Такая взаимопомощь разнесена во времени, пространстве, персоналиях, и формах реализации. То есть «возврат долга» может производиться в другое время, в другом месте, другому человеку, и в совсем другой «валюте». Эта разнесённость «во времени и пространстве» открывает широчайшие возможности для злоупотреблений, которые отнюдь не упускаются, и широко представлены в жизни. Причём, речь во многих случаях может идти о гораздо более замысловатых схемах злоупотреблений, чем тупо-прямолинейное невозвращение долга, или наоборот — требования возврата долга, которого не было. Широко распространено извращение реципрокности типа уже упомянутой «Демьяновой ухи» — когда некая «услуга» навязывается, несмотря на ненужность и даже вредность этой услуги для её получателя, и предполагается (а то и требуется) возврат долга, причём в гораздо более ликвидной «валюте».

Будучи в своей основе инстинктивными, т. е. подсознательными, многие из этих схем не всегда и не всеми осознаются как злоупотребления! И даже нередко воспеваются, как «умение вести дела». Хрестоматийный пример — эпизод с покраской забора в романе Марка Твена «Приключения Тома Сойера». Будучи ярчайшим примером извращения реципрокности, этот эпизод подавляющим большинством читателей и критиков воспринимается с умилением, а поведение главного героя при этом явно одобряется. Справедливости ради надо заметить, что ранговый потенциал Тома (т. е. предпосылки к занятию высокого ранга в ВК-группах) был отчётливо повышен, и именно опираясь на этот потенциал, Том мог столь эффективно манипулировать психикой своих товарищей, нажимая на долг и ответственность перед группой, которой не существовало. Тем не менее, это были именно горизонтальные отношения, хотя и извращённые. Да что там литературные герои! Тот же Бренстон начинал свою карьеру, опираясь на дармовую, и практически никак им не отблагодарённую помощь своих знакомых; фактически, он ею злоупотребил…

Другим широко распространённым способом злоупотребления реципрокностью является использование безвыходности положения. Прямая фальсификация безвыходности (например попрошайками) — случай довольно тривиальный, и потому не очень интересный. Интереснее случаи сознательного загона самого себя (и не только себя) в по-настоящему безвыходное положение. Этот метод также широко воспевается в некоторой литературе, обычно в форме рекомендаций «смелее ввязываться в авантюры», или «не бояться откусывать больший кусок, чем можешь проглотить». Метод, действительно работает: демонстрируя всамделишную безвыходность, можно «припахать» окружающих в свою пользу; ведь в ГК группе принято помогать людям в безвыходных ситуациях. И как правило — безвозмездно. Но вот такой мысленный эксперимент: предложить «смелее ввязываться в авантюры» человеку, живущему в полном одиночестве в пустынной местности; человеку, подстраховать которого в случае чего, физически некому… Комментарии, думаем, излишни.

Этот метод может практиковаться и в гораздо более изощрённой форме, когда вполне реципрокный «возврат долга» производится чужими усилиями во вполне вертикальной манере (как не вспомнить здесь «Сказку о рыбаке и рыбке» Пушкина!). Например, один деспот может быть любезен другому деспоту руками подневольных ему индивидов; впрочем, это ещё довольно простой случай. Вот чуть более хитрый: старшая сестра не может впрямую заставить работать на себя младшую (та её уже «раскусила», к примеру, и не поддерживает отношений), но может загнать в безвыходное положение их мать (например, требуя денег или иных жертв), с которой у младшей поддерживаются хорошие отношения. Тогда младшая может, спасая мать, оказывать ей поддержку, фактически работая на старшую, с которой находится во вражде. В данном примере «в игре» участвует и родственная консолидация, но ничто не мешает практиковать данные манипуляции и вне родственных отношений.

Не считаем лишним в очередной раз повторить, что всё это — инстинктивные действия, в большинстве случаев не основанные на рациональных мыслях о будущем. Наркоман, транжиря здоровье и репутацию, вовсе не строит обдуманных планов с явно выраженным расчётом на чью-то последующую помощь. Он живёт в своё удовольствие — здесь и сейчас; смутные же мысли о будущем обычно сводятся к незамысловатому — «как нибудь». И ведь нередко так и получается: когда запас краткосрочных резервов исчерпывается (т. е. он попадает в безвыходное положение), достаточно часто находятся люди, сердобольно берущие на себя его долгосрочные проблемы — и тем дают ему возможность продолжать жить в своё удовольствие … какое-то время…

6. Клептомания

Шопенгауэр, полагавший человека единственным лживым существом, глубоко ошибался. Всевозможные виды обмана распространены в живом мире чрезвычайно; мир людей, в общем и среднем, не превосходит по своей лживости мира других животных. А возможно, даже и не достигает его — ведь у человека есть мощный рассудок, который, в принципе, может помочь в осознании неперспективности обманного поведения. Разумеется, только в принципе…

Обманное поведение широко распространено в половых отношениях, и вытекает из несовпадения оптимальных репродуктивных стратегий мужчин и женщин, мы об этом писали в «Половых инстинктах». Даже в отношениях родитель-ребёнок имеются элементы обмана, подробно рассмотренные Ричардом Александером в его теории родительских манипуляций, и Робертом Триверсом в теории конфликта родитель-потомок.

Мы в нашей книге уже достаточно много об этом говорили, и ещё будем говорить. Но обман обману рознь. Если обманывается потенциальная добыча, или нападающий хищник, или если идёт война, то это не обман, а военная или охотничья хитрость. Поэтому обман следует считать таковым лишь в отношении «своего» — т. е. члена своей группы, питающего то или иное доверие (от романтического, до «да куда он денется!»), предполагающее ту или иную консолидированность — не обязательно горизонтальную. Напротив, отношения «хищник-жертва» не подразумевают консолидированности первого и второго во имя общих целей, и следовательно, не предполагают доверия. Поэтому понятие «обман» к ним неприменимо.